И теперь искусник приближался к лагерю. Священник в сопровождении двух воинов с вытатуированным на лице вороном ехал на простом гнедом коньке, но его широкое одеяние было традиционного шафранового цвета. На лице его читался гнев из-за того, что его вызвали в военный лагерь, а когда он встретился взглядом с военачальником, выражение его лица стало еще более мрачным. Пракстин-Тар скрестил руки на груди. Волей или неволей, но искусник приехал - и военачальник был ему благодарен.

- Подъезжайте сюда, - приказал он.

Воины доставили священника к краю лагеря, где дожидался Пракстин-Тар. Лицо искусника было хмурым и неприветливым. Он не спешился вместе с воинами и продолжал сидеть верхом, гневно глядя на военачальника. Пракстин-Тар дружелюбно протянул ему руку.

- Тебе не причинят вреда, - пообещал он. - Но мне нужно было, чтобы ты сюда приехал. У меня для тебя дело.

- Сегодня я нужен в моей деревне, военачальник, - ответил искусник. Сегодня касада. Или ты об этом забыл? Пракстин-Тар с трудом подавил гнев и остался вежливым.

- Я пользуюсь тем же календарем, что и ты, священник. Но мой сын болен и нуждается в молитвах. Не будь положение таким отчаянным...

- Я приехал потому, что у меня не было выбора, - прервал его искусник. - Моя деревня страшится твоего мщения. И это - единственная причина, Пракстин-Тар. Ты позоришь священный праздник, посылая за мной вооруженных людей.

- Ты мне поможешь или нет? - вопросил Пракстин-Тар.

- Я ведь здесь, разве нет?

- Тогда поучай меня когда-нибудь в другой раз, священник. Моему сыну ты очень нужен. - Пракстин-Тар подошел к коньку священника и взял его под уздцы. - Слезай.

Искусник выполнил приказ. Слезая с конька, он бережно придерживал полы своего шафранового одеяния. Седла под ним не было - только простая попона. Пракстин-Тар узнал ее узор. Попону сделали в Тарагизе - далекой деревне. Пока армия Пракстин-Тара не трогала Тарагизу, но если священник не поможет, положение изменится. Военачальник поручил коня искусника заботам своих воинов.

- Как тебя зовут? - спросил он у священника.

- Награ.

Пракстин-Тар внимательно посмотрел на своего собеседника.

- Ты очень молод, Награ. Как давно ты стал искусником?

- Какое это имеет значение?

Военачальник не смог ответить на этот вопрос. Возможно, никакого.

- Ты сделаешь для меня все возможное, Награ? Для моего сына?

- Я помолюсь, - ответил тот. Неожиданно его лицо смягчилось. - Так приказывают мне мои боги. Его имя Кринион?

- Да, - сказал Пракстин-Тар. - Он очень болен. Он...

- Твои воины все мне объяснили, - прервал его священник. - Веди меня к нему, и я помолюсь. Но предупреждаю тебя, Пракстин-Тар: Лоррис и Прис уже слышали твои молитвы. Если они на них не отвечают, значит, таков их выбор.

- Этого недостаточно, - возразил военачальник. - Именно для того ты и здесь, искусник. К тебе они прислушаются. Пойдем.

Он гневно зашагал в центр лагеря, где все его воины праздновали касаду. Горели костры, и запах жаркого поднимался высоко на горном ветру. Даже рабы играли и пели, радуясь дню без работы и порки. Только нарец, Грач, усердно трудился. Пракстин-Тар увидел его вдалеке, окруженного горой свежеспиленных бревен. В зубах он держал какой-то инструмент, а в руках кусок каната. Начатый требюшет пока больше походил на груду неровных поленьев. Пракстин-Тар постарался не обращать на нарца внимания, надеясь, что Награ его не заметит. Пусть священник сосредоточится на молитве и не расспрашивает об осаде. К счастью, Награ шел за военачальником как дрессированный пес и, углубляясь в лагерь, ни о чем Пракстин-Тара не спрашивал. Наконец прямо показался шатер военачальника. У входа на страже стоял воин. При приближении своего господина он опустился на одно колено.

- Он все так же, Пракстин-Тар, - сказал воин, не дожидаясь вопроса.

- Заходи, - сказал военачальник Нагре.

Он провел священника внутрь затемненного помещения, где стоял сладкий запах лечебных трав, благовоний - и узнаваемый привкус болезни. На холщовом полу грудами валялись подушки, на алтаре горели свечи - но глухих богов смягчить не удавалось. Неподалеку от алтаря лежал Кринион. Его голова покоилась на подушке из багряного шелка. Он казался исхудавшим и неопрятным, а его тело покрывали свежие повязки. Над ним хлопотал Валтув. Лекарь промокал Криниону лоб полотенцем, уже промокшим от лихорадочной испарины. Валтув встревожено посмотрел на Пракстин-Тара и отошел в сторону.

- Это и есть твой священник? - спросил он.

- Мое имя Награ, - объявил искусник.

Подойдя к Криниону, он наклонился над ним, внимательно разглядывая его лицо и тело, а потом осторожно прикоснулся пальцем к нежной коже. Пракстин-Тар тихо приблизился. На лице Нагры он прочел искреннюю озабоченность.

- Он спит, но ему не лучше, - сказал Валтув. - Мне очень жаль, Пракстин-Тар, но я почти ничем не могу ему помочь.

- С каждым днем он все слабеет, - прошептал Пракстин-Тар. - Искусник, ты за него помолишься.

- Молитвами заражения не вылечить, - возразил Валтув. - Это могут сделать только покой и воля его собственного тела.

- Но он же поднимался! - запротестовал Пракстин-Тар. - Он разговаривал. Ты же сам это видел, Валтув. Он уже начинал выздоравливать.

Валтув был безжалостен:

- Нет, не начинал. Он очнулся от забытья, потому что рана на голове стала заживать. И она меня больше не тревожит. Его губят другие раны. Лекарь осторожно провел рукой над телом Криниона. Под одеялом и повязками Кринион был обнажен. - Мне приходилось видеть подобные заражения. Посмотри, как лихорадка вцепилась в него!

- Почему он так спит? - спросил Награ.

- Из-за слабости. Тело борется за жизнь, но оно больно. - Валтув указал на множество ушибов на теле Криниона и на бесчисленные гноящиеся язвочки. - Видите это? Это грязь. Весь мусор и обломки от разлетевшейся катапульты. Все это теперь у него в теле. И я не могу это извлечь.

Пракстин-Тар схватил Нагру за руку.

- Лоррис и Прис должны тебя услышать! - приказал он. - Ты - искусник. Они не будут к тебе глухи. Ты должен заставить их, тебя выслушать.

Награ резко высвободил руку.

- Я богам не приказываю, военачальник, - сказал он. - И ты тоже.

Устыдившись, Пракстин-Тар отступил на шаг.

- Скажи им про моего сына! - взмолился он. - Скажи им, что он слишком юн, чтобы умирать. Скажи им, что он служит им, как служу им я сам.

- Служишь им! - возмущенно фыркнул Награ. - Само твое присутствие здесь их оскорбляет! Ты - злокачественная опухоль, Пракстин-Тар, ты позор. А теперь уходи. - Отвернувшись от военачальника, он опустился на колени рядом с Кринионом. - И лекарь пусть тоже уйдет.

- Почему мне нельзя остаться и помолиться с тобой? - спросил Пракстин-Тар.

- Потому что ты мне здесь не нужен.

Награ закрыл глаза и начал молиться, на секунду разжав руки для того, чтобы взмахами выгнать военачальника и лекаря из шатра. Пракстин-Тар ушел с огромной неохотой. У выхода он секунду смотрел на молодого священника, убедился, что тот знает, что делает, а потом повернулся и ушел из шатра вместе с Валтувом. Выйдя наружу, лекарь высказался откровенно.

- Не тешься пустыми надеждами, - сказал он своему господину. - Ты молился со всем возможным усердием. Почему же ты думаешь, что слова священника будут услышаны скорее твоих?

- Потому что он священник. Он знает их лучше, чем я. Они ему ответят.

Валтув грустно улыбнулся.

- Может быть, они уже ответили, - предположил он. - Может быть, тебе просто не нравится их ответ.

Военачальник Рийна повернул лицо к солнцу. Он только теперь заметил, какой теплый день стоит. Решив не обращать внимания на слова лекаря, он сказал:

- Я иду в горы. Я хочу остаться один. Скажи искуснику, чтобы он нашел меня там, когда закончит. Я буду у скалы, которая похожа на череп. Ты знаешь это место.

Он зашагал прочь, но Валтув сказал ему вслед: