- Скоса мов акаримаси...
- Понятно, - кивнул Мазур. - Китай, значит? Чина?
- Чина, Чина! - улыбаясь во все сорок четыре зуба, заверила гейша. Китай, Китай...
И, опустившись перед Мазуром на колени, нацелилась развязать шнурки на его туфлях.
Как ни была приятна эта процедура сердцу любого мужика, Мазур никак не мог позволить сейчас, чтобы с ним этакое проделали: не хватало в самый ответственный момент остаться босиком, кинуться за кем-нибудь в погоню, пятками шлепая...
- Э нет, подожди, - Мазур бесцеремонно поднял ее под микитки, поставил на ноги. - Русскому человеку нужно не ботинки снимать, а выпить первым делом предложить...
- Выпить-выпить, моя это понимай! - промурлыкала она, проворно извлекая из черного лакового шкафчика поднос с графином и теми же пиалушками.
- Сакэ? - спросил Мазур, снова внутренне передернувшись при одном вспоминании о горячей водке.
- Сакэ-сакэ! - заверила гейша, разливая по пиалушкам.
- Подожди, - сказал Мазур, садистски осклабясь про себя. - Выпить мы тоже успеем, радость моя, жемчужина Китая... Давай-ка я на тебе пока проверю свое знание китайского. Зря я его шесть лет долбил, что ли? Мне ж с настоящей китаяночкой поговорить охота на ее собственном наречии...
Естественно, он говорил все это по-русски, доброжелательно ухмыляясь - и видел, как на лице у нее мелькнула тревога. Вряд ли знатоки китайского толпами бродили по здешним коридорам - и вряд ли, буде таковые отыщутся, они брались беседовать с гейшами на их "родном" наречии. Не за этим сюда приходят, знаете ли...
- Итак... - сказал Мазур, притворяясь, что не замечает ее растущего смущения. - Катана вакадзаси тэнто, джоу-до аригато, бака-нака-тодэс, вакаранай?* [Произвольный набор японских слов: название мечей, приветствие, вид борьбы и т. д.]
Гейша мрачнела на глазах, улыбка пропала напрочь.
- Ну, что молчишь? - безжалостно продолжал Мазур. - Только не притворяйся, будто у меня плохой выговор. Не то заведение кончал, учили нас неплохо, знаешь ли... - он подошел вплотную и, крепко ухватив девушку за локоть, прикрикнул: Ты мне не молчи тут, как партизанка в гестапо! Живо отвечай, косоглазая! - он незатейливо изображал подвыпившего и потому переменчивого в настроениях нахала. - Иводзима рё, бу, микадо вакаранай, вассё-вассё, хэнь хао, сулянчжень тунчжи? - и, резко переменив интонацию, рявкнул: - Тебе что, в лоб заехать, паршивка?
- Не надо, пожалуйста! - вскрикнула она совершенно инстинктивно, отшатнувшись.
- Ага, - сказал Мазур с довольным видом. - Ты кого хотела наколоть, бикса дешевая? Да я из тебя, китаянка липовая, сейчас эскимоску сделаю... То бишь нос по морде раскидаю...
- Не надо! - попросила гейша с полными слез глазами. - Я, правда, по-китайски ни словечка...
- А я что говорю? - с довольным видом констатировал Мазур сей очевидный факт. - И вот за это я пятьсот баксов выложил? - он стоял посреди комнаты, грозно подбоченившись. - Да я из тебя сейчас сасими сделаю...
Гейша захныкала, всем видом показывая, что она удручена и ужасно сожалеет - но не она же сама все это выдумала, не виноватая она...
- Зови вашего паршивого менеджера или как он в этом заведении зовется, полностью захватив инициативу, распорядился Мазур. - Тогда все плюхи, что тебе причитаются, ему и достанутся... Что, не поняла? По-китайски растолковать, мать твою?
Она с убитым видом подошла к столику и нажала какую-то кнопочку, замаскированную под крохотный бронзовый домик.
- А теперь брысь в угол, и сиди там, как китайская мышка! - цыкнул Мазур.
В дверь уже постучали, и она тут же распахнулась. Вполне возможно, вошедший и не узнал Мазура с ходу, в полумраке - но Мазур-то его прекрасно узнал. И, перехватив за кисть, по всем правилам отправил через комнату головой вперед, поддав попутно, в полете, носком туфли под печенку.
- Какая встреча, и кто к нам пришел! - расплылся он в улыбке, быстренько ощупав лежащего и убедившись, что оружия при нем нет. - Господин Чжао, он же, ежели прозаически, вовсе даже Ермек Уразбаев, бывший советско-подданный, а ныне непонятно кто... Ну, вставай, зараза, говорить будем...
Чжао-Ермек поднялся на ноги, охая и постанывая.
- Ну, не скули, - ласково сказал Мазур. - Погладили тебя чуток, только и всего... Ты хоть понимаешь, гнида, китаец самозваный, что с тобой за такие спектакли господин
Гвоздь сделает, и на сколько кусочков он тебя разрежет о п о с л я?
- Кирилл Степанович! - в полном расстройстве чувств воззвал мнимый китаец. - Ради бога, не порите горячки! Мы вполне можем договориться, как разумные люди, без этой долбаной братвы...
- Как выразился бы какой-нибудь Дюма, интрига завязывается, - ухмыльнулся Мазур. - Ты меня и по имени-отчеству знаешь? Совсем интересно... - он подумал, что согласно диспозиции следовало бы уже давно постучать Гиге в стену, но решил повременить и попробовать выдоить что-нибудь исключительно для себя: Чует мое сердце, что нам с тобой необходимо поговорить по душам...
- Да я со всей душой! Только не здесь же... Давайте мы с вами пойдем...
Дверь распахнулась, как от хорошего пинка. Мазур ничего не успел понять умом - но рефлексы, воспитанные многолетней работой сработали сами, и он, едва завидев смутный силуэт в дверном проеме, застывший в характерной позе, прыгнул в сторону прямо с того места, где стоял, перекатился, прикрываясь кроватью, на лету выхватывая пистолет...
Два шипящих хлопка - и Чжао-Ермек, подломившись в коленках, грохнулся на пол во весь рост. Мазур приподнялся было, ловя на прицел стрелявшего - но, опять-таки рефлексами опознав характерный взмах руки, вновь упал, прижался к полу, закатился под огромную кровать с толстенными мягкими причиндалами, способными кое-как защитить от разрыва летящей гранаты...
Он все правильно сделал - вот только ошибся насчет гранаты. Грохнуло в несколько раз посильнее, чем обычно бахает обычная граната, белая слепящая вспышка была столь яркой, что от нее заломило закрытые глаза. Второй разрыв раздался уже в коридоре, снова слепяще-белая вспышка, невероятный грохот...
Мазур вскочил, метнулся к двери. Перед глазами еще маячили странные фигуры, мельтешили светлячки - но он кое-как мог рассмотреть коридор. Выскочивший из соседней комнаты Гига с пистолетом наготове растерянно водил туда-сюда головой и стволом.
Парочка дверей распахнулась, высунулись перепуганные пьяные физиономии. Поблизости истерически кричала женщина, что-то со звоном разлеталось вдребезги, то ли стекло, то ли фарфор, судя по всему, разворачивалась настоящая, ядреная паника...
Бросив взгляд на неподвижное тело, Мазур убедился, что врач тут бесполезен, а в качестве источника информации мнимый китаец может служить исключительно ангелам либо чертям, смотря где его сейчас регистрируют по ту сторону бытия. И побежал к лестничному маршу, уже зная наперед, что погоня будет бесполезной В коридоре стоял едкий химический запах, что-то противно хрустнуло под ногой - остатки шоковой гранаты, надо полагать.
Гига топотал следом.
- Степаныч, нужно уходить! - пропыхтел он, поравнявшись с Мазуром. Разворошили гадюшник...
Мазур и сам понимал, что пора смываться. Он спрятал пистолет под мышку, торопливо пригладил волосы, и они, стараясь шагать медленнее, спустились в вестибюль. Мимо них озабоченно промчались наверх два фальшивых китайца в черных смокингах, очень уж рослые и широкоплечие для лакеев - вышибалы, скорее всего. Но их лично пока никто не подозревал в чем-то неприглядном - и они двинулись к выходу, замешались в кучку обеспокоенных посетителей ресторана, высыпавших из ярко освещенного зала. Паника уже раскручивалась, как внезапно освободившаяся мощная пружина: визжали женщины, падала посуда, и кого-то торопливо вели к выходу телохранители, по-волчьи сосредоточенно зыркавшие на окружающих, и кто-то орал насчет террористов, а кто-то насчет разборок...
Швейцара при двери уже не было - и они выскользнули наружу, в ночную прохладу, направились к машине, старательно делая вид, что они тут люди случайные и к заведению не имеют ровным счетом никакого отношения.
