– Я пойду теперь хозяин.

Матт был настолько потрясен, что позволил ему сделать пару шагов, прежде чем очнулся и выкрикнул:

– Нет, Дейви, не уходи!

Дейви колебался. Он не поворачивался к Матту, боясь поверить в то, во что хотел верить.

Матт не понял причину его колебаний и, протянув к нему руки, сказал:

– Пожалуйста, Дейви, прошу тебя! Не уходи. Я очень сожалею.

Дейви повернулся в удивлении.

– Ты сожалеешь? – спросил он охрипшим голосом.

Лицо Матта на мгновение стало значительно моложе в своей невинной тревоге.

– Я потерял очень много. Я не могу потерять и тебя. Опять.

Дейви не мог шевельнуться, даже взять предложенную руку, но выражение его глаз, когда он смотрел на Матта, было похоже на язык пламени в день Пятидесятницы[44].

Матт вошел в конюшню в Твелвтриз с робостью, более подходящей для слуги, чем для хозяина Морлэнда, и стоял мгновение незамеченным, наблюдая, как человек чистит самого молодого из жеребцов – Принца Хала. Большой, золотисто-рыжий жеребец стоял очень спокойно под ритмичной чисткой и почти дремал. Его нижняя губа отвисла, а уши хлопали, так, что на какой-то момент он показался больше похожим на послушного старого крестьянского мерина, чем на жеребца для скачек в Барбари. Дейви посвистывал сквозь зубы, держа в руках щетку, и проворно передвигался, несмотря на волочащуюся ногу. Он сообщил Матту, что сломал ногу при Падении с лошади, когда работал конюхом в конюшне недалеко от Ньюмаркета. Он был сдержан в рассказах о том, что с ним произошло после ухода из Морлэнда, и Матт проявлял особый такт в этих вопросах. Но что бы ни произошло с Дейви, события отразились на нем, и не только хромотой. Черты его лица обострились, волосы и борода поседели. «Пожалуй, – думал Матт, – он не исключение». Им обоим было по тридцать одному, но оба выглядели старше.

Дейви почувствовал его присутствие и быстро обернулся. Когда он увидел, кто это, он перестал чистить лошадь, выпрямился и ждал, что скажет Матт. В его молчании не было никакой враждебности, а только неопределенность. Прошло уже три недели с тех пор, как Дейви вернулся, и Матт попросил его остаться, а они все еще не привыкли друг к другу. Это походило на детскую застенчивость, но более трудно преодолимую. «Пройдет еще много времени, – думал Матт, – пока они достигнут прежней непринужденности в общении друг с другом». Дейви вскоре понял, где он более всего нужен, и предложил взять на себя работы в конюшне. Матт догадался, что он не хочет поначалу быть очень часто в Морлэнде, а управляющий конюшнями проживал в Твелвтриз, поэтому Матт охотно согласился на это.

– Как он? – наконец поинтересовался Матт.

Дейви прошелся рукой по массивной шее жеребца, который повернул голову и нежно дунул в ухо Дейви.

– В наилучшей форме, – быстро отозвался Дейви. – Он справится. Ему только надо больше упражняться.

– Он не сможет заменить Ландшафта, – скорбно заметил Матт, и Дейви кивнул.

– Утром было больше посыльных, – продолжал Матт.

Дейви ждал. Посыльные означали, что есть новости о восстании.

– Графа Челмсфорда повезли из Эдинбурга в Лондон, в Тауэр. Решено, раз он англичанин, предать его суду в Вестминстере вместе с лордами – Дервентвотером, Нитсдейлом и другими. Графиня хочет ехать в Лондон. Она полагает, что сможет убедить короля, я имею в виду курфюрста, освободить его.

– Будем надеться, – коротко ответил Дейви. Матт ждал более пространного ответа. Трудно вести разговор, когда один из собеседников так немногословен. Он перешел к причине своего появления.

– Я хочу, чтобы ты подобрал подходящую лошадь для моей кузины Сабины. Думаю, верховые прогулки ей будут весьма полезны, а свежий воздух ускорит выздоровление.

– Как она?

– Ее состояние намного лучше, но она сильно горюет.

– Конечно. Бедная госпожа! Ведь ей такое пришлось пережить.

– Она в трауре по мужу и другому сыну, – продолжил, приободрившись, Матт.

– Бедняжка. Но, хвала Богу, у нее остался малыш. Небольшое утешение, но лучше, чем ничего.

– Меня настойчиво одолевают мысли, что все это было зря, – сказал Матт. – Сабина, убитая горем. Потерявшая семью и дом. И моя кузина Франчес – муж ее убит в Престоне, хотя ее отец умудрился сбежать. А теперь – Артур, лорд Баллинкри, он смог освободить большинство своих людей, из тех, что выжили. А лорда Челмсфорда собираются судить за измену в Вестминстере. Стоило ли все этого?

– Стоило ли? – переспросил Дейви. – Это все еще продолжается. Как раз сейчас шевалье на пути в Шотландию. Армия до сих пор в Перте.

– Доходят слухи, она все время уменьшается. Шотландские горцы уходят. К тому времени, как шевалье достигнет берегов Шотландии, от нее ничего не останется. Очень много погибших.

Дейви посмотрел ему в глаза.

– Рано или поздно смерть придет к каждому из них, – сказал он просто. – Ни у кого нет выбора. И что человек может еще сделать, кроме как воевать за своего короля?

– Так говорит графиня, – отвечал Матт, – но я хочу знать, найдешь ли ты подходящую лошадь для Сабины?

– Да, конечно. Когда тебе ее показать?

– Если у тебя есть что-то на примете, доставь ее к дому после обеда, и мы покажем ее Сабине. Это сможет возбудить в ней интерес. Да, видел ли ты сегодня утром Джемми?

– Он был здесь очень рано. Он обычно рано приходит. Мальчик любит лошадей.

Голос Дейви звучал как защита, и Матт понял, что он переживает оттого, что должен был травмировать мальчика. Поэтому Матт поспешил успокоить его.

– Я рад. Любовь к лошадям – хорошее качество в мужчине. С тех пор, как он вернулся, он стал спокойнее.

– Он взрослеет, – ответил Дейви. – Сейчас его здесь нет. Думаю, он уехал в Шоуз.

– Да, Джемми проводит там много времени. Так я увижу тебя после обеда?

Он встретил взгляд Дейви, и хотя Дейви совсем не улыбнулся, его кивок был хорошим знаком. Матт ушел довольный. Дела оборачивались лучше, чем он мог надеться. Дейви вернулся, Джемми был жив и здоров и, похоже, вырастал в хорошего сына и наследника. Сабина поправлялась, и благодаря превосходному лечению Матта, верховой езде и заботам всего дома она скоро окончательно встанет на ноги. Если графиня сможет добиться прошения для своего сына, все будет в порядке.

Аннунсиата нашла дом Челмсфордов совершенно неподготовленным к ее приезду. Морис держал минимум слуг, да и те выглядели грубыми обманщиками, ленивыми на работу и извлекающими выгоду из рассеянности хозяина. Хотя она послала Морису предупреждение, что собирается приехать в Лондон, ее не ждали. Один из слуг ответил на расспросы, что Морис получил послание, но засунул его в рукав, чтобы прочитать позднее.

– И там, я полагаю, оно лежит до сих пор, – мрачно заметила Аннунсиата, – если только он не выронил его где-нибудь на улице и не заметил этого. Сам-то он где?

– Он ушел к господину Генделю, мадам... Ваша светлость, – ответил слуга. – Я не знаю, когда он вернется. Иногда он пропадает там днями.

– А где дети? – поинтересовалась Аннунсиата.

– Наверху, моя госпожа.

– Пришли их ко мне. И мне нужен мальчик для посылки к господину Генделю. Я также желаю что-нибудь поесть, и мне нужна горячая вода для умывания.

– Что-нибудь поесть, ваша светлость? – с сомнением в голосе проговорил слуга. – Не думаю, что в доме найдется что-нибудь съестное.

– Тогда пошли за свежим хлебом, сыром и холодным мясом. Еще каких-нибудь фруктов, но самых лучших. И шоколад – впрочем, нет, забудь о шоколаде. За ним я пошлю своего человека. Отправляйся за едой немедленно. И пришли ко мне моего слугу Даниэля.

Когда Даниэль явился, она сказала ему:

– Сходи в магазин «Какао-шоколад». Ты знаешь, где он?

– Да, моя госпожа.

– Принеси мне кварту лучшего шоколада и какие-нибудь свежие газеты. Поторопись и туда, и обратно, но в самом магазине можешь побродить, сколько хочешь. Побеседуй с хозяином или продавцами, кто больше расположен поболтать. Не говори, кто ты или на кого работаешь, но разузнай, как можно больше. Ты понял?