- Пракстин-Тар, неправильно, что ты себя не готовишь. Все люди умирают. Даже молодые.
Пракстин-Тар ушел, словно его и не слышал.
Военачальник провел день в горах, сидя на скале в форме черепа. Кругом было тихо. С высоты казалось, что его лагерь расползается по земле, как язва. Пракстин-Тар держал в руке палку и рассеянно крутил ее, время, от времени начиная тыкать ею в землю. В горах дул ветер. Издали донесся крик возможно, снежного барса. Но Пракстин-Тару было не страшно. Он больше не молился: не хотел мешать работе искусника. Вместо этого он сидел, погрузившись в мрачное молчание, и смотрел на Фалиндар.
Скала, на которой он сидел, была настоящим чудом, Пракстин-Тар нашел ее сразу же. Можно было подумать, будто кто-то обработал этот камень, выбив в нем глазницы, которые пристально следили за Фалиндаром. Скала находилась довольно высоко, и Пракстин-Тар сидел у нее на макушке, опираясь на локоть. Он сидел так много часов, не обращая ни на что внимания, и почти не шевелился. Когда у него за спиной послышались шаги, военачальник сел прямо, возмущенный вторжением, и тут увидел, что к нему идет Награ. Искусник умело карабкался по скалам. Священник казался усталым, но Пракстин-Тар сразу же понял, что устал он не из-за подъема. Когда Награ добрался до вершины скалы, Пракстин-Тар указал ему на место рядом с собой.
- Садись, - спокойно предложил он. Награ послушался и сел рядом с военачальником. Он не стал тянуть время и сразу же сообщил свое неприятное известие.
- Твой сын очень тяжело болен, - сказал он. - Тебе следовало бы прислушаться к твоему лекарю, военачальник. Я не знаю, сколько он еще проживет.
- Но ты молился?
- Да, я за него молился.
- Всем сердцем?
- Я сделал все, что мог. Теперь все в руках Лорриса и Прис. Но он очень болен. Я ощущал запах его заразы, словно болота. Тебе следует приготовиться.
- Тогда ты здесь закончил, - объявил Пракстин-Тар. Говоря, он не отводил взгляда от Фалиндара. - Если хочешь, то перед возвращением к себе в деревню можешь отдохнуть. Поешь и насладись оставшимся временем праздника.
- Тебе стоит меня послушать, - посоветовал Награ. - Я не лекарь, но даже я вижу, как тяжело болен твой сын. Пожалей себя и не обманывайся. Кринион...
- Будет жить! - Пракстин-Тар повернулся к священнику и посмотрел ему прямо в лицо. - Боги не оставят меня без внимания. Я этого не допущу. Я слишком много для них сделал, чтобы позволить им забрать у меня сына.
Награ нахмурился.
- Неужели? Ты смел, если говоришь так. Ты вообще не дрол, Пракстин-Тар. Я знаю о тебе всю правду.
- Избавь меня.
- Я знал Тарна, - продолжал искусник. - Я даже ездил с ним в Чандаккар. Он был совсем не такой, как ты. И ты совсем не такой, как он. Он был великим человеком. А ты не великий. Сравнивая себя с ним, ты порочишь его память.
Пракстин-Тар ощетинился:
- Сегодня касада. Тебе следовало бы придержать язык, мальчик, хотя бы ради духа сегодняшнего дня.
- Нет. Я видел твой шатер. Алтарь, свечи... У тебя одни внешние атрибуты, Пракстин-Тар, но в твоей груди нет сердца дрола. Боги не заговорят с тобой только потому, что ты сплел для них гирлянду. И они не оделят тебя своими дарами только из-за того, что ты ради них убиваешь.
- Хватит, святоша! - презрительно бросил Пракстин-Тар. - Ты сделал то, о чем я просил. Я тебя благодарю и прощаюсь с тобой.
Награ встал. Он собирался, было сказать что-то еще, но сдержался. Молча, посмотрев на военачальника, он начал спускаться вниз. Но не успел священник пройти и трех шагов, как Пракстин-Тар его окликнул:
- Искусник, почему они молчат?
Награ приостановился и снова посмотрел на военачальника.
- О чем ты?
- Они молчат с тех пор, как умер Тарн. Почему? Казалось, этот вопрос заставил молодого дрола опечалиться.
- Тарн очень отличался от прочих людей, - сказал он, помолчав. - У него был дар небес.
- И что? - с горечью спросил Пракстин-Тар. - Они закрыли дверь перед всеми нами? Награ покачал головой.
- Я не могу тебе ответить. Я знаю только, что Тарн позволил нам ненадолго увидеть то, что существует на самом деле. А теперь нам надо найти другие двери.
- Именно это я и стараюсь сделать. Но какую бы дверь я ни открывал, они меня не хотят видеть.
- Тогда, может быть, тебе стоит попробовать построить свою собственную дверь в небеса, - посоветовал Награ, - и не выбивать те, которые построили другие.
Не дождавшись от Пракстин-Тара ответа, Награ повернулся и ушел. Еще час Пракстин-Тар сидел в полном молчании и наблюдал за закатом. И все это время последние слова Нагры эхом повторялись и повторялись у него в голове.
21
Королева Джелена стояла на носу своего джарла. По обе стороны высоко поднимались берега старинного канала. Пролив Змея казался древним, словно возник еще в те времена, когда миром правили скалы и вода, а человек еще не оставил на нем своей метки. Глухой туман окутывал близлежащие холмы. Воздух был холодным от ветра и постоянного движения воды. По обе стороны от суденышка Джелены к небу уходили отвесные скалы, заслонявшие солнце и затемняющие пролив своими тенями. Пролив был довольно широким, но в нем всегда казалось неуютно и тесно. Вот и сейчас, когда джарл плыл вперед, Джелене представлялось, будто скалы готовы обрушиться вниз и навсегда оставить ее в заполненном водой ущелье. Для задуманного ею кровавого дела этот пролив подходил идеально.
- Здесь, - решила она, указывая на площадку высоко, на скалах с восточной стороны. - Вот то, что нужно. Тимрин, останови лодку.
Тимрин приказал матросам остановить джарл. Гребцы подняли весла, и судно тихо заскользило вперед, увлекаемое течением. Джелена пристально всматривалась в восточную каменную стену, а потом повернулась, чтобы оценить берег напротив. С той стороны обрыв тоже был скалистым и мрачным. Скалы были достаточно высокими, чтобы спрятать людей, и находились достаточно близко друг к другу, чтобы дать им нужную площадь обстрела.
- Вот здесь мы и установим пушки, - решила она. - По дюжине с каждой стороны. Мы закроем их ветками, пока "Бесстрашный" не подойдет достаточно близко.
Тимрин затенил глаза ладонью и осмотрел скалы.
- Это мы сделать можем. Но поднять туда пушки будет непросто. И людей там должно быть много. Дюжина орудий, пять человек на орудие... - Он быстро провел подсчеты и пришел к тому же выводу: - Очень много людей. Джелена перевесилась через борт джарла и посмотрела на воду. Тут было достаточно глубоко для того, чтобы мог пройти даже дредноут. В этом отношении проблемы не было. Однако необходимо будет каким-то образом заставить "Бесстрашного" остановиться. Иначе он уйдет из-под обстрела.
- Насколько здесь глубоко? - спросила Джелена.
- Точно не знаю. Локтей двадцать, двадцать пять.
- Двадцать пять, - вслух задумалась Джелена. - Касрин сказал мне, что у "Бесстрашного" осадка составляет десять локтей, а у "Владыки ужаса" - не больше восьми. - Она снова посмотрела на скалы. - Когда мы начнем отрывать орудийные окопы для пушек, то вынем много камней. - Она улыбнулась Тимрину. - Как ты думаешь, их хватит на шестнадцать локтей?
- Вы хотите посадить его на мель?
- Только "Бесстрашного", а не корабль Касрина. Ему надо дать возможность уйти. Он будет идти в проливе перед "Бесстрашным". Если мы устроим баррикаду, ему надо дать возможность через нее пройти.
- А вы в этом уверены? Если Никабар поплывет первым, все будет гораздо проще. Тогда Касрину достаточно будет отстать и спокойно смотреть, как "Бесстрашный" разносит себе киль.
- Нет, - ответила Джелена. - Мы это обсуждали. Касрин не хочет, чтобы Никабар что-нибудь заподозрил. Он поплывет первым.
Она оперлась на борт джарла, но краем глаза заметила, что Тимрин хмурится.
- В чем дело? - спросила она.
- Ни в чем.
- Ты о чем-то думаешь, Тимрин. Говори. Тимрин вздохнул.
