14 октября 1943 года о. Петр был арестован*. После ареста о. Петра и о. Иеракса нам некуда было пойти исповедоваться и причаститься. Душевное состояние в то время у меня было очень тяжелое. Я тосковала о брате: он не дожил до конца войны и умер некрещенным. Последние, самые трудные годы он был очень одинок, так как я, заботясь о сестре и детях, почти его оставила и он очень от этого страдал.

---------------------------------------------

* Была также арестована и монахиня, хозяйка дома, в котором служили о. Серафим и о. Петр. Сотрудники госбезопасности выкопали гроб с телом архимандрита и увезли, вскрыли и сфотографировали его. Но впоследствии гроб был отправлен на кладбище и тело предано земле. Люди, близкие к о. Серафиму, проследили место погребения и поставили над могилой крест. Много лет спустя, в связи с закрытием этого кладбища, тело было перенесено на другое Загорское кладбище, где оно покоится и ныне. На этом же кладбище похоронена и схиигуменья Мария.

Я изложила все в форме письма, надеясь на то, что оно будет передано кому-нибудь из близких о. Серафима и единомыслящих с ним отцов. Письмо это до них не дошло. Вскоре, однако, появилась возможность встретиться с о. Дмитрием (Крючковым). Один-единственный раз видела я о. Дмитрия, вскоре он был сослан и окончил свою жизнь в ссылке. Встреча с ним оставила глубокое впечатление. Он удивительно чутко отнесся к моим переживаниям. Он говорил о том, что многое из области человеческих отношений, что кажется нам значительным, за пределами здешней жизни теряет свою остроту и значительность и не переходит в вечность, о том, что дружба душ живых и умерших реально существует и т.д.

Кончилась война. Долгожданное слово "победа" пронеслось по стране и далеко за ее пределами. В Церкви тоже произошло большое событие: был избран Патриарх Алексий. И верующие, и неверующие с большим интересом читали его воззвание в газете. Вначале мы не совсем отдавали себе отчет в том, что произошло, и не знали, можно ли доверять тому, что написано в газете. Вскоре мы узнали из газет и еще одну радостную весть: патриарх поехал в Иерусалим, чтобы отслужить благодарственный молебен у Гроба Господня. Но практически для нас ничего не изменилось. Мы по-прежнему не посещали церковь. Духовное одиночество продолжалось.

Шел 45-й год.

Однажды, вернувшись с работы домой, я застала Алика очень взволнованным. "Приходила Надежда Николаевна, - сказал он, - она говорит, что получено письмо из Сибири, подписал его епископ Афанасий*, о. Петр и о. Иеракс. Нам можно теперь ходить в церковь и причащаться. Она просила, чтобы вы зашли к ней на работу, и она вам сама все расскажет".

---------------------------------------------

* О. Серафим прежде говорил своим духовным детям: "Пока жив владыка Афанасий, у вас есть свой епископ".

После разговора с Н.Н. мы решили пойти в церковь. Чтобы не обращать на себя внимания, сестра пошла в одну церковь с Аликом как старшим, а я в другую с младшим его братом. Алик был поражен, увидев полный храм народу и услышав общее пение Символа веры. Ничего подобного он раньше не видел и не слышал. Павлик тоже был захвачен тем, что происходило вокруг.

Причащаться во вновь открытых храмах мы еще не решались: шли слухи, что подписи в письме могли быть подделаны. Долго оставаться в таком недоуменном состоянии было невозможно, и я решила поехать к матушке Марии, которую так ценил и уважал о. Петр. Пусть ее слово будет последним. Матушка встретила меня словами: "Вы в какую церковь ходите?" Вместо ответа я расплакалась. Матушка успокоила меня и сказала, что в подлинности письма сомневаться нет оснований. И о. Петр через кого-то передал: "В храмы ходить можете и причащаться, но с духовенством сближаться подождите".

В московских храмах началось оживление: появились хорошие проповедники, в некоторых церквах проводили целые циклы бесед на определенные темы. В одной даже велись специальные беседы с детьми. Беседы сопровождались диапозитивами, иллюстрирующими тексты Ветхого и Нового Завета.

Отец Петр в ссылке

(письма)

В течение 5 лет мы ничего не знали об о. Петре. Но, наконец, удалось узнать его адрес, и я написала ему письмо. Ответ о. Петра привожу полностью:

"Милость Божия и благословение Его да будет с Вами. От всей души благодарю Вас за сердечный привет и радуюсь несказанно тому, что Вы меня еще помните и питаете добрые чувства. Для меня самого жизнь в мире с его суетой, волнениями и тревогами окончилась 5 лет тому назад, а с тех пор я как бы жил в многолюдной обители, где нес свое послушание, а теперь нахожусь в тихой пустыньке, в самом величественном храме природы, бессловесно возносящей непрестанную хвалу Создателю, где я прохожу определенное мне скромное послушание.

Прошедшее замерло для меня на той точке, в какой застало меня 25 декабря. В мыслях и перед глазами все время стоят светлые облики близких по плоти и духу людей, тогда меня окружавших. Я продолжаю их видеть, с ними беседовать, с ними молиться. Радуюсь их радостями и благодарю за это Бога, печалюсь их печалями и горем, соскорблю им и соболезную. В этом и состоит моя настоящая жизнь, за которую я могу только от всего сердца благодарить Бога. Грущу только, что пока лишен утешения в таинствах, но вспоминаю древних отшельников, чем и утешаюсь.

Кругом здесь царствует мир и покой, невозмутимая красота и прелесть природы. Величественно и грандиозно возвышаются к небу громадные сосны и лиственницы, как некие свечи пред Господом, радуют взор белоснежные стволы березок с их пахучими ветками, напоминая о наших недостатках, влекущих нас долу.

Внизу привлекает взор чудесный ковер из самых разнообразных цветов и растений: лилий, тюльпанов, ирисов, гвоздичек, фиалок и прочих - всех не перечтешь. Среди травы краснеется земляника и вот-вот поспеет клубника, которую, говорят, собирают здесь в июле ведрами. Воздух оживляется пением пернатого царства, но сейчас, после Петрова дня, они и здесь умолкают. Среди всего этого совсем не чувствуешь себя одиноким, а сливаешься как-то со всем воедино и как бы сам невольно принимаешь участие в их общем хвалебном гимне Творцу.

В ответ на Ваше письмо о детях скажу: трудно сейчас молодежи сохранить себя от всяких соблазнов и искушений и сберечь свою душу, но надеюсь и верю, что Господь, по предстательству нашего общего покровителя преподобного Сергия и по ходатайству их крестного, даст им возможность преодолеть все препятствия.

Что же касается Вас лично, то Вы правы: к сожалению, сейчас мы все лишены тех духовных наставников, которые живым словом помогли бы нам направлять свой внутренний корабль к спасительной пристани. У нас осталась прежде всего вечная "Книга книг", а затем творения как древних отцов, так и позднейших: епископа Феофана Затворника, епископа Игнатия Брянчанинова. Творения первого - это такие перлы, в которых Вы найдете все необходимые указания, как строить внутреннюю клеть души ко спасению, найдете исчерпывающее разрешение всех недоумений, вопросов и колебаний, неминуемо возникающих на практике. К ним я Вас и направляю: епископ Феофан, с которым Вы, со своим духовным багажом, вполне справитесь и найдете удовлетворение; епископ Игнатий нам, простым смертным, ближе, понятнее, но тоже в своих советах велик и очень полезен.

Собственные наши рассуждения и умствования так слабы и бесцветны перед этими могиканами духовной мысли и делания, как ничтожны и мелки все наши слова, речи и проповеди в сравнении, например, с огласительным словом св. Иоанна Златоуста в неделю Пасхи.

От себя добавлю еще - живите попроще, не особенно мудрствуйте, несите благодушно тот жизненный крест, который возложил Господь, как самый легкий для Вас и спасительный. Старайтесь только сделать в своем положении в настоящее время максимум добра людям, тогда покой, мир и радость воцарятся в Вашей душе и Вы начнете уже ощутительно предвкушать начаток блаженства. Про себя скажу, что чувствую я себя неизмеримо лучше, чем 5 лет назад, все более и более убеждаясь, как действительно Господь посылает нам именно нужное и потребное ко спасению.