И не было вокруг ни травы, ни цветов, ни деревьев, только кое-где между холмами корячились уродливые, опаленные огнем чудовищной температуры, голые палки без единого листочка.
— Не может быть! — пробормотал Гарс, устремляясь на вершину ближайшего холма — того самого, с которого при свете Луны он наблюдал накануне панораму уютной, обжитой долины. И после длинной паузы потрясенно повторил: — Не может быть!
Не было в долине ни зданий, ни каких-либо иных сооружений. Вместо них там лежали развалины не то бараков, не то амбаров, большая часть которых давным-давно развалилась и поросла травой, а остальные хранили на себе следы давних пожаров, и там тоже лежал странный черный антипод снега.
Контраст с тем миром, который Гарс видел несколько часов тому назад, был так велик, что невольно возникала мысль: не кошмарный сон ли это?
— Ну, ты даешь, Гарс, — сказал Пустовит, с отвращением озираясь. — Я и раньше, собственно, предполагал, что ты выдаешь желаемое за действительное, но, признаться, в какой-то момент даже я, скептик до мозга костей, поверил твоим сказочкам! По-моему, в этом патологически мертвом мире не выживут даже тараканы!
— Какое там желаемое! Какое там действительное! — воскликнул экспансивный толстяк Ард, тяжко отдуваясь. — Да этот распоясавшийся молодчик просто-напросто нагло обманул нас — вот и все!
— Да подождите вы с выводами, — попытался остановить излияние эмоций своих спутников Грон. — Может быть, Гарс стал жертвой иллюзии. Или галлюцинации. Хотя в детстве, по-моему, у него серьезных травм головы не было.
— Зато скоро будут — и не только головы! — угрожающе прогудел здоровяк Сван, поигрывая бицепсами. — Лично я это гарантирую!
Пора было прекращать этот балаган, иначе ситуация грозила стать неуправляемой.
Усилием воли Гарс загнал отчаяние и растерянность как можно глубже внутрь себя и многозначительно потряс над головой атомайзером.
— Прекратить пустую болтовню! — заорал он. — Что, думаете, теперь можно поливать меня грязью как угодно, да? Напрасно! Мои условия остаются в силе. Кто не подчинится — расстреляю на месте! Это — во-первых!
Его вспышка возымела действие. Во всяком случае, «заложники» на время прикусили языки.
— Во-вторых, — уже спокойнее продолжал Гарс, — поверьте, я и сам не пойму, в чем тут дело. В прошлый раз все было совсем по-другому, клянусь… матерью! — Сгоряча он хотел сначала сказать «Люминой», но воспоминание тут же ударило тяжким молотом: ее уже и так нет в живых! — Именно так, как я вам рассказывал…
— Да ты не горячись, Гарс, — примирительно сказал после паузы рассудительный Бар. — Ребята ведь почему сердятся? Потому что здесь все оказалось дерьмово. Ну и бог с ним, с этим Запредельным миром. Зато теперь мы будем иметь представление, что жить здесь просто невозможно… одно солнце чего стоит — ишь как печет, так и сгореть недолго!.. Ты вот что… давай-ка спускайся и веди нас обратно в Очаг.
Гарс закусил губу.
— Что, к женам под бок захотелось? — съязвил он. — Эх вы, мужики! Неужели мы так вот повернемся и уйдем обратно под Купол, а? Вас же потом никаким дрыном не сдвинешь с насиженного места! Разве вам не интересно узнать, что за чудеса здесь творятся? Давайте обойдем Купол вкруговую, а? Потом отойдем хоть на пару сотен метров в сторону — может, найдем что-нибудь интересное? Как вы думаете?
Внезапно туманная стена выплюнула из себя кубарем летящую маленькую фигурку, сжавшуюся в комок. Новый путешественник за Горизонт пролетел по инерции еще несколько метров и ошарашенно уселся на черной земле.
— Что это вы здесь торчите? — деловито осведомился он. — А я думал, вы уже далеко отсюда.
— Анас! — охнул Ард, опознав в пришельце своего сынишку. — Ты как сюда попал?
— Очень просто, — ответствовал мальчик, поднимаясь с земли и отряхивая одежду. — Как и вы. Там уже все разошлись, потому что стемнело, вот я и решил вас догнать.
— Вот вернемся домой — я тебе покажу, как совать нос за Горизонт! — пригрозил ему композитор, потрясая пухлыми кулачками. Потом он поднял лицо к Гарсу. — Видишь, до чего доводит твоя безалаберность, идиот?! Чем больше мы будем топтаться по этой большой помойке, которую ты преподнес нам как райский сад, тем все больше народу будет к нам прибывать! Того и гляди кто-нибудь еще сюда заявится!
— Гарс, теперь-то мы точно никуда не пойдем, — объявил Грон. — Рисковать жизнью ребенка я тебе не позволю! Ты и так слишком далеко зашел в своем авантюризме! Открой нам путь домой, слышишь?
Гарс задумался.
С одной стороны, ему не хотелось возвращаться в Очаг с горьким чувством поражения. Отныне он станет мишенью для насмешек и ненависти со стороны односельчан. Подлый обманщик, убийца и сволочь — вот кем он будет теперь для них. Они не простят ему убийство Прага, взятие заложников и попытку диктовать свою волю, даже если речь шла о временной «диктатуре», к которой он прибег в благих целях. Рано или поздно они все равно будут судить его, и даже оружие ему не поможет избежать кары за слепую уверенность в своей правоте!
Но в то же время Грон был прав. Нельзя допустить, чтобы кто-то из этих людей пострадал здесь, в Запредельном мире. И нельзя то и дело подгонять их угрозами пустить в ход оружие — еще немного, и они взбунтуются против него, а тогда придется либо убить кого-то, либо сдаться…
Ладно, пусть убираются отсюда, все равно от них, трусов, никакого толку не будет.
— Хорошо, — сказал наконец Гарс, не глядя на членов своего «отряда». — Я отпущу вас домой. Но сам останусь здесь.
— Зачем? — недоуменно спросил Грон.
— Надо кое-что выяснить. Все равно мне нечего больше делать в той клетке, куда вы так стремитесь вернуться!
— Зря ты это делаешь, — сообщил молчавший до этого Tapг. — Здесь, некоторым образом, опасно оставаться. Смею предположить, что в атмосфере слишком мало озона, поэтому солнечная радиация, в определенной степени…
— В определенной степени ты мне надоел! — грубо перебил его Гарс. — Оставь свои нравоучения для детей и внуков! Я свое решение принял и от него не отступлю!
Он сбежал по склону обгоревшего холма, взбивая облачка пепла, и приблизился к расплывчатой стене Горизонта.
— Встаньте цепочкой по одному, — приказал он остальным. — Когда я подам знак, можете входить в туман.
Он начертал пальцем на Куполе код доступа и махнул рукой Арду, которого с сыном остальные, не сговариваясь, пропустили вперед:
— Давайте!
Ард и Анас шагнули вперед, но тут же отлетели назад, словно кто-то сильно толкнул их в грудь.
— Ты что, подлец, и тут нас обманул?! — заверещал толстяк, вскакивая на ноги. — Да я тебя тогда!..
— Спокойно, — остановил его Гарс, хотя в груди его возник неприятный холодок. — Наверное, все дело в том, что надо проходить по одному. Пусть идет сначала один Анас.
Он повторил операцию с «набором» кода, но и на этот раз Купол не открылся.
Неужели? Нет, этого не может быть! Он же прошел! Может быть, он что-то напутал?
Стараясь четко выписывать каждый знак кода, Гарс предпринял еще одну попытку — и вновь его постигла неудача.
Не обращая внимания на разгневанные выкрики за спиной, Гарс лихорадочно писал на «стене» одну за другой серии букв и цифр, переставляя их то так, то этак, меняя местами и переворачивая справа налево, но все было тщетно.
Проклятый Купол категорически отказывался открывать «дверь». Словно кто-то невидимый, кто следил за всем происходящим в поселке, решил таким образом наказать Гарса за все те грехи, которые он сегодня совершил.
И когда до Гарса дошел весь ужас сложившегося положения, он бессильно опустился на горячий и шершавый грунт и, обхватив колени руками, уткнулся в них лицом.
Ему было уже все равно, что думают и говорят о нем люди, мечущиеся рядом с ним. Даже если они решат отобрать у него атомайзер и прикончить его, он не будет сопротивляться.
Потому что он заслужил такое наказание.
И еще потому, что у него теперь не осталось ничего, ради чего стоило бы жить дальше. Ни единого близкого человека. Ни единого ориентира на горизонте жизни, к которому хотелось бы идти.
