И лишь 15-20% сбережений или всего 5-6% доходов населения поступает в качестве депозитов в банковско-инвестиционную систему (без Сбербанка), до 50-70% активов которой опять-таки вложено в ГКО (т.е. идет на текущее потребление государства). Этот "сухой остаток" (чистые кредиты банковской системы реальному сектору) обеспечивает менее 1/10 совокупного накопления.
Все остальное бремя инвестиций берет на себя сам реальный сектор, ресурсы которого (амортизация за минусом "проедаемой" части) покрывают не более трети потребностей простого воспроизводства.
В условиях такой базовой структуры воспроизводства экономический рост принципиально невозможен, как бы его ни заклинали реформаторы.
2. Ограничение экспортной рентабельности. Уже в 1995-96 гг. чистые доходы от экспорта упали более чем в 30 раз, с 10 % ВВП до 0,3% ВВП.
Приближение внутренних издержек экспортно-ориентированных отраслей (прежде всего нефтяной и металлургической) к мировым ценам исчерпало сложившийся в 1992-1994 годах механизм зарабатывания сверхдоходов на экспортных операциях, часть которых шла (через взимание экспортных тарифов) на финансирование значительной доли госрасходов.
Одновременно с падением экспортных доходов происходил ускоренный (по сравнению с общим ростом цен) рост внутренних цен и тарифов на продукцию монополий, что резко снизило рентабельность народного хозяйства и привело в 1995-97 гг. к масштабному платежному и налоговому кризису.
Таким образом, произошла утрата исходного стратегического резерва реформ - "ножниц цен" между мировыми и внутренними ценами (издержками) на нефть и газ (40% экспорта), продукцию металлургии (20% экспорта), химической промышленности (10% экспорта).
Утрата экспортных сверхдоходов сделала невозможной уже в 1995-97 гг. двухсекторную воспроизводственную модель, когда основная часть бюджетной нагрузки и внебюджетного перераспределения национального дохода в пользу населения (через механизм перекрестного субсидирования) осуществлялась за счет торговли сырьем. Эта модель сложилась в начале 70-х годов и позволила отложить на 20 лет процесс саморазрушения советской системы.
Приближение внутренних цен к мировым, при отрицательной рентабельности переработки сырья внутри страны в мировых ценах, сделало ТЭК крайне уязвимым к изменениям мировой конъюнктуры.
Ориентированные на внутренний рынок предприятия получают энергоресурсы по "остаточному принципу" (их платежеспособность значительно ниже зарубежных покупателей). В эту же категорию неприоритетных покупателей попадают и бюджетополучатели всех уровней, поскольку они также не могут обеспечить своевременную и полную оплату ресурсов. Введение лимитов потребления, в условиях действия нынешней бюджетной системы, не решит проблемы, т.к. эти лимиты не будут профинансированы.
Феномен "двухсекторного предложения" сырьевой продукции объясняет тот факт (неэластичность экспорта по цене), что при резком падении рентабельности экспортных операций (по некоторым видам - до отрицательной величины) физический объем экспорта снижается незначительно, тогда как внутреннее потребление быстро падает.
3. Ограничение внутреннего предложения - дисбаланс между потреблением населения и производством потребительских товаров и услуг.
Потребление населения упало в 1991-1997 г.г. всего на 1/3, ВВП - более чем в половину, а выпуск потребительских товаров и услуг - в 3 и более раз.
Разрыв между спросом и предложением заполнялся импортом (до 2/3 ресурсов товарооборота). В условиях девальвации рубля (как показано в части 1 доклада), потребительский импорт падет одной из первых жертв.
Из этой структуры следует, что развитие потребительского сектора не может в ближайшее время стать "локомотивом" экономики и что бюджет через социальные расходы оплачивает "импортную ренту", которая содержится в цене западных потребительских товаров (сюда входят и технологическая рента за сложные бытовые товары, земельная рента за сельхозпродукты и др.).
Импортная рента является платой страны за технологическое отставание и может быть уменьшена в модели "открытого общества" лишь развитием в России потребительских производств с мировым уровнем качества и рентабельности (ими становятся филиалы западных концернов).
2.3.2. Варианты валютной политики
Между выбором политического режима и ходом процессов саморазрушения режима "либеральной стабилизации" существуют, кроме отмеченных выше прямых связей, сильные обратные зависимости: характер политического режима в значительной мере определяется глубиной девальвации рубля и разрушения финансовых рынков. Есть ли объективные "уровни поддержки" глубины девальвации рубля? Такие уровни поддержки заложены в нынешней системе относительных цен с учетом реального уровня платежей по этим (заявленным) ценам.
Согласно докладу (декабрь 1997 г.) Межведомственной балансовой комиссии под рук. П.Карпова "О причинах низкой собираемости налогов (неплатежей фискальной системе), общих причинах кризиса платежей и возможности восстановления платежеспособности предприятий", исходя из сложившихся сроков расчетов (по газу - свыше 40 мес., по электроэнергии - 10 мес.) "можно утверждать, что цена газа на внутреннем рынке должна быть снижена в десять раз, а на электроэнергию - в три с лишним раза".
В нынешнем режиме "финансовой стабилизации" цена на первичные ресурсы, конечно, сама по себе так резко снизиться не может. Более того, именно эта структура цен и эта структура неплатежей представляют собой ценовой каркас либерально-революционного эксперимента: "Мы (либералы) дали предприятиям мировые цены, кто не выплывет, тот должен утонуть".
Девальвация рубля представляет собой некоторый естественный (саморазвивающийся) процесс "сбрасывания" экономикой непомерного груза импортированных мировых цен.
В среднесрочном плане именно эти уровни девальвации рубля - в 3 раза или в 10 раз - представляют собой уровни "естественной поддержки" или валютные детерминанты соответствующих воспроизводственных и политических режимов.
Рассмотрим, как этот процесс будет происходить при разных политических режимах и как он будет определять их развитие.
1. Сценарий "либеральной диктатуры"
Либерально-авторитарный политический режим постарается не допустить слишком радикального падения курса рубля, поскольку такое падение способно подрубить его воспроизводственные корни.
Если в результате экстренных мер (помощь МВФ, сокращение бюджетных расходов, ужесточение налоговых процедур и др.) удастся удержаться на уровне девальвации рубля примерно 2-3 раза, это обеспечит ключевую роль РАО "ЕЭС" в стабилизации ситуации: именно данная компания станет решающим "полем битвы" за бесперебойное функционирование систем жизнеобеспечения регионов, контроль над ключевыми экспортными секторами, сбор налогов и т.п.
Ужесточение платежной дисциплины по отношению к крупным потребителям электроэнергии будет оправдано тем, что в результате девальвации соответственно вырастет эффективность экспорта энергоемкой продукции, а государство сможет более полно расплачиваться за бюджетных потребителей по реально сниженным относительным ценам.
Если на данном уровне поддержки закрепиться не удастся и рубль "обвалится" в интервале 5-10 раз, то "главная битва" режима за свое выживание перенесется в "Газпром", который будет включен в "ядро" режима (с вероятной заменой слишком самостоятельного и патерналистского руководства).
Смысл установления жесткого контроля за "Газпромом" со стороны лидеров "либеральной диктатуры" будет состоять не только в приватизации "трубы", но и в том, чтобы не допустить усиления самого "Газпрома" за счет конвертации долгов в собственность, а также за счет союза с машиностроением.
Резко возросшая экспортная эффективность вывоза газа и нефти будет способствовать наращиванию экспорта этих первичных энергоносителей с нынешних 1/3 их производства до 1/2, пусть даже за счет снижения цены и перехода на "голодный паек" внутри страны.
