- Какое зверство! - закричал он, указывая на Пери, которого волочили под руки. - Какое насилие!

Жилы напряглись у него на шее, и от этого у него был вид цыпленка с человеческой головой. Он был очень маленьким, и в ослепительном свете прожекторов казался мертвенно-бледным.

- Заткнись! - сказал Римо.

- Аттика! Чили! Сан-Франциско! А теперь еще и Вундед-Элк! - кричал Кэндлер. - Я напишу об этой жестокости.

Он пристально поглядел на Римо, сглотнул слюну и произнес:

- Боже мой! Ты убил их!

- Кого?

Кэндлер смотрел куда-то мимо него, в темноту. Римо проследил за его взглядом и увидел, что крышки отодвинуты, и Чиун вытаскивает из люков два трупа. Ван Рикер полез в первый люк. От пятнадцати минут, которые дал им Ван Рикер, оставалось совсем немного.

- У вас что-то с глазами, - сказал Римо Кэндлеру.

Кэндлер усмехнулся.

- С моими глазами все в порядке. Когда я вижу зверства, геноцид и убийства, я могу отличить их от чего-то другого.

Римо покачал головой.

- Нет. У вас непорядок со зрением. Совершенно точно.

Поверив в его искренность, Кэндлер прикоснулся рукой к глазам.

- Что с моими глазами? - спросил он.

- Они открыты.

Римо шагнул вперед и легонько стукнул Джерри Кэндлера по спине. Его веки опустились, словно налитые свинцом. Он сел на землю, а Римо поспешил на помощь к Чиуну и Ван Рикеру.

Он слышал, как из люка доносится пыхтение и покряхтывание Ван Рикера.

- Ну как? - спросил Римо.

- Нация убийц, - сказал Чиун. - В люках было два мертвеца.

- Да, это ужасно, - заметил Римо. - Со стороны Америки совершенно бессердечно показывать тебе такое жуткое зрелище.

- Совершенно бессердечно, - согласился Чиун.

Из люка показалась голова Ван Рикера.

- Готово, - сказал он.

- Обезврежена? - спросил Римо.

- Да. Безобидна, как грудной младенец. - Он поднял над головой какой-то ящичек, похожий на коробку передач. - Если эту штуку вынуть, то она безопасна.

Ван Рикер осторожно поставил ящичек на мрамор и вылез из люка. Отряхивая засохшую грязь с костюма, он сказал Чиуну:

- Не знаю, как тебе удалось их распечатать.

- Ты наблюдал за мной. Теперь ты можешь делать это сам.

Ван Рикер слабо улыбнулся.

- Наверно, науке неизвестны все тайны.

- То, что ты называешь наукой, не знает ничего, - поправил его Чиун.

- Спускайтесь. Давайте положим мертвецов обратно, - предложил Римо.

Он шагнул к монументу, и Ван Рикер быстро схватил ящичек, вынутый из "Кассандры".

- Не трогайте его, - сказал он. - Высокий уровень радиоактивности. Несколько минут - и вы покойники. - он швырнул ящичек под куст рядом с памятником и спустился с каменной глыбы.

Взглянув на два трупа, лежащие на земле, он сказал:

- Я думал, что никогда больше их не увижу.

- Твоя работа? - спросил Римо.

Ван Рикер кивнул.

- Неприятно, но необходимо.

Чиун кивнул в знак согласия. Затем он и Римо сбросили мертвецов обратно в люки и закрыли их двойной бронзовой крышкой, похожей на штангу.

- Послушай, Ван Рикер. Тебе не понадобится снова открывать крышки?

- Нет, не понадобится.

- Прекрасно, - сказал Римо. - Чиун! Можешь хорошенько закрыть их.

Он отошел назад и встал рядом с Ван Рикером. Оба наблюдали, как Чиун суетился вокруг бронзовых дисков.

Его руки летали вокруг дисков подобно желтым искрам. Сначала один диск, потом другой. На все ушло секунд тридцать.

Наконец он выпрямился.

- Готово. Они запечатаны.

- Когда все уладится, - негромко сказал Ван Рикер, - мы снова откроем их и приведем ракету в рабочее состояние. Но тогда уж мы захватим инструменты из Вашингтона.

- Если ты когда-нибудь захочешь снова открыть их, - поправил его Чиун, тебе придется захватить с собой взрывчатку. Я же сказал: они запечатаны.

Их разговор был прерван чьим-то стоном. Джерри Кэндлер перевернулся, открыл глаза и поглядел в их сторону. Он встряхнул головой, словно не веря своим глазам, и увидел Римо, Чиуна и Ван Рикера около монумента.

- Террористы! - закричал он. - Фашисты! Коричневые! Сторонники геноцида!

- Кто это? - громко спросил Чиун. - И почему он кричит на меня?

- Я частица разгорающегося самосознания Америки! - в истерике орал Кэндлер.

- Сделай его частицей угасающего сознания Америки, - предложил Чиун Римо.

- Я уже делал это.

- Надо было хорошенько постараться.

И Чиун обратился к поднимающемуся с земли Кэндлеру:

- Уходи отсюда, пока я не запечатал твой рот.

Кэндлер медленно попятился назад:

- Что вы сделали с телами убитых?

- Какими телами? - спросил Римо.

Кэндлер все пятился и пятился. Крики его становились все громче по мере удаления от памятника.

- Слушайте! - кричал он. - Я их видел! Я видел трупы! Я знаю, вы убили двух ни в чем не повинных индейцев. Все скоро узнают об этом.

- Чудесно, - сказал Римо. - Приятно получить хоть какое-то вознаграждение за свои старания, Кэндлер исчез.

Глава 9

Джонатан Бушек был в плохом настроении. Кажется, у него начинали высыпать прыщи. Он ощущал, как на его лице под слоем грима начинается легкий зуд. Потом эти паршивцы увеличатся в размерах, созреют, образуя вулканические возвышенности, с гнойниками вместо вершин.

И все из-за этого сволочного правительства!

Бушек присутствовал при осаде Вундед-Элк уже четыре дня и ему приходилось быть в гриме двадцать четыре часа в сутки. Особенно важно было не спать по ночам, так как стоит правительству почувствовать, что пресса дремлет, оно пришлет войска и задушит революционное индейское движение.

Ночь за ночью Бушек ожидал этого нападения. В голове у него вертелся сценарий возможных событий. Правительство пошлет танки и вооруженную пехоту. Кого оно думает одурачить тем, что прислало сюда только один джип с находящимися в нем лейтенантом и капралом? Всем репортерам было известно, что правительство собрало огромное количество людей и бронетехники всего в нескольких милях отсюда. Все считали, что правительство выберет вооруженное столкновение. Если оно разрешит индейскому восстанию набирать силу, то скоро вся Америка выйдет на улицы, маршируя по аккуратно подстриженным газонам, каждая семья сядет в одну из своих трех машин и поедет выражать протест правительству, которое их так притесняет.

Когда же правительство введет войска, Бушек окажется в более выгодном положении, чем все остальные.

Он успел познакомиться с лейтенантом национальной гвардии, страстно желающим прославиться. Бушек пообещал ему широкую известность, а лейтенант, в свою очередь, предложил Бушеку место в джипе, когда начнется баталия.

Бушек поедет в зону военных действий; кинокамеры ждали его на заднем сиденье автомобиля. Он уже представлял себе в подробностях предстоящую поездку.

Вот он, Джонатан Бушек, его силуэт в профиль вырисовывается на фоне огня и взрывов, он идет вперед, в самое пекло, чтобы первым сообщить Америке новости с поля брани. Эдвард Марроу, Элмер Дэвис, Фултон Льюис он оставит их всех позади. Он - Джонатан Бушек.

Но ненавистное правительство не торопилось, и его грим по утрам начинал трескаться, повторяя контуры морщин. Лицо начинало чесаться, но он боялся дотронуться до него, потому что тогда прыщей не избежать. Он не сможет предстать перед камерой.

Этот случай - его очередная удача. Когда правительство разгоняло молодежь в Аттике, Бушек сидел за чашечкой кофе совсем рядом, в кафетерии.

Когда потребовался человек, чтобы выехать по поводу похищения ребенка, Бушек как раз звонил в редакцию насчет денег на текущие расходы, на расстоянии трех кварталов от места происшествия.

На этот раз он будет начеку. Как бы ни зудело лицо, он до него не дотронется. Пуская по коже пойдут прыщи, он займется ими позже, у врача. Но сейчас он будет страдать ради блага Америки. В утреннем свете он оглядел спящий лагерь представителей прессы. Порылся в кармане, достал баллончик с лекарством и побрызгал себе в горло. Вот и прошла еще одна ночь без новостей. Там, в Вашингтоне, скоро начнут сомневаться в правильности своего выбора: стоило ли посылать Бушека, раз он сообщал так мало.