После похорон папы я совсем ослабела и несколько дней пролежала в Загорске у сестры. Проснувшись рано утром, я неожиданно для себя увидела у дверей дома о. Петра. Он не пришел, а буквально прибежал к нам так рано, для того чтобы навестить меня и успеть вовремя на работу. "Мне сказали, что Вам очень плохо, - заметил он, - я боялся, что Вы и душой изнемогли". Но, поговорив немного со мной и почувствовав мое настроение, сказал: "Слава Богу!" Потом он договорился с нами о дне, когда он поведет нас к матушке схиигуменье Марии*. О. Петр знал и чувствовал, что его, как и о. Иеракса, неминуемо ожидает арест, и хотел познакомить нас с матушкой и передать ее руководству.

---------------------------------------------

* Схиигуменья Мария в течение долгого времени была духовной наставницей многих людей, приходивших к ней и живших с нею (умерла в г. Загорске на 81-м году жизни в 1961г.).

Мы с сестрой решили использовать этот случай для того, чтобы попросить о. Петра заочно отпеть наших усопших родственников. О. Петр охотно согласился. Любимый брат моего папы был крещен еще до революции вместе со своей женой Людмилой и дочерью Валентиной. Дядя Володя стал христианином не по убеждению. Он был уверен в том, что божественное происхождение имеет только то, что обще всем религиям, а все то, что их разделяет, - не от Бога, а от людей. Он был единственным кормильцем большой семьи, которая состояла из матери-вдовы и семерых малолетних детей. С 14 лет он содержал всю семью, работая на железной дороге. Но однажды царское правительство издало приказ о том, что работа на железной дороге запрещена евреям (не крещенным).

Дядя Володя с юных лет питал некоторую симпатию к Православию и русской старине. Помню, в детстве я пошла с мамой купить ему подарок ко дню рождения. Мама выбрала книжку по русской истории с красивой обложкой, на которой были изображены церкви с золотыми куполами. "Володя любит такие книги", - сказала мама.

В то же время родные рассказывали, что, придя домой после таинства крещения, дядя Володя горько плакал о том, что, принося эту жертву ради семьи, как бы изменил родному народу и не может быть теперь похоронен на еврейском кладбище рядом со своим отцом.

Мы с сестрой были очень благодарны о. Петру за совершенное им с большим чувством заочное отпевание, и сестра высказала мысль о том, что, может быть, через это отпевание и нашу веру и их "вынужденное" крещение будет оправдано.

Однажды, находясь в Москве, я написала о. Петру большое письмо. Ответное письмо о. Петра привожу полностью:

Загорск, 1942 г.

Милость Божия буди с Вами. "Не на лица зрит Бог, но во всяцем языце бояйся Его и делаяй правду приятен Ему есть" (Деян 10: 34-35).

"Станите убо препоясани чресла ваша истиною, и оболкшеся в броня правды, и обувше нозе во уготование благовествования мира:

Над всеми же восприимше щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго разжженныя угасити: и шлем спасения восприимите, и меч духовный" (Еф 6: 14-17).

"Несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего" (Еф 6: 12).

"Аз в них, и Ты во Мне" (Ин 17:23). "Да и тии в Нас едино будут" (Ин 17: 21).

"Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы: якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир" (Ин 15: 19).

"Да не смущается сердце ваше, ни устрашает" (Ин 14: 27). "В мире скорбни будете: но дерзайте, яко Аз победих мир" (Ин 16: 33).

"Мне бо еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение есть" (Флп 1: 21).

"Желание имый разрешитися и со Христом быти, много паче лучше" (Флп 1: 23).

В Церкви не может быть одиночества, и если бы мы действительно были настоящими ее чадами, то у нас были бы отцы, матери, братья и сестры в самом лучшем и полном смысле этого слова. Весь ужас нашего положения состоит в том, что даже в Церкви (разумею, конечно, видимое общество людей и внешнюю ее сторону) оскудели и иссякают сейчас любовь и чувства братства и единения. Но как радостно бывает сейчас собраться вместе людям, могущим с чистой совестью облобызать друг друга и сказать: "Христос посреди нас". Я не аскет, не мистик и не философ. Я смиренный служитель Церкви Божией не по достоинству и заслугам своим, но единственно по Его неизреченной милости, принявший от Него власть вязать и решать грехи человеческие Его святым Именем; питать их Божественной пищей: Телом и Кровью Христовыми; возносить за них молитвы пред Престолом Господним. В простоте сердца и ума своего склоняюсь перед Божественной Любовью, Правдой и Красотой, с благодарением повергаюсь в прах перед бесконечным к нам милосердием Божиим и призываю других это делать. Помоги, Господи, нам нести свой жизненный крест и да будет во всем воля Твоя! Молитва и, главное, Таинства Святой Церкви и, прежде всего, Причащение Святого Тела и Крови Христовых поддержат на этом пути, дадут возможность непрестанно бороться с исконными врагами, исполнят кротости и смирения и укрепят Веру. Исполнят сердце ваше миром и радостью о Духе Святом. Господь, призвавший вас в Свою Святую Церковь, Ему Одному ведомыми путями доведет вас до спасения. "В доме Отца Моего обители многи суть" (Ин 14:2)".

В этом письме о. Петр ясно выразил понимание своего личного пастырского служения. В нем отразилась та редкая цельность души, "простота сердца и ума", которые вместе с горячей ревностью о Боге и славе Его составляли его сущность. Церковь с ее человеческой (а не мистической) стороны он понимал как единую семью, в которой никто не может быть одинок. Идеалом Церкви для него было общество людей, единых по духу, которые могут с чистой душой сказать: "Христос посреди нас!"

Предлагая в своем письме многочисленные цитаты из Нового Завета, он стремится показать ослабевшей и унывающей душе, как безгранично милосердие Божие, какое обилие утешения, надежды и укрепления можно почерпнуть из Священного Писания. Одни только человеческие усилия, как бы напряженны и мучительны ни были, не приведут ко спасению. Бог совершит! И притом Ему одному ведомыми путями.

Однажды мне удалось приехать в Загорск для того, чтобы попросить о. Петра помочь мне разрешить один практический вопрос: можно ли мне заняться теперь же подготовкой к защите диссертации. Этот вопрос был труден потому, что до войны о. Серафим не благословил меня на это дело. Но прошло несколько лет и многое изменилось. Тогда о. Серафим говорил о другом периоде моей жизни. А теперь нельзя ли поставить этот вопрос вновь?

О. Петр не хотел один решать этот вопрос. Он снова предложил пойти с ним вместе к матушке Марии для того, чтобы решить его совместно с ней или, быть может, предоставить ей это решение.

Матушка сказала, что работать над диссертацией мне теперь не только полезно, но и необходимо. О. Петр принял ее совет и решение. Таким образом, работа над диссертацией стала для меня не чем-то посторонним или нейтральным для внутренней жизни, но делом послушания. Это сознание создало в душе новые стимулы и дало полное спокойствие в работе. В течение 4 лет моей подготовки диссертации матушка все время следила за мной и в трудный момент, когда руководящий профессор отказался ее пропустить и я готова была от нее отказаться, матушка сказала: "Надо довести до конца, а они не хотят пропустить и все-таки пропустят". О. Петр глубоко уважал матушку. Незадолго до своего ареста он приехал к ней и со слезами просил принять его духовных детей, когда он будет далеко. "Уж моих-то вы примите", - говорил о. Петр. Узнав о том, что Алик (тогда еще школьник) сблизился с матушкой и проводит у нее каникулы, о. Петр писал: "Я очень рад, что Алик познакомился с матушкой. Где бы он ни был, знакомство с человеком такого высокого устроения будет полезно ему на всю жизнь. Таких людей становится все меньше, а может быть, больше их и совсем не будет".

Находясь в ссылке, он все время переписывался с матушкой, прося ее поберечь себя до его возвращения.

По окончании войны.

Возрождение Церкви