Адаптация государственных структур к условиям НМЭ приведет к образованию ряда механизмов контроля и коррекции социального поведения как в самом госаппарате, так и вне его (см. Часть 2).
Реставрация патерналистского порядка имеет экономический смысл только при сокращении разрыва между ожиданиями и реалиями, при приближении нормы накопления (сейчас она составляет не более шестой части ВВП) к норме сбережений (треть ВВП).
Возможно ли это?
1.4.9. Оценка инвестиционных механизмов и ограничений
Основная проблема экономической динамики, которую не только не решил, но и значительно обострил, через накопление государственных и частных долгов, либерализационный режим 1992-98 гг. и которая по сути и вызвала к жизни "новое издание" НМЭ, проблема трансформации сбережений в инвестиции, решается в НМЭ с помощью нескольких мобилизационных механизмов:
1. Централизация и регулирование использования амортизации
Сегодня амортизация, призванная быть базой воспроизводства основных фондов, направляется на восстановление утерянных в период инфляции оборотных средств, а также частично на образование финансового капитала и непроизводительное потребление менеджеров и владельцев предприятий.
В результате многократных переоценок номинальная стоимость основных фондов и начисленной амортизации оказалась в несколько раз завышенной по отношению к ценам рыночного спроса на промышленные активы, что является одной из причин нереальных (бартерных) цен, резкого падения рентабельности и роста доли убыточных предприятий.
Переход к централизации амортизации на государственных предприятиях и контроль государства за ее целевым использованием на частных (с помощью механизма спецсчетов, например) позволит постепенно воссоздать экономически неэффективный, но работающий механизм централизованных капвложений.
Объем амортизационных источников может быть оценен в 12-15% ВВП, из которых сегодня на инвестиции используется менее трети.
2. Привлечение внутренних и внешних сбережений в предприятия "ядра" Созданный структурам "ядра" режим наибольшего налогового и административного благоприятствования, повышение уровня общей макроэкономической стабильности позволят, в ограниченных пределах, привлечь высвободившиеся из всех других сфер применения внутренние капиталы и некоторую массу внешних для их использования в экономически рентабельных проектах "ядра", связанных прежде всего с ТЭК.
Объемы таких инвестиций могут быть оценены, исходя из сложившихся тенденций, в 3-5% ВВП для внутренних сбережений и до 1-2% ВВП (5-10 млрд. долл.) в год из внешних источников.
3. Третьим основным каналом мобилизации инвестиций в рамках НМЭ является бюджетная система, которая сегодня, наоборот, выполняет антиинвестиционную функцию, "откачивая" (через механизм ГКО) средства предприятий, банков, населения на текущее государственное и личное потребление. С учетом роста доли консолидированного бюджета (расходов расширенного правительства) в ВВП с нынешних 25% до 35-40% в рамках НМЭ, который будет достигнут за счет значительного повышения налогообложения потребления, внешнеторговой и, возможно, банковской монополий, этот канал даст прибавление нормы накопления на 5-7% ВВП.
4. Дополнительным каналом привлечения инвестиций будут являться новые зарубежные государственные и частные займы, включая "связанные" кредиты и прямые капиталовложения, объем которых однако, вероятно, не превысит 2-3% ВВП (10-15 млрд. долл. в год). Такой объем западных инвестиций ближайшие пять лет является максимально возможным, с учетом оценки сравнительной инвестиционной привлекательности и рисков России на мировом рынке капитала. Потенциальным резервом является привлечение восточных (прежде всего китайских и японских) капиталов, масштабный приток которых предполагает известные политические условия.
Все эти механизмы, формируясь одновременно и поэтапно, позволят НМЭ поднять норму накопления в ВВП до необходимых 30-33%.
Насколько эти механизмы стратегически устойчивы и способны гарантировать стабильность НМЭ - предмет специального анализа, который будет проведен в разделах 2.3 и 2.4 настоящего доклада.
1.5. ВАРИАНТЫ АНТИКРИЗИСНОГО РЕАГИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА И ПЕРВООЧЕРЕДНЫЕ МОБИЛИЗАЦИОННЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ
Учитывая жесткость исходной ситуации (стадии перехода к НМЭ в условиях краха валютно-финансовой системы), реальное пространство альтернатив постлиберальной экономической политики весьма ограничено. Находясь в тисках самоусиливающегося цикла "падение курса рубля - ухудшение положения производителей и потребителей - рост цен и падение ликвидности - новая девальвация рубля", власть будет вынуждена принять ряд жестких и непопулярных мер по административному регулированию валютного, финансового и потребительского рынков.
Политика наклонных, горизонтальных и прочих "валютных коридоров", которая привела национальное производство за грань внутренней и международной конкурентоспособности, будет, как это обосновывалось выше, прервана и, к сожалению, насильственным путем. Провалившись в яму неподготовленной девальвации, рубль увлечет за собой сначала финансовые организации, а затем и предприятия реального сектора.
Основных вариантов реагирования государства на девальвацию, как говорилось выше, два: 1) объявить ее диверсией, спланированной акцией внешних и внутренних врагов: 2) объявить крах всей либеральной политики и смену курса, отправив в отставку ответственных за прежний курс.
Первый вариант более вероятен: признание краха либерального курса предусматривает отставку не только руководства ЦБ и А.Чубайса как непосредственно ответственных за курс, но и прямую ответственность лиц, санкционировавших проведение "либерального эксперимента" - Б.Ельцина и В.Черномырдина. Конечно, возможен и вариант безответственного, т.е. без признания своей личной ответственности, отказа от политики последних лет (как это было в случае с окончанием чеченской войны), однако учитывая масштабы данного поражения, это будет сделать крайне трудно.
Поэтому вероятнее всего вина за крах рынков в России будет возложена не на либеральный курс в целом (как в Малайзии, где "крайними" были объявлены МВФ и спекулянты типа Сороса), а на группу "неядерных" финансистов (типа Б.Иордана и того же Сороса) и, возможно, на часть руководства Центробанка и Минфина. Верность МВФ будет подтверждена, Россия запросит у МВФ масштабную помощь.
Как показывает опыт Индонезии, устойчивость такого сценария, даже при режиме значительно более авторитарном (сплоченном вокруг клана президента Сухарто с его 40 млрд. долл.), зависит от глубины дестабилизации валютно-финансового и потребительского рынков.
1.5.1. Варианты антикризисных мер денежных властей
В настоящее время Центробанк, несмотря на очевидное изменение условий на финансовых и валютном рынках, произошедшее под влиянием мирового и отечественного кризисов, продолжает защищать параметры и инструменты своей политики, выраженные в "Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 1998 год".
Центробанк исходит из правительственного прогноза развития экономики в 1998 г.: планируются рост ВВП до 2% и годовая инфляция 5-8%. Исходя из этого прогноза, Центробанк установил на 1998 г. количественные границы двух основных управляющих параметров денежно-кредитной политики, за которые он непосредственно отвечает:
1) заданы предельные размеры роста денежной массы (М2) - 22-30% в год (соответствуют границам роста денежной массы в 1997 г.);
2) определены предельные границы девальвации обменного курса рубля к доллару США, исходя из необходимости "сохранения неизменной реальной стоимости рубля" - 2-5%.
Что касается третьего управляющего параметра ЦБ (процентных ставок), то ЦБ не задает на 1998 г. никаких количественных параметров, исходя из того, что, по его мнению, "условия для полноценного использования процентных ставок в качестве цели денежно-кредитной политики окончательно не сформировались" из-за неопределенности "трансмиссионных механизмов" (под ними подразумеваются каналы влияния процентной ставки на реальный сектор экономики).
