Последними из-под арки неторопливо вышли черно-белые коровы, огромные, как лошади. Волшебные – Андрей видел таких у фейри. А за коровами, отгоняя мух лавровой веточкой, появился Альберт Нордан. Великий маг был одет в песчаный камуфляж и высокие ботинки, на плече у него висел автомат, а подмышкой зажат был неизменный кейс с ноутбуком.

– Герой нашего времени! – фыркнул Андрей, спускаясь со стены, чтобы поздороваться с высоким гостем.

Шутки шутками, но дикое сочетание военной формы, ноутбука, оружия и лавровой ветви как нельзя лучше соответствовало новому миру, такому же дикому и эклектичному. За исключением, пожалуй, того, что автоматы превратились в бесполезные железки, а ноутбуки – в набор кремниевого мусора.

Альберт закрыл портал и вслед за коровами прошел в ворота.

…– Что бы мы без тебя делали? – сказал Андрей, когда подошла его очередь пожать магу руку.

Искренне сказал. Поскольку без Альберта жизнь была бы куда сложнее. Нордан-младший взял на себя все заботы по транспортировке беженцев и наиболее важных грузов, кроме этого он занимался созданием и укреплением систем защиты в убежищах, а еще, как и сам Андрей, лечил и учил, и все это не мешало ему заниматься научной деятельностью. Незаменимый человек!

– Померли бы, – ничтоже сумняшеся ответил Альберт. – Орнольф говорит, ты стал еще круче.

Выжидательная пауза, понятная только им двоим. Альберт однажды предложил Андрею выучиться основам магии и не особо удивился, когда старлей начал мямлить, объясняя, что он бы с радостью, но не время – война, и он на этой войне позарез нужен. Сбивчивые объяснения Нордан-младший пренебрежительно остановил, буркнул что-то вроде «все вы тут рыцари, так перетак», однако предложение осталось в силе.

– Был бы здесь братец, – продолжил Альберт, так и не дождавшись от Андрея комментариев по поводу его последнего замечания, – он сказал бы, что уже скоро.

– Ты откуда знаешь?

– Я, может, тоже пророк, – маг хмыкнул и пояснил: – Звонил я ему вчера. Вы здесь давно?

– Четвертый день.

– А Паук? Четвертый день без Касура, что ли? Как он?

– Помирает от тоски, – предположил Андрей, как всегда смущаясь от легкости, с которой Альберт затрагивал скользкую тему.

– Ясно, – Нордан сунул ему в руки невесть откуда взявшийся толстый пакет, – здесь письма Марине от ее старшего брата. Она для него ничего не передавала?

– Это к Максу.

– Угу. Ладно, увидимся, – Альберт кивнул и пошел к Максу.

Андрей огляделся. Вновь прибывшие уже разбились на группы, а группы постепенно рассасывались: горожане, под руководством Макса и Лаки, брали новичков под опеку. Орнольф в сторонке втолковывал Кунице, как ухаживать за волшебным стадом. Несколько подростков в средневекового покроя одеждах, стоящие отдельной кучкой, показались знакомыми. Андрей направился к ним, и тут же высокий кудрявый парняга вышел ему навстречу.

– Хай, экстрасенс!

– Псионик, – привычно поправил Андрей, – привет, Руда`!

Они обменялись рукопожатием. Остальные тоже подтянулись ближе. Знакомые все лица!

– Вас не узнать.

– Да, гуманитарная помощь, – Руда (по документам Даниил Рудин, но кого волнуют те документы?) одернул свою кожаную куртку, во всяком случае, то, что походило на куртку, – там выдали, ну, куда вы нас забрали. В большом доме. Прикинь, не рвется, не пачкается. Димон, – отморозок, блин! – ножом резал – хрен там порезал.

«Отморозок» Димон встретил удивленный взгляд Андрея безмятежной улыбкой.

– Интересно же, – объяснил он.

– Только сапоги бабские, – вмешался еще один, самый младший в компании. Его называли Серым, а звался он, естественно Сергеем: некоторые традиции в мире не меняются от поколения к поколению.

Все немедленно взглянули на свои сапоги – из мягкой кожи, с тиснением, высотой до колена.

– Сапоги индейские, – соврал Андрей, – мокасины называются.

И невольно улыбнулся: видели бы эти парни, как порой одевается Паук!

Может, ему и не поверили, но спорить не стали. Первая неловкость от неожиданной встречи прошла, и вся банда заговорила разом, перебивая друг друга, делясь впечатлениями, хвастаясь оружием. Пацаны! Самому старшему из них, вот как раз Руде, этим летом исполнилось пятнадцать. А одиннадцатый день рождения Серого отмечали уже в Воратинклис, в ноябре. Кстати, о Воратинклис…

– Вы здесь как оказались-то? – спросил Андрей.

– С магом пришли. Ты не видел, что ли? Комендант вчера вечером сказал, типа, Пауку добровольцы нужны, мы и пошли. Он здесь?

– Паук? Нет.

– Жалко.

Руда со своей бандой принадлежали к числу тех, кому выпало сомнительное счастье лицезреть Паука. И, понятное дело, тот глубоко и безнадежно поразил их воображение.

– Ему врачи-добровольцы нужны были, – Андрей постарался не смеяться, – кто вас, вообще, отпустил?

– А кто нас не отпустит? – уточнил Руда таким тоном, что стало не до смеха.

Андрей как-то сразу вспомнил, что у Паука просто так ничего не бывает. И Руда, скорее всего, нужен здесь, в поселке, чтобы Альгирдас, если понадобится, мог на время занять его тело. Это называется – аватара. Вроде бы. И Паук в каждом поселке или убежище оставляет одного-двух человек, которые к нему эмоционально привязаны. На тот случай, если потребуется срочное вмешательство, а он будет слишком занят, чтобы явиться во плоти. А еще – для того чтобы при необходимости оказаться в нескольких местах одновременно.

Гадость? Ну, да. Если бы это был не Паук, была бы гадость.

– Да, скучно там, – сказал Руда и сплюнул под ноги.

– И в школу ходить заставляют, – вставил Серый.

– Здесь тоже школа есть, – огорчил его Андрей, – здесь еще и английский учить придется.

– А типа мы его не выучили, – Руда осклабился.

Логично. В Поместье собрался такой интернационал, что освоить бывший «международный» язык так или иначе вынуждены были все его нынешние обитатели. Ладно, хорошо еще, что банда сбежала оттуда не в полном составе. Девчонок и малышню не взяли, да и из старших, вон, всего шестеро. Остальные, видимо, оказались умнее.

– Касур сказал, что через месяц придет сюда и спросит, как мы себя ведем, – Серый зачем-то потрогал висящий на поясе нож, – сказал, если будут жалобы, отправит обратно.

– Не будет жалоб, – заверил Руда, – бородатый сказал, нас в армию возьмут.

И ведь возьмут. Не иначе, Макс присоветовал. Он этих пацанов знал не хуже, чем Андрей.

…Со стаей Руды они встретились в одном из городов в центре России. Охотники Паука – настоящие охотники, те, кто служил ему много лет – ко времени прибытия хозяина уже локализовали почти всех выживших, но так и не смогли попасть в одну из больниц. Их туда не впускали, принимая за фейри. А единственный эмпат в этой группе погиб днем раньше, так что договориться миром не получалось.

Ну, вот и вышло, что когда все-таки договорились, Андрею, чтобы умилостивить врачей, пришлось сначала лечить тех больных, кого нельзя было транспортировать. А охотники тем временем продолжали обыскивать город. И когда наткнулись на Руду, чуть его не убили. Не его одного – всех, кто с ним был.

Остановил охотников лично Паук. Ни Андрея, ни Макса там не было, они не видели, а Маришка потом сказала, что даже Паука послушались не сразу. Он, понятное дело, взбесился… это к вопросу о дисциплине. Макс понятия не имеет, какой опасности подвергается каждый раз, когда пытается спорить с Пауком по поводу его распоряжений.

А Руда оказался главарем преступной подростковой организации. В нее входили преимущественно воспитанники одного из городских детдомов, но хватало и детей, потерявших родителей уже после того, как все произошло. Сам Руда был, что называется, «мальчиком из хорошей семьи». Читал он много, потому и живой остался. Вампирам двери не открывал, над окнами в квартире ножницы раскрытые повесил, а на улицу поначалу просто не выходил. Полагался на то, что стены в доме железобетонные, и сквозь них никто не ворвется. Не потому что прочные, а потому что нечисть холодного железа боится. Между прочим, от фейри многие так спаслись, те, кто из дома выйти не мог. Инвалиды, например, или бабушки всякие, которые без лифта – никуда. От фейри спаслись, а вот от голода и жажды умерли.