Пути назад нет, вы уже брали, жена брала и вряд ли захочет отдать все обратно. Отказываясь от нашего предложения. вы отказываетесь не только от денег, но еще отказываетесь от жены и от ребенка…
И это было справедливо, между мужем и деньгами его жена выберет деньги. Да и от сына придется отрывать игрушки с кровью. И начальство этого подвига не оценит.
И тут они правы. Так, может?..
— Вот эти деньги, — очень вовремя почувствовав колебания собеседника, вступили психологи. И раскрыли бывший у них «дипломат».
— Сто тысяч долларов. Сразу теперь. И сто после.
Толкнули «дипломат» к его ногам,
— Это шанс. Шанс на новую жизнь. Шанс в рамках закона. Если вы откажетесь, сейчас откажетесь, мы найдем другого следователя. В соседних с вашим кабинетах найдем. И деньги получит другой. А вам придется разбираться с вашей женой и с вашим ребенком. Потому что вещи, чтобы получить обратно расписки, вам придется вернуть.
Сказав «нет», он должен был потерять не только работу, должен был потерять все.
Сказан «да», получить двести тысяч и счастье в доме.
— Хорошо, я попробую. Через неделю его послали в срочную командировку в один из провинциальных городов для надзора за следственной бригадой, ведущей расследование уголовного дела, взятого на контроль министерством.
Удачно послали. Куда надо. Очень хочется надеяться — случайно.
Но… вряд ли случайно.
Похоже, не только его жене щеголять в новой шубе…
Глава 20
— На этом совещание считаю законченным. Все свободны. Начальнику станции отчитаться о погрузке сегодня, не позднее четырнадцати часов. Коммерческого директора прошу зайти ко мне через пятнадцать минут…
Директор отпустил кнопку селектора.
Все складывается хорошо. С производством хорошо, с отгрузкой, с кредитами…
Все в его жизни складывается очень хорошо! Завод работает как часы. Нет, сказать «как часы» — сказать мало, работает — как хронометр. Как морской хронометр! Выпуск продукции увеличивается, счета здесь и счета «там» наполняются свободно конвертируемой валютой. В личном плане все тоже в полном порядке — новая жена взята прямо со сцены регионального конкурса красоты и теперь чистит перышки к его приходу. Рядом, на случай внезапных желаний на рабочем месте, — секретарша, тоже чего-то там призерка. За детей можно быть спокойным, дети находятся под присмотром нанятой в качестве приходящей няни — матери. Их матери. Которая поначалу артачилась, но потом, чтобы иметь возможность видеть детей, согласилась на предложенные условия. Что очень хорошо, потому что мать надежней сторонних нянь и дешевле сторонних нянь. Мать дурному не научит.
Так что жаловаться грех.
— К вам коммерческий директор.
— Пусть заходит.
Коммерческий директор был молод. Почти так же молод, как генеральный.
— Что у тебя нового?
— Веду переговоры с алжирцами.
— Уговоришь?
— Уговорю. Не впервой. Предложу процент со сделки. Будет мало — подложу под них кого-нибудь из обслуги. Они на белых женщин падки.
— Смотри, нам этих черномазых упускать нельзя. Если они своего министра уломают на госзаказ, то мы под это дело новую линию запустить сможем.
— Уломают. Пошлем с ними подарок. Что-нибудь блестящее — золото или бриллианты. Они любят подарки. Пару референток командируем. Дожмем…
— Ну смотри…
— Можешь быть спокоен.
— Что у тебя с судом?
— Все то же самое — заседание отложено по процедурным вопросам.
— Время тянешь?
— На всякий случай тяну.
— Ну и правильно делаешь, что тянешь. Они долго простаивать не могут, они себе новых партнеров найдут. А как найдут, так подуспокоятся. Глядишь, горячка пройдет и все само собой сойдет на нет. Время работает на нас.
Но ты все равно подходы к правосудию ищи.
— Уже нашел. И уже где надо подмазал. Но на сто процентов уверенным в успехе быть не могу. Слишком дело громкое. Мы два комбината на голодный паек посадили, расторгнув договора. А там люди и оборонный заказ.
— У нас тоже люди! И производственная целесообразность, — многозначительно потер палец о палец директор.
— Опасаюсь, как бы скандал не дошел до самых верхов.
— И ты дойди… до верхов. Что, там не люди сидят? У нас теперь демократия и рынок. То есть кто, что и куда хочет, туда и продает.
— Так-то оно так.
— Бери деньги и езжай в Москву. Сегодня же езжай. И убеждай…
— Много брать придется. Они там зажрались совсем.
— Значит, много бери. Хоть миллион бери. Нам развязанные руки больше принесут. Если сразу не договоришься, поднимай прессу, мол, намечается откат к командно-административной системе, предпринимателя душат…
На столе зазвонил телефон.
— Сейчас, погоди.
— Слушаю!
Прикрыв трубку ладонью, шепотом сказал:
— Вот, как раз они. На жизнь жалуются.
И, оторвав ладонь от трубки, громко ответил:
— Ну и сворачивайтесь! Я тут при чем? У меня свои проблем выше горла.
— Жалуйтесь хоть самому господу богу! Бросил трубку.
— Чуешь? Надо успевать, пока… Телефон зазвонил снова.
— Да!
— Зачем вы прерываете разговор?
Голос был незнакомый. Голос был совсем не тот, что звучал только что.
— С постоянными партнерами так нельзя…
— Кто это?
— Доброжелатель. Который хочет предостеречь вас от опрометчивых решений…
— Да пошел ты!..
Нажал на кнопку отбоя.
— Угрожать вздумали!
— Кто?
— Да черт его знает. Похоже, это комбинатовские решили не дожидаться решения суда. Звонил тут какой-то идиот. Пугать пытался.
— Да ну, вряд ли бы они стали наезжать впрямую. Не тот уровень.
— Тот не тот, а…
Неожиданно резко зазуммерил телефон. Директор кивнул на аппарат.
— А ты говоришь… Да!
— Во сколько приедет домой мой цыпленочек? Твоя киска ждет тебя.
Тьфу, черт!
— Это ты, что ли?
— Я — любимая твоя киска-мурлыка. Я плачу, что тебя все нет и нет.
Ну не дура?.. Хотя и очень симпатичная дура, которой немножко идиотизма очень к лицу.
— Приеду. Сегодня приеду пораньше.
— Может быть, — вдруг возник в наушнике чей-то посторонний голос.
— Кто это там? Кто говорит?!
— Ой, кто это, цыпленочек?
— А киске лучше было бы помолчать. Пока взрослые дяди будут разговаривать.
— Фи, как грубо!..
— Кто это, черт тебя раздери! Кто?!
— Цыпленочек, он меня обидел!
— А ты, киска, действительно лучше бы пока помолчала.
— Как? Ты тоже… меня… цыпленочек… — захныкала киска.
Слегка обалдевший коммерческий директор удивленно смотрел на своего шефа.
— Что тебе нужно? Что?!
— Чтобы вы не бросали трубки. В противном случае мне придется вмешиваться в ваши телефонные разговоры.
Генеральный директор лихорадочно закивал на телефонный аппарат, закрутил в воздухе пальцем.
Узнай номер! Номер узнай! Я потяну с ним разговор…
Ну, конечно же!
Коммерческий директор побежал в приемную.
В трубке навзрыд рыдала обидевшаяся киска.
— Ты… меня… А я тебя… Цыпленочка… Ее идиотизм уже не казался обаятельным.
— Положи трубку, — рявкнул директор. Лишний абонент выбыл.
— Слушаю вас.
— Я хотел бы узнать, почему вы расторгли договор с вашими партнерами?
— Это было вызвано объективными причинами. Мне бы не хотелось здесь вникать в особенности нашего производства…
— Не надо вникать. Надо восстановить поставки вашей продукции. И тем исчерпать конфликт.
— Не надо меня учить… — завелся директор. Но тут же взял себя в руки, потому что там, в приемной коммерческий директор созванивался с телефонной станцией. — Мы не можем торговать себе в убыток. Мы вынуждены руководствоваться экономической целесообразностью, а не чувствами. Мы…
— Вы отказываетесь?
— Но такие дела так, на ходу, не решаются…
— Значит, вы отказываетесь… Хорошо, я перезвоню через пять минут.
В кабинет вошел коммерческий директор с листом бумаги в руке.
