Не выпуская дробовик, я вскочил и крикнул изо всех сил, чтобы Джилл могла услышать:

— Так держать!

Я боялся, что, если она остановится, это будет на руку мистеру Костлявцу. Открыть церемонию должен был я.

И бессловесная тварь предоставила мне такую возможность. Монстр опустил Арлин, чтобы нанести ей удар. Когда же она оказалась вне линии огня, я подскочил к ублюдку и разрядил оба ствола прямо ему в пасть. У него, совсем как у человека, отвисла челюсть. И чтобы знать наверняка, что она никогда больше не закроется, я снес нечисти голову.

К сожалению, гильотирование не поставило в разыгравшемся спектакле точку. Скелет так бойко швырялся нами поначалу, что я не заметил две пусковые установки у него за спиной — вплоть до этой самой минуты. В смертельных судорогах Костлявец согнулся пополам и выпустил из каждого ствола по ракете.

Но стволы смотрели вперед — туда же полетели и ракеты.

Скелет рассыпался на части. Вскочившая с пола Арлин успела крикнуть: «Джилл!», — а я к тому моменту был уже за дверью прицепа и мчался рядом с ним по дороге, слушая замирающее эхо.

Ракеты продырявили переднюю стенку прицепа и заднюю кабины и вылетели по обе стороны побелевшего лица Джилл, продолжавшей крутить баранку. Вот именно — по обе стороны! Благодарение чуду, достойному всех когда-либо написанных священных книг, они не задели ее.

— Господи Иисусе! — взмолился я.

Я пролез в дыру на заднике кабины и плюхнулся рядом с Джилл. Девочка была белее мела и тряслась, словно запущенный на всю обойму автомат Калашникова. Кроме того, она так вцепилась в руль, что на нем наверняка должны были остаться вмятины. Я вспомнил правило № 1, Которого Следует Придерживаться, Когда Водитель В Шоке, и с уверенностью произнес:

— В тебя не попало, Джилл, ты в полном порядке.

Девочка медленно кивнула, но не произнесла ни слова. Я попробовал зайти с другой стороны.

— Не хочешь отдохнуть?

Она опять кивнула.

— Почему бы тебе не остановиться, например, вон там? — предложил я, указывая на обсаженную деревьями боковую улицу.

Улица казалась пустынной — мы могли попробовать отделаться от прицепа там. Джилл свернула.

— Ты посторожишь здесь, пока я переговорю с остальными? — спросил я.

— Хорошо, Флай, — вымолвила наконец Джилл, — посторожу.

Я похлопал ее по плечу, обрадованный, что она назвала меня по имени. Надеюсь, после случившегося девчушка станет вести машину поосторожнее, поэтому незачем расспрашивать ее об аварии.

Всхлипывающая Джилл подрулила к обочине, и я забрался назад в прицеп.

— Новая удобная современная модель, — отшутился я. — Хорошая вентиляция способствует повышению скорости.

Моя попытка сострить не имела успеха.

— Флай, — дрожащим голосом произнесла Арлин, — может, мы попробуем раздобыть другую машину.

— Зачем? — спросил я. Она с ошеломленным видом уставилась на меня. — Давайте лучше рассмотрим новую тварь.

Если верить первому впечатлению, монстр совсем не имел кожи. Однако присмотревшись внимательнее, мы разглядели тонкий слой почти прозрачного эпидермиса. Короче, он был похож на человека в последней стадии истощения.

— Надеюсь, больше мы такого не увидим, — сказала Арлин.

— В космосе его собратья не встречались? — поняв, к чему мы клоним, спросил Альберт.

— Нет, — ответил я, — но мы видели место, где этих ублюдков собирают на конвейере.

— И глыбы живого мяса, — добавила Арлин. — Я уверена, что это было человеческое мясо — эксперименты по его производству.

— Вот они, пагубные последствия науки, — вздохнул Альберт.

Я увидел, как Арлин напряглась, но на этот раз был мой черед.

— Этого джина уже не загнать в бутылку, друг. Или мы подчиним себе все, что существует во Вселенной, или нас самих сотрут с лица земли как неудавшийся эксперимент. Никакой золотой середины или блаженства неведения.

— Может, ты и прав, — согласился Альберт, поднимая автомат. — Иосифу Смиту эта штука показалась бы порождением черной магии. Мои претензии скорее к инженерам, чем к ученым. Ученые часто говорят, что многие вещи, которые мы делаем, не следует делать никогда.

— Например? — спросила Арлин.

— Например, чего стоят безбожные генные махинации. Ведь это с их последствиями мы теперь воюем, разве не так?

— Ученые, которые так говорят, — первые предатели человечества, — возмутилась Арлин. — Я понимаю, когда верующие люди боятся открытий, но ученым это не пристало. Выигрышная карта нынешнего врага — биология. Он превратил ее в супероружие. Значит, нам тоже нужно научиться пользоваться им… иначе мы окажемся в проигрыше.

— И ты готова превратить людей в таких вот монстров? — спросил Альберт, указывая на остатки скелета. — В том числе детей?

— Нет, конечно, нет, — запротестовала Арлин. — Но какие у тебя возражения, если мы с помощью генной инженерии создадим ангелов?

— Те, что они уже существуют и, уверен, помогут человечеству в трудную минуту.

— Пат! — провозгласил я. — Ваш поединок по отрыванию голов, друзья, официально признан ничейным. Может, вернемся к более насущным проблемам?

— Слушаюсь, капрал, — промурлыкала Арлин. — Помнишь, чья теперь очередь давать имя недоноску?

— Уверен, твоя, — солгал я.

Она, видно, уже придумала, потому что с ходу ответила:

— Ну, это легко: пусть будет «кощей».

— Блеск, — отозвался я и посмотрел на Альберта: — Ты согласен?

— Наверное, — пробормотал он. — Наверное, нужно их как-то различать.

— Не проведаешь Джилл? — попросил я нашего снайпера. Альберт был рад убраться. Когда мы с Арлин начали отсоединять прицеп, я шепнул ей на ухо:

— Ну, что ты обо всем этом думаешь?

— Думаю, что они как никогда близки к имитации человека. Даже дурацкая одежда — весьма опасный шаг в этом направлении. Они ставят перед собой цель создать поддельных людей и, если им это удастся, смогут просочиться на территории, которые им не подчиняются, вроде Солт-Лейк-Сити, например.

— Не исключено, что нам еще встретятся более удачные подделки, — заметил я. — А теперь неплохо бы добраться до следующей железнодорожной остановки, сесть на поезд и ехать, наконец, в Лос-Анджелес.

Наши друзья обрадовались такому предложению. Пока мы с Арлин пугали друг друга, Альберту удалось совершенно успокоить Джилл, и она теперь не желала бросать баранку.

К счастью, кабина, рассчитанная на двух водителей, имела спальное место, поэтому мы втиснулись в нее — Арлин с Альбертом сзади, а я с Джилл спереди — и тронулись в путь. Мы проехали десятка два патрульных постов, но на решетке капота, должно быть, стояло дьявольское клеймо, потому что пришельцы не обращали на нас ни малейшего внимания.

Следующим городом, где поезд делал остановку, был Баки. Мы избавились от кабины и стали ждать ночи, свернув в какой-то переулок и с упоением прислушиваясь к оживленным вечерним звукам мира техники: тарахтенью воинских грузовиков, топоту ног маленьких зомби, воплям, отрывистым приказам князей ада и сотрясающей землю походке загулявших паровых демонов. Однако еще более благотворно на наши расшатанные нервы подействовали механические звуки, напомнившие о Пауке с Деймоса, только, судя по всему, более миниатюрной модели. Интересно, как у него с запасами горючего?

— Не заметил одну странную вещь? — прошептала Арлин.

— Еще более странную, чем все, что нас окружает? — спросил я.

— Такое впечатление, что пришельцы знают, когда рядом люди.

Эта мысль не приходила мне в голову, но факты говорили в ее пользу.

— Откуда? — спросил я.

— Помнишь лимонный запах? Что если мы тоже кажемся им вонючими? Они наверняка в состоянии находить нас по запаху. Может, они специально придают переделанным зомби этот запах, чтобы не спутать их с людьми?

— Знаешь, А.С., если пришельцы задумали наводнить мир своими подделками, было бы глупо наделять их лимонным запахом. Это значило бы выдать себя с головой.