– На входе – обыск, – дополнил второй.

И голос его прозвучал со сбивчивым придыханием, до того знакомым – липким… Малышка так и говорит: липко смотрят, липко дышат – это она о людях, на свою беду увидевших Паука.

– Ты, вообще-то, парень или девчонка? – приближаясь, поинтересовался первый. – Так вот сразу и не скажешь.

Альгирдас не разозлился. Мог бы, но его уже захватила музыка. Развеселился – это да. Он хотел прийти открыто, но прийти громко, это ведь даже лучше.

– Я, вообще-то, убийца, – сообщил он, с мягким шелестом вынимая из ножен меч, – в этом случае пол не имеет значения, правда?

Лорд Маркус Инблакки был раздосадован. И заинтригован. Какой-то придурок, подвинутый на аниме и фильмах про «Горца» оказался достаточно крутым, чтобы угробить четырнадцать очень перспективных ребят. «Ястребы» были не единственной, созданной Маркусом, бандой, но в них вложено достаточно средств, сил и времени, чтобы разозлиться на такое бездарное завершение еще не начавшейся карьеры.

Что, черт возьми, происходит?

Маркус не афишировал то, что эти ребята, как и несколько других банд, понадобятся ему для работы в чужих округах. Собственно, он сразу заявил их как будущих телохранителей, и другие лорды, вроде бы, приняли заявление на веру. Любой из них нуждался в охране, и любой время от времени искал талантливую молодежь на замену старшим поколениям, продвигавшимся дальше по иерархической лестнице. На то, чтобы вырастить из молодняка надежных бойцов, требовалось не одно десятилетие, поэтому в окружении лордов всегда хватало молодых вампиров. А за всю историю округов ни разу не было такого, чтобы один лорд вмешался в дела другого. Маркус намеревался стать в этом деле пионером. Таким образом, предположение о том, что кто-то из лордов прислал своего слугу, чтобы слегка укоротить ему руки, было ничем не оправдано.

Кроме того факта, что одну руку все же оттяпали. А справиться с «ястребами» обычному смертному было не под силу. С любым из «ястребов», не говоря уже сразу обо всех пятнадцати.

Но присылать в чужой округ слугу такого уровня: по сбивчивому рассказу Даймона и образам в его памяти, парень, назвавшийся Пауком, сам тянул на лорда – это очень наглая выходка. Все равно, что прямо заявить: я влезаю в твои дела, Маркус, и нарушаю все законы. Этот Паук – личность приметная: выяснить, кому он служит, не составит труда.

Лорды не любят нарушения законов. И обожают наказывать преступников.

Включив обзорные мониторы в своем кабинете, Маркус смотрел, как Паук входит в двери его клуба. Даймон, притихший за спинкой его кресла, тихо заскулил, когда вновь увидел чужака. Это было неправильно: никто из слуг не смеет бояться чего бы то ни было в присутствии хозяина, что Маркус и дал понять Даймону, не отвлекаясь от мониторов.

Теперь тот скулил уже от боли. Зато не мешал.

Охранники на входе, обычные люди, хоть и не были предупреждены, повели себя странно. Вообще-то они должны были пропустить Паука, не задавая лишних вопросов. Выглядел он точь-в-точь как завсегдатаи «Кор Марди Грас», смертные идиоты, изображающие из себя вампиров. Длинный кожаный плащ, длинные черные волосы, белый грим на лице. Разве что губы накрашены густым серебром, вместо более традиционной черной помады.

А он красавчик… О, такой красавчик, что становится понятным странное поведение охраны. И он кажется нежным, как лилия. Хочется налюбоваться на него вдоволь, а потом – сломать. И, возможно, это самый лучший вариант.

Маркус с удовольствием наблюдал, как Паук обнажил длинный блестящий клинок. Даймон прав – это что-то японское. Одним плавным ударом сверху вниз меч рассек стальной барьер, преграждающий вход в зал, и, продолжая движение, теперь уже снизу вверх, разрубил пополам пистолет в руках одного из секъюрити… а потом Паук еще чуть развернулся – самую малость, но этот поворот был уже за пределами человеческих возможностей – и, не останавливая клинка, так же аккуратно развалил надвое оружие второго.

Меч скользнул в ножны. Паук пошел вперед. А оба охранника, вместо того, чтобы действовать по инструкции и осуществлять задержание нарушителя, применив на этот раз боевое оружие вместо «нетравматических» пистолетов, выскочили на улицу, отталкивая друг друга плечами.

У Маркуса сложилось впечатление, что возвращаться они не собираются.

Интересно, что это было за воздействие?

Внушить человеку какую-нибудь несложную идею, тем более эмоцию вроде страха, мог даже самый юный из вампиров, но не здесь же, не в клубе Маркуса, где все было подчинено ему одному, и им одним контролировалось.

В первый раз с той минуты, как были уничтожены «ястребы», господин Ведиуса ощутил укол беспокойства. И пришлось приложить усилие, чтобы убедить себя в отсутствии причин для страха.

Это было его место, место, где сотни смертных каждую ночь впадали в экстаз от бешеной музыки, наркотиков и полной ирреальности происходящего. Кор Марди Грас, вот что было у них, и чего не было у Маркуса, но они – дураки, недоумки – щедро и бездумно отдавали ему эту Силу. Отдавали в неистовых танцах и таких же неистовых совокуплениях по темным углам, в наркотическом трансе, в потере себя и собственной личности, смытой, затертой страшным напором музыки. Эту дикую музыку Маркус ненавидел, давно позаботившись о том, чтобы ни звука не проникало за стену, разделяющую зал и административные помещения.

Кто мог угрожать ему здесь?

Тем более что к приходу Паука стали готовиться с момента гибели «ястребов». И теперь гостя ожидала добрая встреча. Его ждали не смертные, и даже не молодежь, вроде «ястребов». «Кровавые братья» – проверенные бойцы, каждому из которых уже почти столетие и «вечные» – личная гвардия Маркуса. Они ждали, хотя убить могли бы прямо сейчас. Но Маркус, прежде чем уничтожить Паука, хотел насладиться его странной красотой.

Вот он идет через зал, двигается так, словно скользит над полом. Как призрак. И музыка омывает его, сполохи света скользят по блестящему плащу, ластятся, сбиваются с рваного ритма. Что за странная иллюзия? Музыка звучит только для него. Стены дрожат от грохота – для него. Свет ласкает только его. Люди выпадают из исступленности в реальность и расступаются, давая ему дорогу. Застывший зал, в центре которого не осталось уже ни одного человека. Музей восковых фигур, зал современной культуры, экспозиция «готик-пати».

И лишь музыканты продолжают бесноваться, как будто не замечают, что зал уже не слышит музыки. Плевать им на зал. Они играют для этого – единственного, нереального, как сам сатана.

Если Паук чей-то слуга, хотел бы Маркус знать имя его господина. Кто оказался достаточно могущественным, чтобы создать это дивное существо? Впору поверить, что он пришел из какой-то легенды, из сказок, которые рассказывают эти смертные.

Маркус мысленно отвесил поклон имиджмейкеру Паука. Или самому Пауку, если этот образ – его заслуга.

Дверь в административные помещения распахнулась сама. А ведь была заперта. Уже нужно начинать удивляться? Уже можно снова паниковать? Что там говорил Даймон, что-то о колдовстве, о вуду? Это смешно. Особенно, последнее. Маркус сам убил семьдесят лет на попытки познать тайны магии вуду и узнал лишь то, что никаких тайн не существует. Только Кор Кадавр – истинная Сила живой плоти. Но это не тайна, а то, что составляет хлеб насущный любого вампира.

И дверь, скорее всего, просто не заперли. Трудно поверить в недосмотр «кровавых братьев», однако других объяснений быть не может.

Маркус хотел распорядиться о том, чтобы незваного гостя проводили в конференц-зал. Там больше места, там уже размещена охрана. Однако, подумав, решил, что Пауку не вредно будет поплутать по коридорам. На подходах к своему логову, лорд давным-давно создал иллюзию хаоса и бесконечности. Возможно, когда Паук заблудится, с него слетит немного спеси…

Уже через минуту пришлось признать, что чужак не нуждался в проводниках. Видимо, он шел по следу Даймона. И Маркус счел для себя возможным проявить поспешность. Оставив последнего «ястреба» дожидаться Паука, он в сопровождении «вечных» проследовал в конференц-зал, уютный, тихий, с прекрасной звукоизоляцией. И едва успел войти, как двустворчатые двери вновь распахнулись.