-- Не морочь себе голову, -- сказал Михаил, -- если топливо здесь, думаю, оно еще пока у наших. Давайте решать, как будем действовать.
-- Где оно в принципе может находиться? -- задумчиво спросил Артист. -Ведь в карман эти растворчики, надо понимать, не зальешь -- так?
-- Ну как где? В топливных канистрах, наверное. В разных емкостях, -предположил Муха. -- Может, даже в покрышках.
-- По нашим сведениям, -- сказал Михаил, -- с завода, где производят компоненты, исчезло по пять литров каждого вещества. Будем искать.
-- Как в сказке, -- воскликнул Муха, -- пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что...
-- Как раз наоборот! -- с наигранным оптимизмом заявил Артист. -- Перед Иванушкой-дурачком у нас масса преимуществ. Мы знаем: один из компонентов -тяжелая черная жидкость. Следовательно, и емкость с ней будет гораздо тяжелее, чем если бы в ней было налито масло или, скажем, тот же бензин. Все очень просто!
-- Выходит, -- сказал Муха, -- мы должны перепробовать на вес все банки и канистры? Наверное, их неплохо охраняют, не спускают глаз.
-- Согласен, но предложи тогда что-нибудь более конструктивное, -вспылил Артист.
-- Как говорит Пастух, -- сказал Муха, -- думать надо, мужики, думать. Если топливо здесь, его ведь кто-то везет! И этот кто-то свою посылку должен кому-то передать. То ли встречному каравану, то ли каким-нибудь кочевникам... Так что надо просто установить жесткое посменное наблюдение. Может, что и заметим.
-- Ясно! -- рубанул Артист. -- Идей навалом, а пользы чуть. Через трое суток мы выйдем к границе Рашиджистана. На его территории пробудем не более пяти -- семи часов. За это время все и должно решиться. На трассе сейчас осталось шесть наших машин. Три внедорожника, две вспомогательные и техничка...
-- Прошу прощения, -- поднял руку Муха. -- А как же машины наших мажоров? Сопредседателя оргкомитета, потом этого парня из Российского фонда спорта? Получается уже восемь!
-- Верно, -- кивнул Артист, -- забыл. Значит, восемь. Что касается наблюдения, полностью согласен. Начнем сегодня же. Нынешней ночью.
* * *
...И вторая ночь после свидания с Клоковым прошла для Роберта Николаевича мучительно и беспокойно.
Все основные решения по всем печальным вопросам были приняты еще накануне, и он отключил домашний телефон.
Он уже не знал, что здесь принадлежит ему, сумели ли проникнуть в его квартиру "соратники" тех, что убили Черемисина, оставили ли свои невидимые устройства или нет. Им овладело холодное ожесточение, как когда-то в молодые годы, когда он студентом выступал на ринге на первенстве Москвы за свой МВТУ и, проигрывая по очкам, имея в предыдущих раундах два нокдауна, все-таки сумел вырвать победу за двадцать секунд до последнего гонга.
Правда, теперь расплата за проигрыш была бы иной...
фактически он подчинился Клокову, согласился стать пособником. В конце концов, это не значило ничего. Чтобы выжить в смертельном бою, порой идут и не на такое.
Решение было принято к утру пятницы, и, проспав всего три часа, он встал бодрый, хладнокровный, заряженный энергией.
Приехав на работу, он ждал с нетерпением наступления вечера и в шестом часу вновь посетил в сборочный цех. Все было выполнено в точном соответствии с его распоряжениями. Он обошел со всех сторон стоящие друг за другом блоки с двигателем и макетом. Теперь, укутанные двойным чехлом, окруженные ребрами монтажных ферм, они стали и вовсе не отличимы.
Все люди, работавшие в цехе, собрались возле него.
-- Вот и все, Роберт Николаевич, дело сделано, -- сказал начальник монтажно-сборочного цеха. -- Как вы велели.
-- Так где какой? -- тихо спросил Стенин.
-- А попробуйте угадать.
-- Уже пытался, но не смог, -- развел он руками. -- А как по весовым данным?
-- Примерно одно и то же. Кстати, Роберт Николаевич, сегодня здесь опять работала следственная бригада. В связи с несчастным случаем...
-- Ну так что?
-- Все люди были другие. Ни одного из тех, что были вчера. И как нам показалось, этих новых причины гибели Мефодьева интересовали меньше всего. Уж больно зорко они приглядывали за нашей работой.
-- Та-а-ак... -- протянул Стенин. -- Из них кто-нибудь тут вертелся?
-- Само собой... Вопросы разные, вроде как не по делу... Но мы их старались близко не подпускать.
-- Но все-таки кто-нибудь близко подходил? Ведь вы работали, могли и не заметить. Инженеры-сборщики переглянулись.
-- Конечно, -- сказал один из них, -- могли и недосмотреть...
Их было одиннадцать -- все блестящие специалисты, виртуозы своего дела, по гроб жизни преданные этому огненному железу. Он знал их много лет и верил им всем.
-- Вы сделали все, что могли, -- сказал Стенин. -- Благодарю вас. Как только немного оправимся и найдем какие-нибудь деньги, все будут премированы. А сейчас я хотел бы, -- он опять понизил голос, -- чтобы в цехе осталось не более трех человек.
Он указал на троих. И когда все ушли и они остались вчетвером -- четыре маленькие фигурки в белом в огромном пустом цехе, где вокруг все напоминало декорации фантастического фильма, Роберт Николаевич сказал:
-- Сейчас мы с вами проделаем чрезвычайно важную манипуляцию. Эти следователи, или кто они там, наверняка оставили пометки, чтобы эти блоки можно было различить. Мы должны эти пометки найти. Непременно. Возможно, это какая-то сущая мелочь, но мы обязаны ее обнаружить. Будем искать хоть до утра.
-- Но зачем, Роберт Николаевич?
-- Объяснять не стану. Но мы должны это сделать. Хотя бы в память о тех, кого убили позавчера.
-- Убили?! -- его подчиненные ошеломленно смотрели на него.
-- Да, убили, -- сказал он. -- А теперь приступим к делу. Двое осматривают этот блок, двое -- второй. А после меняемся местами.
Долго им искать не пришлось. На нижней внутренней поверхности металлической фермы, в которой был намертво закреплен один из гигантских зачехленных цилиндров, была прилажена на магните едва приметная черная коробочка. Нашедший, подозвав остальных, не без труда отделил ее от массивной металлоконструкции.
-- Ого! Сильный магнитик...
-- Понятно, -- осмотрев коробочку, сказал Стенин. -- Наверняка микропередатчик. Легко установить, почти невозможно оторвать. Обнаружить, если не искать специально, тоже почти невозможно. Какой здесь блок -- движок или макет?
-- Здесь настоящий, -- сказал один из инженеров.
Стенин усмехнулся.
Сколько раз в детстве, еще в мальчишескую пору, начиная с чаплинских картин, он хохотал, когда герои фильмов, запутывая недругов и путаясь сами, менялись неотличимыми чемоданчиками или шляпными коробками. Теперь это была не комедия. Подменить требовалось не чемоданчик, и не затем, чтобы повеселить зрителей. Тут все было всерьез, и оттого -- удастся подмена или сорвется -- зависело, видимо, слишком многое, в том числе и его собственная жизнь.
-- А теперь, -- сказал Стенин, -- мы произведем маленькую рокировку...
По его приказу один из инженеров подъехал на мощном тягаче-мотокаре и откатил в сторону платформу с первым блоком. Минут через десять они поменяли их местами, и Стенин вновь вернул на соответствующее место, теперь уже макета, микропередатчик на магните.
-- Ну вот и все, -- сказал он. -- Спасибо вам. Спасибо, что не задаете лишних вопросов. И вот еще что... Запомните -- если об этой рокировке хоть кто-нибудь узнает, все мы неизбежно отправимся вслед за Мефодьевым и Андреем Терентьевичем. И прежде всего я сам.
Они молча вышли из цеха, обменялись рукопожатиями и разошлись.
* * *
Как всегда летом на юге, ночь наступала внезапно, горсти сверкающих звезд рассыпались по черному небу, от Каспия повеяло прохладным ветром.
Разноязыкий шумный лагерь устраивался на ночлег у подножия горы, образуя на обширной площадке под густыми деревьями отдельные островки-становища: французы с французами, немцы с немцами, голландцы с голландцами... Российский лагерь -- два оставшихся экипажа из Москвы, один из Питера, автоприцепы поддержки и "джипы" руководителей команды -- оказался почти в центре площадки, так что вести за ним скрытое наблюдение было весьма затруднительно.
