- Я вижу, - заметил Ван Рикер, - что тебя учили быть чрезвычайно предусмотрительным. Ты защищаешься, словно на тебя нападают. Я слышал, как ты сделал несколько выстрелов вместо одного.

Ван Рикер задумчиво кивнул, осторожно взял стакан из рук помощника и отпил ровно половину.

- А теперь? - сказал он возвращая стакан. - Убедился, что неотравлено.

- Да, - ответил тот. Однако, когда стакан снова был наполнен до краев, он подождал, пока генерал не сделает первый глоток.

- Все это было так жутко, - проговорил он извиняющимся голосом. - С самого начала, когда мы наткнулись на кости. Ясно, было неприятно жить рядом с человеком, которого я должен был прикончить, но эти кости... Что они с ними сделали! Ведь это же были дети! И звери же эти индейцы, генерал!

Он много выпил и размяк. Кроме того, он долго ни с кем не разговаривал.

Генерал Ван Рикер выслушал его и кивнул: да, древние индейцы были жестокими. Вдруг, щелкнув пальцами, он вспомнил:

- Черт! Мы забыли пломбу. Все это должно быть немедленно опечатано. Я так перепугался, увидев тебя в крови, что совсем забыл о пломбе. Придется сейчас же заняться этим. Пошли.

Помощник попробовал выпрямиться, опираясь на столик. Он слегка покачивался, перед глазами все плыло. Давненько он так не набирался.

- Знаете, генерал, хоть вы и не настоящий военный, вы мне нравитесь, сказал он, наливая себе еще полстаканчика. - За прерию! - и она залпом выпил.

Ван Рикер снисходительно улыбнулся и помог ему выбраться из трейлера.

- Один стаканчик за мою милашку, а второй - за прерию! - орал помощник, который так долго не говорил ни слова. - Один за девчонку, другой на посошок, за прерию и ядерную ракету. И еще один - за пирамиды. Ван Рикер, дружище, я люблю тебя, просто обожаю. Не подумай ничего такого, я не голубой. Ты знаешь, ты самый необыкновенный парень в мире, старина!

Ван Рикер помог ему взобраться на огромное мраморное основание монумента.

- Я пойду выгружу из грузовика крышки, - сказал он - Угу. Давай, дружище. Прекрасная идея. Выгрузи их.

И помощник, не так давно ценивший слова на вес золота, фальшивя, запел песню о крышках, грузовиках и старушке ракете, которая с утра до ночи бьет баклуши, ожидая, что кто-нибудь наконец нажмет кнопку.

- Генерал, эй, генерал, любовь моя! Я сочинил песню, - завопил он, но запутался в словах и прекратил пение К тому же по металлическому рычагу, протянувшемуся от кузова грузовика, к нему приехало нечто, напоминающее расплющенную штангу. Обе крышки идеально подходили к отверстиям. К одной из них была прикреплена длинная проволока.

- Закрепи проволоку на дне одного из колодцев! - крикнул ему Ван Рикер.

- Один колодец занят.

- Тогда лезь в другой.

- Сейчас, дружище.

Обеими руками он схватил конец проволоки и прыгнул в пустой колодец.

Проволока последовала за ним, шелестя, разматываясь с невидимой катушки.

- У твоих ног должен быть крючок, - услышал он голос Ван Рикера. - Привяжи к нему проволоку.

- Сейчас, дружище, ищу крючок, - пропел помощник на мотив популярной песенки. Он не мог нагнуться, и ему пришлось сесть на корточки, чтобы поискать крючок возле ног. Спиной и щекой он ощущал ледяную внутренность этой черной шахты.

Когда он наконец закрепил проволоку, сверху до него донесся какой-то странный звук. Это был шелест проволоки, наматываемой на катушку. Проволока натянулась, пригвоздив его к холодной металлической стене, и он увидел, как один конец плоской штанги накрывает колодец Он сразу протрезвел.

Он попытался просунуть под крышку дуло револьвера, но, едва он успел достать его из кобуры, крышка плотно закрылась, заслоняя собой звездное небо. Он оказался в полной темноте.

На том самом месте, где когда-то воины сиу и отряд кавалеристов США перебили беззащитных людей, генерал Дуглас Ван Рикер, взобравшись на грузовик, пытался залезть на мраморную глыбу.

Теперь в ней были герметически запечатаны два человеческих тела и, кажется, навсегда. На дальней крышке было написано: "Убитые в Вундед-Элк", а на ближней: "17 августа 1873"

Надпись на огромном центральном диске из бронзы гласила: "Здесь 17 августа 1873 года отряд кавалеристов Соединенных Штатов расстрелял пятьдесят пять человек, принадлежавших племени Апова. Комитет по делам индейцев и народ Америки глубоко скорбят о погибших, и в память о них воздвигнут этот монумент 23 февраля 1961 года".

Ван Рикер прочитал надпись. Через десять лет он ужаснется страшному совпадению, но в тот момент он считал свой план верхом совершенства. Жизни двух людей, погребенных у его ног внутри мраморной глыбы, не имели большого значения.

Ван Рикер услышал внизу глухой щелчок. Это помощник пытался выстрелами проложить себе путь наверх, но безрезультатно. Вероятно, пуля, стукнувшись о крышку, отрикошетила вниз и убила человека. Он мертв. Если нет, то скоро будет. Он задохнется от нехватки кислорода. Кто-то должен был, как это ни прискорбно, пострадать из-за этой ракеты. Это была необычная ракета. Две смерти сейчас окупятся в дальнейшем спасением миллионов жизней.

В атомный век судьба планеты часто зависит от тех, в чьих руках находится оружие. Это относится ко всем народам. Речь не о том, у кого оружие лучше. Речь - о сохранении жизни на Земле.

Ван Рикер лез вон из кожи не для того, чтобы спрятать обыкновенную ракету. Нет, это была ракета под кодовым названием "Кассандра", и лишь один человек знал ее местонахождение. Инспектор догадывался о необычности ракеты, так же как и его пьющий помощник, проживший с ним в вагончике немалый срок. Ван Рикер предусмотрел все детали.

- Мне очень жаль, джентльмены, - сказал он зная, что вокруг нет ни души и никто не услышит его в этой безлюдной прерии, - но я спасу миллионы, может быть миллиарды жизней. Мой план джентльмены спасет нас от атомной войны.

И он подумал о сотнях тел у него под ногами о тех кто погиб здесь за тысячелетия до Рождества Христова в 1873 году, и сейчас, в 1961. Если его план удастся новой войны не будет.

Он вел грузовик по пыльной и грязной дороге. Проехав семьдесят миль, он наконец увидел следы человеческого присутствия: небольшую резервацию индейского племени Апова. Он оставил машину на стоянке автомобилей военной базы в пятидесяти милях западнее резервации и, не проверив в кармане присутствие ключа зажигания, пересел на грузовой лайнер, направляющийся на Багамы. Там у него был дом и прямая телефонная связь с Пентагоном.

***

Пока Ван Рикер наслаждался лучами багамского солнца, в посольстве США в Москве прибыл новый военно-воздушный атташе. У него была назначена встреча в Кремле, и он заранее изучил досье тех лиц, которые должны присутствовать на встрече. Он поздоровался с кое-какими учеными, военными и людьми из КГБ. Кроме того, к удивлению русских, он назвал по имени-отчеству человека, чья фамилия держалась в секрете, и кого знали лишь немногие официальные лица из министерства иностранных дел. Это был Валашников.

Двадцативосьмилетний Валашников был лет на двадцать моложе присутствующих здесь военных. В прежние века его бы приняли за лицо приближенное к императору. А сейчас, глядя на него все думали: вот будущий маршал. Вот гениальная личность. Если в зрелом возрасте он не возглавит страну, то, по меньшей мере, будет командовать армиями. В настоящее время он носил всего лишь форму полковника КГБ. Все были вежливы с ним, несмотря на его молодость и относительно низкий ранг: никто в этом зале не имел чина, ниже генеральского.

- Джентльмены! - сказал Атташе. - Мое правительство уполномочило меня сообщить вам информацию по развитию нового направления в разработке баллистических ракет с ядерными боеголовками.

Русские мрачно кивнули, за исключением Валашникова, который был занят рассматриванием собственных ногтей.

- Для того, чтобы оружие было эффективным, вам необходимо знать о нем, продолжал атташе.

- В таком случае, мы уходим, - произнес полковник Валашников.