--Ладно, -- сказал Боцман, -- сунулись в кассу -- а русских денег нет. Пошли в менялку -- там блатные...

-- Нет, -- покачал головой Сергей. -- Надо что-то другое. Значит, приехали мы в Выхино, сели в электричку -- тут патруль. Мы же в форме, хоть и без знаков различия. Будьте любезны -- пройдемте с нами. Мы решили, что эти люди -- от вас, перехватили, не доезжая Быкова, ну и поперлись, как телки...

-- Ну дальше, дальше... -- мстительно усмехнулся Боцман.

-- Ну а дальше -- элементарно, Ватсон. Стволы в зубы, и в "джип" с черными стеклами. Глаза завязали, а нам-то что? Вроде все согласно купленным билетам. Встретили, взяли и повезли... В семь вечера -- мы и не колебнулись. Завезли куда-то -- то ли цех, то ли склад...

-- Плохо, -- сказал Боцман. -- Это тебе не американское кино.

-- Ну а котельная тебя устроит? В подвале хрущобы?

-- Ладно, теплее, -- согласился Хохлов.

-- Стали допрашивать, валенки-галоши, мухи-котлеты... Где остальные и где, мол, встреча? Хвать за пейджеры наши -- а там все чисто, информация сброшена. О'кей, говорят, будете сидеть хоть до морковкина заговенья, пока пейджеры не запиликают. Вот тогда, мол, и узнаем, где у вас встреча и когда. Пейджеры сняли и на пол положили. Тут-то мы и смекнули, что эти птички кто угодно, только не те, кто нам "Моторолы" эти выдал...

-- Ну а кто? -- спросил Боцман.

-- А нам по фигу, -- сказал Пастух. -- Другие -- и точка. Сидели-сидели, ждали-ждали, пейджер ни гугу...

-- А в двадцать три пятьдесят пейджеры запиликали, -- сказал Боцман.

-- Ну а дальше -- извини уж, -- мочиловка, американское кино. Немного карате, немного джиу-джитсу, немного русского мата... Не могли же мы им дать прочитать сообщение! Уложили б мы с тобой четверых?

-- Пятерых бы уложили! А за казенные пейджеры -- шестерых!

-- Ну и все. Выскочили, район незнакомый, темень. Плутали-плутали, решили уйти подальше и ждать до утра. На метро опоздали, на электричку в Быково, естественно, тоже... Денег на мотор не было -- все отняли. Угонять транспорт не рискнули...

-- Слушай! А бабки-то куда девать? -- спохватился Боцман.

Из шести пачек, полученных той ночью, они успели вскрыть только одну, пять остались в нетронутой банковской упаковке.

-- "Куда, куда"...

Пастух, недолго думая, прыгнул с платформы на пути, нырнул под железобетонные конструкции перрона, рассовал пачки в трещины бетона.

-- Порядок! Будет фарт -- вернемся. Подошла электричка. Они вскочили в заплеванный тамбур и минут через десять уже бродили по станции Быково. Несколько приехавших вместе с ними пассажиров быстро рассосались, и Боцман с Пастухом остались одни на влажном черном перроне. Послонялись по платформе и отправились изучать расписание. Двое коротко стриженных высоких парней в кожаных куртках подошли к ним одновременно с двух сторон. Покосились на разбитую губу Боцмана... Один из них спросил коротко:

-- Где другие?

-- Двое залетели в ментовку. А остальные... -- Пастух выразительно пожал плечами.

-- Ясно, -- кивнул спросивший. -- Идемте с нами.

На шоссе стояла "Газель". Им приказали залезть в кузов под тент и лечь на пол лицом вниз.

Через полчаса они были в том же гараже, где прошли процедуру допроса.

Все повторилось, как с Доком и Трубачом, но они не знали этого. Особенно долго, дотошно допрашивали Пастуха. Все показания совпали. Потом их оставили одних.

* * *

Наступивший день принес генеральному конструктору АО "Апогей" профессору Стенину новые известия.

Но он был потрясен ими уже куда меньше, чем если это было бы накануне.

Войдя утром в вестибюль главного административного корпуса "Апогея", где уже был вывешен большой портрет бывшего генерального в траурной рамке, Роберт Николаевич услышал, что вчера вечером случилось еще одно несчастье -непонятным образом сорвался с лесов в монтажном корпусе и разбился насмерть Мефодьев, один из старых заслуженных инженеров-сборщиков, большой приятель покойного Черемисина.

Чувствуя себя постаревшим на много лет, раздавленным и все же, несмотря ни на что, готовым к сопротивлению, он вошел в кабинет. Повинуясь уже не столько рассудку, сколько интуиции, по телефону спецсвязи соединился с Байконуром. Самолет "Руслан", который вчера поздно вечером вылетел из Чкаловской с двигателем на борту, на аэродром в Казахстане не прибыл...

За годы работы Стенин научился держать в голове одновременно десятки дел, проблем и лиц. Он был мастером согласования, великим специалистом утрясать, распутывать, расшивать узкие места. Сейчас он не должен был ошибиться ни в чем.

Роберт Николаевич вызвал машину и приказал ехать в монтажно-сборочный цех.

В том зале, где два месяца назад они принимали Клокова с его свитой и группу генералов во главе с Курцевским, людей теперь почти не было. Несколько двигателей "РД-018" на разных стадиях сборки стояли в боксах на массивных стапелях, окруженные ажурными лесами и стремянками.

Теперь их было уже меньше, чем тогда. Один отработал на ракете при первом запуске, второй был отправлен вчера на "Руслане", третий монтировали в восьмиметровый нижний блок-модуль, который позже должны были пристыковать к нижней части корпуса ракеты.

Здесь же рядом, на соседнем стапеле, у точно такого же восьмиметрового белого цилиндра, человек десять возились с макетом, предназначенным для показа на авиакосмическом салоне в Сингапуре. Уже теперь макет было трудно отличить от оригинала. Чтобы понять, где что, нужен был глаз специалиста.

-- Несчастье-то какое! -- окружили Стенина инженеры-монтажники. -- Вы подумайте! Горе на горе, беда на беду...

-- Покажите, где он упал, -- попросил Стенин. Они подвели его к этому месту. Оно было огорожено шнуром, и вход туда запрещался. Скоро должна была приехать, чтобы продолжить работу, следственная бригада.

Стенин огляделся. Никого чужих не было вокруг.

-- Так когда это случилось?

-- Мы не знаем точно, Роберт Николаевич. Работала другая смена. Говорят, уже вечером, часов в шесть. Голова у него закружилась, что ли... Никого не было рядом. Услышали только крик и удар.

Стенин взглянул на верхний ярус лесов. Около пяти метров. Понятно... Он мог бы задать еще несколько вопросов, но в том не было нужды.

-- Ну как у вас дела? -- спросил он старшего инженера смены. -- Когда завершите?

-- Макетный образец готов. Осталось только зашплинтовать крепеж, проверить все, затянуть, подкрасить кое-где -- и можно отправлять.

-- А этот? -- он махнул рукой в ту сторону, где высился блок с настоящим двигателем.

-- Да и тут почти все готово.

-- Ну и отлично. Завтра закончите?

-- Пожалуй, завтра к вечеру все сделаем.

-- Хорошо... Оба блока -- с макетом и двигателем подготовьте к транспортировке. Все как обычно. Сначала -- белые шелковые чехлы, затем грубые, из брезента. И тот и другой -- в монтажные фермы. Дальнейшие распоряжения получите потом.

Он вышел из цеха, снял белую шапочку и халат, стянул с ботинок белые бахилы. Он все еще не знал, как поступить... Никогда Роберт Николаевич, кажется, не понимал так хорошо, что чувствуют саперы. Он снова вернулся в свой кабинет. Как и минувшей ночью, почти все его дела и разговоры были связаны с предстоящей скорбной церемонией.

Но в то же время Роберт Николаевич думал и о другом...

* * *

Прошло много часов, пока, наконец, в подземный гараж, где держали Боцмана и Пастуха, привели Трубача и Дока. Со стороны их встреча вряд ли кому-нибудь показалась бы теплой.

-- Ну вы даете! -- вместо приветствия воскликнул Док. -- Был же приказ -- где встречаемся и когда. Где вас носило? Нам тут из-за вас чуть башки не открутили!

-- Отвали, Док, -- мрачно огрызнулся Боцман. -- Нам тоже досталось.

-- А те что? -- спросил Трубач. -- Так и сгинули у ментов? Ну, бригадка! Связался я с вами... Дудел бы себе да дудел... Куда их черти унесли?