Прижавшись к Пелерину, Кейт затаила дыхание. Тут снова раздался треск сучьев и послышался шорох листвы — всадник приближался!

— Не спеши, мой мальчик, не спеши… Ступай осторожнее.

Кейт вздохнула с облегчением — это был голос Рейфа Годсола. А в следующее мгновение она увидела его. Подъехав к ней, Рейф остановился. Он был великолепен в своей зеленой охотничьей тунике, в высоких сапогах, плотно облегающих ноги, и с луком на плече.

Кэтрин невольно залюбовалась молодым рыцарем. Она вдруг снова вспомнила о его восхитительных поцелуях и объятиях в нише зала. Кто бы мог подумать, что поцелуи могут воспламенить ее?..

— Как вы узнали, что я здесь? — спросила Кейт, стараясь отвлечься от неподобающих мыслей.

Рейф улыбнулся:

— Я увидел, как ваша лошадь соскользнула вниз, и по вашему лицу догадался, что это произошло случайно.

Он внимательно посмотрел на нее. Убедившись, что она не пострадала, снова улыбнулся:

— После такой бешеной скачки вы выглядите не так уж плохо.

Кейт рассмеялась:

— Да, действительно бешеная скачка… Мне казалось, что я ужасно долго летела по воздуху, когда падала. К счастью, обошлось без переломов. Хотя скоро появятся синяки, которыми я смогу гордиться.

Теперь и Рейф рассмеялся:

— Слава Богу, что вы не пострадали.

Внезапно Кэтрин почувствовала, что ей ужасно хочется обнять Рейфа. Она попыталась выбросить из головы эти мысли, однако у нее ничего не получилось. Тогда Кейт повернулась к Пелерину и стала поглаживать его — ей казалось, что если она не будет смотреть на Рейфа, то перестанет думать о нем.

— Хотелось бы надеяться, что и с моим конем все в порядке, — пробормотала она, поглаживая гриву Пелерина. — Похоже, у него что-то с ногой.

Рейф спешился и снял перчатки. Присев на корточки, он принялся ощупывать ногу коня, но тот вздрогнул от его прикосновения и подался назад.

— Спокойно, Пелерин, не бойся. Это я, Рейф. Ты ведь помнишь меня?

Кейт взглянула на него с удивлением:

— Откуда вы знаете коня, принадлежащего моему отцу?

Рейф поднял голову и с грустью в голосе проговорил:

— Этот конь не всегда принадлежал вашему отцу. Пелерин родился и вырос в конюшнях Лонг-Чилтинга. Я сам объезжал его, когда наведывался домой. Четыре года назад кто-то из рода Добни украл его у нас. Я думаю, ваш отец получил меньше, чем ожидал, так как Пелерин за месяц до этого был обложен королевским налогом.

Кэтрин нахмурилась. «Неужели отец способен на воровство?» — подумала она. Тут ей вспомнился рассказ Рейфа — он сказал, что ее отец убил его отца. Но ведь кто-то из Годсолов убил ее брата…

Странно, но она не почувствовала ненависти к убийцам брата. Может, потому, что почти не знала его: младшему брату было всего два года, когда отец отправил ее к леди Аделе.

Рейф наконец выпрямился и, покачав головой, проговорил:

— Перелома нет, но, боюсь, сегодня он больше не сможет служить вам, миледи.

Кейт ожидала подобного заключения, но все же очень огорчилась.

— Черт побери! — пробормотала она вполголоса. — Ведь день только начался, и мне так хотелось поохотиться…

Вместо того чтобы наслаждаться охотой и обществом Эмис, ей теперь придется идти в замок пешком в сопровождении одного из слуг лорда Хейдона. А в замке будет ужасно одиноко, пока все не вернутся с охоты. На глаза Кейт навернулись слезы, и она прижалась лицом к шее Пелерина, чтобы скрыть их от Рейфа.

— Если хотите, миледи, я отведу Пелерина в Хейдон, а вы можете воспользоваться моим конем до конца дня. — Слова эти прозвучали необыкновенно искренне, и в них было нечто большее, чем просто учтивость.

Кейт внимательно посмотрела на Рейфа. Выражение его лица говорило о том, что он очень хотел сделать ей приятное, не более того. Сердце Кейт забилось быстрее. Такое предложение Рейфа лишний раз свидетельствовало о том, что он влюблен в нее. Только влюбленный мужчина готов пожертвовать своими интересами ради возлюбленной. Кейт охватило радостное возбуждение, однако она понимала, что ей придется отказаться…

Она со вздохом проговорила:

— Я бы согласилась… Но, боюсь, мой отец будет недоволен, если увидит меня на вашей лошади. Даже если вы будете далеко отсюда.

Рейф нахмурился. Немного помолчав, проговорил;

— Да, я понимаю вас. Что же касается вчерашнего происшествия… Прошу простить меня за то, что я приблизился к вам. Мне хотелось как лучше, а получилось наоборот. Я не помышлял причинить вам неприятности.

«Да, конечно же, он влюблен в меня», — подумала Кейт, и сердце ее забилось еще быстрее. Ей очень хотелось сказать Рейфу, что она готова поощрять его любовь, однако Кейт сдержалась и промолчала. В отношениях с мужчинами существовали определенные правила, которым леди Адела учила ее. Дама не должна откровенничать с рыцарем, если тот не признался ей в любви. Но даже после этого она не смеет проявлять свои чувства иначе, чем вздохами и страстными взглядами.

При мысли о том, что ей уже пора расставаться с Рейфом, Кейт тяжко вздохнула. Но ей действительно следовало поскорее выбираться из зарослей — ведь скоро ее хватятся и начнут искать.

Как же добиться от Рейфа признания в любви за такое короткое время? Вероятно, самое лучшее — направить беседу в нужное русло.

— Не беспокойтесь за меня, — проговорила Кэтрин, — у меня вчера не было никаких неприятностей. — Немного помолчав, она добавила: — И считайте, что я простила вас за вчерашнее.

Рейф криво усмехнулся:

— Простили? Неужели женщина из рода Добни может так легко простить одного из Годсолов? Лучше не говорите об этом вашему отцу. Едва ли он одобрит ваше великодушие.

Вспомнив о вражде между их семьями, Кейт снова вздохнула:

— Да, я прекрасно знаю, что отец ненавидит вас. Но почему?.. Чем вызвана вражда между нашими семьями?

Рейф посмотрел на нее с удивлением:

— Разве вы не знаете? Кейт пожала плечами:

— Мне говорили когда-то, но я забыла… Наступило продолжительное молчание, и был слышен лишь щебет птиц в ветвях. Рейф в глубокой задумчивости поглаживал свою бородку — он не знал, как лучше ответить на вопрос Кэтрин. Наконец, взглянув на нее, проговорил:

— Полагаю, от моего рассказа вреда не будет. Но вы должны помнить, что это точка зрения Годсолов.

— Да, конечно, — кивнула Кейт.

— Лет шестьдесят назад некий Добни похитил одну из моих прародительниц, являвшуюся наследницей нашего рода, и принудил ее выйти замуж за него. Этот Добни имел дружеские отношения со старым королем Генрихом… упокой, Господи, его душу. Заботясь о сохранении власти в своем королевстве, старик Генрих старался привлечь на свою сторону всех, кого только мог. По этой причине он утвердил насильственный брак Добни в качестве законного. В связи с этим Добни присоединил к своим землям наше поместье Глеверин. Разбогатев, он подкупил старика Генриха, и тот пожаловал ему титул. Вот почему ваш отец теперь является лордом Бэготом, а мы, Годсолы, хотим вернуть то, что когда-то принадлежало нам.

Ошеломленная рассказом Рейфа, Кейт пробормотала:

— После смерти брата поместье Глеверин стало частью моего приданого. Но неужели мой предок присвоил эти земли незаконно? И почему же… Если то, что вы рассказали, — правда, почему же тогда ваша семья не потребовала вернуть Глеверин в судебном порядке?

Рейф усмехнулся:

— Поверьте, миледи, Годсолы приложили немало усилий, чтобы вернуть Глеверин. Мы пытались сделать это и законным путем, и с помощью силы, но ни суд, ни война не принесли желаемого результата. Наше упорство привело Добни к решению навсегда уничтожить нас. — Рейф снова усмехнулся. — Ваш отец даже пытался разбить сердце моего отца…

Заметив испуг в глазах Кейт, Рейф ненадолго умолк, потом вновь заговорил:

— До того, как ваши родители поженились, мой отец ухаживал за вашей матерью. Однако лорд Бэгот заплатил вашему деду по материнской линии большую сумму, чтобы заполучить женщину, которую желал мой отец. Говорят, он пошел на такие значительные затраты только для того, чтобы досадить Годсолам.