12 Прошел месяц, и Мартушкин был официально приглашен на пуск элсонаима. - Читал я вашу статью, - сказал Сычкин. - Хорошо написано. Нам действительно нужно побольше наименований хороших и разных, только тридцать тысяч - это уже не звучит. Тридцать тысяч - это наше вчера. - Почему вчера? - обиженно спросил Мартушкин. - А потому, что наш элсонаим знаете сколько на сегодняшний день составляет? - Сколько? - Нет, как по-вашему, - сколько? - Не знаю. - Сто тысяч - вот сколько! - Сто?! - Сто! - Тысяч? - Тысяч! - В час? - В час! - Не может быть. - А вот сейчас увидите. Я не зря пригласил вас на пуск элсонаима. Мы живем в век космических скоростей! Кибернетика на службе прогресса! Прошу вас... - и Сычкин с Мартушкиным вышли из кабинета. Они прошли мимо вахтера и вошли в помещение, где находился новенький, с иголочки, элсонаим. Он выглядел еще внушительней, чем элсоназ, и состоял из бесчисленного количества блоков и приборов непонятного назначения. Возле машины дежурили кибернетики. И даже Рыбацкий ввиду торжественности момента был в белом халате. Мартушкин с уважением осмотрел хитроумную машину. - А это что? - спросил он, указывая на какой-то странный аппарат. - Элзапус, - ответил кибернетик постарше. - Что-что? - Между нами говоря, электронно-записывающее устройство, - расшифровал Рыбацкий и, увидев недовольный взгляд Сычкина, умолк. Управляющий не хотел ни с кем делить долгожданный успех. - Элсонаим сочиняет, а элзапус выдает все варианты в письменном виде, объяснил он. - Можете начинать. - Есть! - четко сказал кибернетик помоложе и нажал на кнопку. Элзапус зажужжал, и в этом жужжании чувствовалась сдержанная мощь. - Прогревается! - с уважением сказал Рыбацкий. - С какой скорости прикажете начать? - Со ста тысяч, - небрежно ответил Сычкин. - Со ста? - переспросил кибернетик. - Я, кажется, ясно выразил свою мысль! - повысил голос Сычкин. - Включайте на полную мощность! - Есть на полную! - И кибернетик резко повернул ручку. Элсонаим угрожающе загудел, зарычал, а из элзапуса мощной струёй забила бумажная лента. Струя с силой ударила в потолок и низринулась оттуда прямо на Сычкина. Продолжая фонтанировать, лента быстро опутывала присутствующих, и вскоре они стали похожи на известную скульптурную группу Лаокоон. Разливаясь по полу, лента стремительно затапливала помещение. - Спасайтесь! - закричал Рыбацкий и, разгребая бумагу, поплыл к выходу. За ним, путаясь в ленте, выбежали остальные. Рыбацкий навалился на двери и поспешно запер их на ключ. Но и здесь было слышно, как бумажные волны с силой ударяли в дверь. Двери содрогались под напором разбушевавшейся бумажной стихии. Казалось, еще минута - и двери рухнут. - А где Сычкин? - спросил вдруг Рыбацкий. - Где Борис Петрович? Ужасная догадка заставила всех дружно вздрогнуть. Но тут раздался треск, и, выбив, наконец, двери, показался вырвавшийся из бумажного плена управляющий.

13 - Ха-ха-ха! - весело заливалась Примерова, слушая рассказ Мартушкина. Представляю себе эту фантастическую картину... Вот вам и сто тысяч в час, вот вам и погоня за цифрами! Ну, теперь, я думаю, с Горнаимом покончено. Как вы полагаете? - Я думаю, что Горназ один вполне сможет снабжать весь город полноценными названиями. Особенно теперь, когда у вас есть электронный составитель... сказал Мартушкин. И вдруг на пороге кабинета появился Фигуркин. - Зинаида Васильевна, мне нужно с вами поговорить, - нервно сказал он. - Товарищ Фигуркин, разве вы не видите, что я занята? - холодно ответила Примерова. - Зайдите попозже. - Нет, мне нужно поговорить именно сейчас! - повторил Костя. - Ну, я побегу в редакцию, - заторопился Мартушкин. - Так во сколько у вас завтра собрание? - В пять. Приходите, пожалуйста. - Обязательно приду! - И Мартушкин исчез. - Я слушаю вас, Константин Львович, - сухо сказала Примерова.- Но учтите, если вы пришли извиняться за тот разговор... - Зинаида Васильевна, я пришел к вам по сугубо служебному вопросу. - Слушаю вас. - Вы знаете, Зинаида Васильевна, что последнее время я занимался Вычислителем Оптимального Варианта. Я ввел в него все данные о Горназе, и ВОВ стал рассчитывать оптимальный вариант размещения сотрудников. Оказалось, что в Горназе каждый сотрудник занимает именно свое место. - Очень хорошо! - Ну да, - печально согласился Фигуркин. - Потом ВОВ рассчитал, что Горназ в целом выполняет свои функции почти на сто процентов. - Вот не ожидала! - сдержанно обрадовалась Примерова. - Однако это так, - еще печальней сказал Фигуркин. - Затем ВОВ стал высчитывать, какую пользу приносит Горназ, и высчитал. Я десять раз заставлял его повторять расчеты, и десять раз ВОВ давал один и тот же ответ. - Какой? Ну не тяните же! - Польза от работы нашего Горназа равна нулю. - Как нулю? - нервно засмеялась Примерова. - Вы же сами сказали, что Горназ справляется со своей задачей. - Справляется. Но пользы от этого нет никакой! - Тише, тише, пожалуйста! - оглянулась Примерова. - Мы поговорим об этом после работы.

Они шли по аллеям парка. Спорили они давно, и страсти накалились. - Завтра на собрании будет отчитываться наша комиссия, - говорил Фигуркин. - Что я должен сказать? - Ничего! Это же просто глупо. Почему ты веришь какой-то дурацкой вычислительной машине? - Пока ВОВ хвалил Горназ, ты была о нем другого мнения. Они дошли до свободной скамьи и присели. - Ну, хорошо. ВОВ может ошибаться? - Может. Я десять раз проверял его расчеты. Поедем и вместе проверим еще раз. - Никуда я не поеду. Стану я проверять какую-то машину! И почему я должна верить твоему ВОВу больше, чем вышестоящим организациям, которые находят Горназ нужным и полезным? - Ну, знаешь... Зачем же я тогда вообще делал ВОВ? - Не знаю, не знаю. Тебя никто не просил. Ты вечно вмешиваешься не в свои дела! Но тут рядом с ними присел добродушный любознательный старичок. - Не помешаю? - вежливо спросил он. - А то везде парочки, и всюду я третий лишний. Хоть бы выделили для стариков персональную аллею, что ли. Примерова и Фигуркин поспешно ретировались. Дальнейший разговор происходил почему-то на колесе обозрений, куда незаметно для себя попали спорящие. Они сидели в кабине, то поднимавшейся, то плавно опускавшейся над парком, и ничего не замечали вокруг себя. - Ты хочешь, чтобы в результате твоего выступления нас влили в Горнаим? Ты этого добиваешься? - При чем тут Горнаим? Я уверен, что Горнаим тоже никому не нужен. - Но ведь ты предлагаешь закрыть Горназ, а не Горнаим. - Я не работаю в Горнаиме... - Вот-вот! Я вижу, тебе хочется работать в Горнаиме. Не для этого ли ты затеял всю историю? Ты думаешь, я не знаю, как тебя переманивал Рыбацкий? Видно, он не зря старался. - Ах, так? Тогда нам не о чем разговаривать! - И Фигуркин попытался выйти из кабины, которая в этот момент находилась над самыми верхушками деревьев. - Ох, как ты боишься потерять свое директорское место, - снова заговорил он после паузы. - Тебе все равно, чем заведовать, лишь бы заведовать! И любое дело для тебя только реклама твоих организаторских способностей. Даже элсоназ тебе нужен был не для пользы, а для славы! - Так вот что ты обо мне думаешь! - воскликнула Примерова и в свою очередь бросилась из кабины. Что, кстати, ей легко удалось сделать, потому что колесо обозрения уже остановилось и кабина стояла на земле.

И снова они шли по парку. - Подумай сам, что ты собираешься сделать. Мы образцово-показательное учреждение. Нас поднимают. О нас пишут в газетах, говорят по радио... - Нас приглашают выступать в детских яслях и диетических столовых... - Неостроумно... К нам водят делегации, нас ставят всем в пример. И вдруг какой-то Фигуркин хочет оказаться умнее всех, как всегда, вмешивается не в свое дело и заявляет, что все неправы! Один, видите ли, Фигуркин прав. Да ты представляешь, с кем ты вступаешь в конфликт? Ослепительно вспыхнула молния, и недовольно загремел гром. - Ты знаешь, где решается, какие учреждения нужны, а какие - нет? Ты понимаешь, на что ты идешь? - Не пугай меня. Я ничего не боюсь! - гордо сказал Костя и вздрогнул от еще более сильного удара грома. Хлынул ливень. Прячась от дождя, они забежали в какое-то помещение и очутились в так называемой комнате смеха - королевстве кривых зеркал. - Значит, ты все-таки выступишь на собрании? - Да! - И скажешь, что Горназ нужно ликвидировать? - Да! - Так вот единственное, чего ты сумеешь добиться, - это очередных неприятностей! Ты всегда отличался умением ставить себя в дурацкое положение. Над тобой будут смеяться, как над шутом! Но тут Костя неожиданно захохотал. Захохотал искренне и весело. - Ты посмотри, какая ты... - сказал он, указывая на окружающие их зеркала. Только теперь Примерова заметила, где они находятся. Со всех сторон на нее смотрели ее до неузнаваемости искаженные отражения - вытянутые, сплюснутые, расплывшиеся и съежившиеся. И это показалось ей до того обидным, что она круто повернулась и выбежала из комнаты смеха.