Стремление к коммунизму, потребность в нем проистекают, правда, и теперь из того же источника, что и раньше, из бедности. И пока социализм оставался только социализмом чувства, только выражением этой потребности, он и в современном рабочем движении выражался порой в тех же стремлениях, что и в эпоху первоначального христианства. Но достаточно самого ничтожного понимания экономических условий, чтобы признать, что коммунизм в наше время принял совершенно иной характер, чем тот, который был свойствен коммунизму первобытного христианства.
Концентрация богатств в немногих руках, которая в Римской империи шла рука об руку с беспрерывным падением производительных сил и отчасти вызывала это падение, та же самая концентрация стала в настоящее время основанием для колоссального роста производительных сил. Если раздел богатств в то время не причинял ни малейшего ущерба производительности общества, а, наоборот, мог ему содействовать, то в настоящее время такой раздел равносилен полной остановке производства. Современный коммунизм и не может помышлять о том, чтобы равномерно распределить богатства. Наоборот, он стремится к возможно большему усилению производительности труда и более равномерному распределению продуктов труда тем, что доводит до крайности концентрацию богатства, превращая его из частной монополии некоторых капиталистических групп в общественную монополию.
Зато современный коммунизм, если он стремится отвечать потребностям человека, выросшего в современных условиях производства, должен будет в полной мере сохранить индивидуализм в потреблении. Этот индивидуализм не означает отделения индивидов друг от друга при потреблении; хотя он, конечно, может проявляться и в общественных формах, в виде общественного потребления, и так и будет проявляться. Индивидуализм потребления не означает также упразднения крупных предприятий для производства продуктов потребления; не означает замены машины ручной работой, как мечтают некоторые социалисты-эстеты. Но индивидуализм потребления требует свободы в выборе предметов потребления, а также и свободы в выборе общества, в котором человек пользуется этими предметами.
Городская народная масса эпохи первоначального христианства не знала никакого общественного производства. Крупное производство со свободным рабочим трудом почти не встречалось в городской промышленности. Но этой массе были известны и хорошо знакомы общественные формы потребления, часто устанавливаемые общиной или государством, особенно в виде общественного питания.
Таким образом, первобытный христианский коммунизм отличался разделом богатства и однообразием потребления. Современный коммунизм отличается концентрацией богатства и производства.
Первобытный христианский коммунизм не нуждался для своего осуществления в том, чтобы действие его было распространено на все общество. Можно было на чать осуществлять его в пределах какого угодно круга, и, поскольку ему удавалось принимать длительные формы, они по свойствам своим были таковы, что их нельзя было применить ко всему обществу.
Поэтому первобытный христианский коммунизм должен был в конце концов повести к возникновению новой формы аристократии и должен был развить эту внутреннюю диалектику уже в пределах того общества, которое он нашел. Он не был в состоянии упразднить классы, а мог только наделить общество новыми господами.
Наоборот, современный коммунизм при колоссальном размере средств производства, при общественном характере способов производства, при чрезвычайной концентрации важнейших объектов богатства не имеет никакой возможности осуществиться в размерах меньших, нежели общество в его целом. Все попытки осуществить его в виде создания мелких социалистических колоний или производительных товариществ — еще в пределах данного общества — потерпели неудачу. Он не может быть создан посредством учреждения мелких союзов в пределах капиталистического общества, союзов, задачей которых являлось бы, по мере постепенного роста, всосать в себя это капиталистическое общество. Современный коммунизм может осуществиться только благодаря приобретению власти, которая в состоянии подчинить себе всю общественную жизнь и преобразовать ее. Такой властью является государственная власть. Поэтому завоевание политической власти пролетариатом является первым условием осуществления современного коммунизма.
Доколе пролетариат не в состоянии это сделать, до тех пор о социалистическом производстве не может быть и речи. А следовательно, и нельзя говорить, что развитие этого производства создает противоречия, вследствие которых разумное превращается в бессмыслицу, а благодетельное оказывается несчастием и полезное оказывается губительным. Но даже если пролетариат завоюет политическую власть, то и тогда социалистическое производство не может сразу начать действовать в готовом виде. Но только с этого момента экономическое развитие внезапно направится в другую сторону, не в сторону заострения капитализма, а в сторону постепенного создания общественного производства. Когда последнее, в свою очередь, вызовет такие противоречия и обнаружит такие недостатки, которые поведут к дальнейшему развитию по путям, в настоящее время совершенно неведомым, об этом сейчас судить невозможно и нам не стоит этим заниматься.
Поскольку можно проследить современное социалистическое движение, нельзя допустить, что оно вызовет явления, сколько-нибудь похожие на то, что создано христианством в качестве государственной религии. Но тем самым исключена и возможность, что современное пролетарское освободительное движение в своей победе последует примеру христианства и победит таким же способом.
Для борцов пролетариата победа не будет столь легкой, как она оказалась для епископов четвертого столетия.
Но утверждать, что социализм не породит противоречий, сколько-нибудь похожих на те, которые возникли в христианстве, можно не только для периода, который будет продолжаться до этой победы. То же самое со значительной дозой уверенности можно утверждать и относительно того времени, когда обнаружатся последствия этой победы, которых сейчас еще нельзя предвидеть.
Дело в том, что капитализм создал условия, позволяющие построить общество на совершенно новом основании, резко отличающемся от тех оснований, на которых оно строилось в течение всего времени, пока существовали классовые различия. Если до сих пор всякий новый революционный класс или новая революционная партия, даже если они шли значительно дальше, чем признанное Константином христианство, даже если они действительно устраняли имеющиеся классовые различия, все-таки были не в состоянии упразднить все классы. Всегда на место устраненных классовых различий они ставили новые. Но в настоящее время уже даны материальные условия для того, чтобы устранить все классовые различия, и современный пролетариат должен в силу своего классового интереса использовать эти условия, ибо он в настоящее время является самым низшим классом в отличие от эпохи христианства, когда под пролетариатом еще были рабы.
Классовые различия и классовые противоречия не следует смешивать с различиями, которые создает между разными профессиями разделение труда. Классовые противоречия вызываются тремя причинами: частной собственностью на средства производства, военной техникой и наукой. Определенные технические и социаль ные условия создают противоречия между обладателями средств производства и теми, кто лишен этого обладания, затем противоречие между людьми, хорошо вооруженными и умеющими обращаться с оружием, и людьми безоружными. И наконец, противоречие между образованными и невеждами.
Капиталистический способ производства создает условия, необходимые для устранения всех этих противоречий. Он не только побуждает отменить частную собственность на средства производства, но благодаря обилию средств производства он также устраняет необходимость в том, чтобы вооружение и знание ограничивались только определенными слоями общества. Эта необходимость явилась в свое время, когда военная техника и науки достигли более высокой ступени развития, так что потребовалось свободное время и обладание материальными средствами, в пределах, превышающих личные потребности, для того, чтобы приобретать оружие и знания и с успехом пользоваться ими.
