[62] - См.: Wallerstein I. After Liberalism. P. 25.

[63] - Подробнее см.: Иноземцев В.Л., Кузищш В.И. Исторические формы товарного хозяйства // Вестник Российской академии наук. Том 68. No 7. 1998. С. 602-611; а также: Иноземцев В.Л. Очерки истории экономической общественной формации. М., 1996.

кого Союза, принесшего собственную экономику и интересы своих граждан в жертву экспансионистской по своей сути модели. Заметим также, что естественным следствием "открытости" становилось последующее замыкание той или иной страны и долгое неприятие ею ранее исповедовавшихся ценностей "открытого" общества. Напротив, там, где экономическое развитие шло путем эволюции, а стремление к мировой гегемонии не доминировало над сознанием лидеров нации, успехи в построении общества, отвечающего критериям "открытости", оказывались намного более впечатляющими. Ускоренное развитие России в конце XIX века, Революция Мэйдзи в Японии и, наконец, прорыв США на место первой мировой державы в начале нашего столетия -- все эти гигантские трансформации произошли фактически в полной изоляции от внешнего мира, в условиях, когда нации были озабочены внутренними проблемами гораздо больше, нежели судьбами цивилизации.

Мы полагаем, что это обстоятельство не может не учитываться в современных условиях. Идеологи "открытого" общества совершенно безосновательно утверждают, что оно может быть построено только во всемирном масштабе; в действительности они не учитывают целого ряда факторов. Во-первых, подобная точка зрения серьезно переоценивает нынешнее состояние процесса глобализации; ее приверженцы не хотят замечать, что взаимодействие между отдельными регионами или крупными международными компаниями не охватывает все части мира в одинаковой степени. Такое положение вещей может быть прослежено по многим направлениям; в последние годы как торговые потоки, так и движение иностранных инвестиций (как прямых, так и портфельных), не говоря уже о масштабных финансовых и валютных сделках на основных международных биржах, во все большей степени замыкаются в рамках развитых стран. По сути дела, возникает ограниченная "глобальная" экономика, в рамках которой западные страны максимально возможным образом унифицируют законодательство, обеспечивают своим компаниям равные условия ведения бизнеса, снижают негативное влияние таможенных барьеров и других ограничений на международные товарные и финансовые трансакции. Во-вторых, лишь немногие специалисты обращаются к исследованию того, в какой степени нынешние процессы глобализации влияют на социальную стабильность внутри самих развитых стран. Так, Д.Родрик отмечает по меньшей мере три группы явлений, которые можно считать следствиями "глобализации": к ним он относит нарастающие противоречия между людьми, имеющими возможность свободно передвигаться по миру и лишенными ее; трудности, возникающие из неунифицированности национальных законодательств; обострение проблем, возникающих перед правительствами развитых стран в области социального обеспечения[64]. На наш взгляд, это далеко не полный список проблем, порождаемых процессом "глобализации" в ее нынешнем виде. Так, существенным становится то обстоятельство, что ничем не ограниченное движение капиталов, товаров и населения между странами мира неизбежно усугубит противоречия, порожденные в пределах постиндустриальной цивилизации формированием интеллектуального класса. В этих условиях развитый мир не сможет контролировать отток интеллектуальных и материальных ресурсов с периферии в центр и вынужден будет умножать свои усилия по поддержанию стабильности в малоразвитых регионах, вместо того, чтобы использовать имеющиеся ресурсы для разрешения своих внутренних проблем. Наконец, в-третьих, сторонники ускоренной "глобализации" не хотят брать в расчет, что комплексная мировая система должна, с одной стороны, базироваться на культурной и социальной совместимости составляющих ее народов и, с другой, обладать центральными политическими институтами, которые сегодня существуют только в их богатой фантазии. В этой связи рассмотрим более подробно реальные, а не мнимые примеры современной социально-политической интеграции. Выше мы отмечали, что наиболее интенсивное хозяйственное взаимодействие имеет место в рамках сообщества развитых стран, тогда как их экспансия в направлении мировой периферии оказывает весьма незначительное воздействие на те процессы, которые (и то весьма условно) можно назвать глобализацией. В пределах самого развитого мира пальма первенства, безусловно, принадлежит Европейскому Союзу. (Здесь хочется заметить, что именно Европа сегодня, как и в прошлые времена, находится на самых передовых рубежах общественного прогресса, показывая человечеству единственный, пожалуй, пример подлинной глобализации -- пусть, как это ни парадоксально, относительно локализованной.) ЕС выгодно отличается от других ведущих хозяйственных центров современного мира по целому ряду направлений. Так, европейский континент имеет продолжительную историю, общую для всех стран и народов и объединяющую их более прочно, чем любые чисто хозяйственные связи. Далее, европейское хозяйственное пространство вполне самодостаточно; Европейский Союз имеет сбалансированную внешнюю торговлю, не допускает дефицита в экспорте и импорте высокотехнологичной продукции; составляющие его страны являются крупнейшими в мире экспортерами услуг. Кроме того, как отмечают многие специалисты, в рамках ЕС

[64] - См.: Rodrik D. Has Globalization Gone Too Far? Wash., 1997. P. 4-6.

нет существенных различий в уровне экономического развития отдельных стран и регионов: даже так называемая "внешняя периферия" (Греция, Португалия, отдельные районы Испании и Южной Италии) обладает показателями ВНП, не более чем на треть отличающимися от среднеевропейского уровня, тогда как наиболее богатые страны превосходят таковой в среднем на одну четверть[65]. Наконец, для европейских стран характерны относительно унифицированные механизмы государственного регулирования экономики: в каждой из них существует высокоразвитая система социального обеспечения, государство играет важную роль в перераспределении финансовых потоков, при этом бюджеты остаются вполне сбалансированными, а политика обслуживания государственного долга фактически идентична в большинстве стран, что подтверждается успешным осуществлением мер, предусмотренных в качестве условия для введения единой валюты, евро, последовавшего 1 января текущего года.

Европейская интеграция, которая, как мы полагаем, представляет собой наиболее яркий и обнадеживающий социо-экономический феномен последних десятилетий, имеет продолжительную историю, насчитывающую более сорока лет. Развитие этого процесса позволяет извлечь уроки, пренебрежение которыми вполне закономерно приводит сегодня к нарастающим кризисам во многих других регионах мира. Во-первых, европейская экономическая интеграция изначально осуществлялась на основе тщательно разработанных соглашений, а не стихийной нерегулируемой инвестиционной экспансии. Во-вторых, базируясь на тесной культурной общности и близости норм национальных законодательств, европейские страны полностью преодолели ограничения на свободную миграцию рабочей силы еще в 70-е годы, тогда как данный фактор и сегодня остается одним из наиболее опасных последствий интернационализации фактически повсюду вне Европы. В-третьих, государства-члены ЕС устранили любые таможенные и иные барьеры, препятствующие движению товаров и капитала внутри Сообщества; это способствовало исключительно быстрому росту объема внутриевропейской торговли, что, наряду с интенсивным информационным обменом, еще теснее сплачивало составляющие его нации. В-четвертых, ЕС впервые в мировой истории инициировало и успешно осуществляет программы массированного инвестирования средств в развитие периферийных территорий Союза. В-пятых, что особенно важно, экспансия ЕС вширь осуществляется на базе политического объединения, а условием инвестиций оказывается (и об этом можно говорить впол

[65] - См.: Krugman P. Geography and Trade. Cambridge (Ma.)-L., 1997. P. 94-95.