На приеме, о котором идет речь, я сказал, что в историческом развитии и в историческом понимании капитализм будет похоронен, что коммунизм придет на смену капитализму. Вы скажете, что этого не может быть. Но ведь феодалы сжигали людей, которые боролись против феодализма, а все же победил капитализм. Капитализм борется против коммунизма. Я убежден, что победит коммунизм — общественный строй, который создает лучшие условия для развития производительных сил страны, дает возможность проявить себя каждой личности, обеспечивает полную свободу общества, каждого человека общества. Вы можете со мной не соглашаться. Я не согласен с вами. Что же нам делать? Нужно сосуществовать. Живите вы при капитализме, а мы будем строить коммунизм. Победит новое, прогрессивное; старое, отживающее свой век умрет. Вы считаете, что капиталистический строй более производительный, что он создает лучшие условия для развития общества, что он победит. Но короткая история существования нашего Советского государства говорит не в пользу капитализма. Какое место занимала Россия до революции по экономическому развитию? Россия была отсталой, неграмотной страной. А сейчас мы имеем могучую экономику, у нас высоко развита наука, культура.

Я точно не помню, сколько у нас выпускается инженеров в год, — сказал Никита Сергеевич, ища глазами В. П. Елютина, министра высшего и среднего образования СССР.

— Было подготовлено в прошлом году 94 тысячи, а в этом году выпущено 106 тысяч инженеров, то есть в три раза больше, чем в США, — сказал тот.

— У вас некоторые говорят, — спокойно продолжал Никита Сергеевич, — что если в СССР будет больше ученых, то мы погибнем. Мы идем на эту «гибель», создаем условия, чтобы у нас было больше ученых, чтобы все люди были образованными, потому что без этого нельзя строить коммунизм. Коммунизм — это наука.

Время встречи истекало. Уже давно крупная цифра «5» в руках человека, ведущего счет оставшимся минутам, сменилась на тройку, двойку, единицу… Он высоко поднял над собою щиток с цифрой «30», всем своим видом выражая отчаяние — пройдут, мол, эти считанные секунды и телевизионные станции, за исключением одной, будут отключены, Америка не услышит Ваших слов…

Но и Никита Сергеевич вел счет времени, он видел и этого взволнованного человека.

— Спасибо за внимание! — произнес он, улыбаясь, говоря тем самым, что его выступление окончено.

И по лицам друзей и по лицам противников наших стало ясно — одержана большая победа!

Президент Национального клуба печати У. Лоуренс от имени членов клуба благодарит Н. С. Хрущева, а все присутствующие в зале стоя долго и горячо аплодируют человеку, с таким мастерством умеющему донести свои взгляды до слушателей.

— Это непостижимо! Ведь он любого может сделать коммунистом! — восклицает один из наших соседей по столу — американский журналист.

Резонанс от выступления Н. С. Хрущева по стране был исключительный. Достаточно сказать, что уже в первые часы после выступления в Советское посольство и в Блэйр-хауз были доставлены десятки телеграмм и среди них трогательное послание видного американского промышленника и общественного деятеля Сайруса Итона:

«Вместе со многими миллионами американцев я был глубоко взволнован, когда смотрел и слушал по телевидению Ваше блестящее выступление в Клубе печати. Самые сердечные поздравления».

Никита Сергеевич незамедлительно поблагодарил г-на Итона за это поздравление.

Сообщения о пребывании Н. С. Хрущева в США и особенно о его выступлении в Национальном клубе печати заняли центральное место во всех газетах, совершенно оттеснив другие новости. Во многих статьях выражалось восхищение искусством и энергией, с которыми Н. С. Хрущев излагал и защищал позицию Советского Союза, свои взгляды и убеждения.

Редкие исторические события так подробно освещались в печати, как визит главы Советского правительства. «Нью-Йорк таймс» посвятила сообщениям, комментариям и фотографиям, связанным с визитом, около пяти страниц; «Нью-Йорк геральд трибюн» — более четырех страниц; «Дейли ньюс» — около четырех страниц сообщений и четыре страницы фотографий; «Дейли миррор» — три страницы сообщений и две страницы фотографий.

Все газеты вышли с огромными заголовками на первой полосе, посвященными выступлению Н. С. Хрущева в Национальном клубе печати. В печати особо выделялось заявление Н. С. Хрущева о том, что в своем выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций 18 сентября он намеревается выдвинуть предложение о разоружении. Заголовок газеты «Нью-Йорк таймс» гласил: «Хрущев имеет план разоружения, призывает к мирным усилиям, чтобы земля не покрылась пеплом и могилами»; заголовок «Нью-Йорк геральд трибюн»: «Хрущев предложит Организации Объединенных Наций новый план разоружения, называет войну «настоящим безумием»».

«Нью-Йорк таймс» и «Нью-Йорк геральд трибюн» опубликовали полный текст выступления главы Советского правительства, а также текст вопросов и ответов.

Даже те корреспонденты, которые обычно допускают антисоветские выпады, положительно отозвались о выступлении Н. С. Хрущева в Национальном клубе печати. Корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн» Доновен писал, что Н. С. Хрущев был «с самого начала до конца живым воплощением уверенности в окончательном торжестве коммунизма. Его выступление было то резким, то вызывающим, то примирительным, то жестким-жестким, но не воинственным в смысле угрозы Соединенным Штатам… Хрущев говорил определенно, как гордый человек».

Далеко не симпатизирующая нам корреспондентка газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» Маргарита Хиггинс признавала, что все выступление Н. С. Хрущева было «мастерским». Но, утверждала она, само искусство Н. С. Хрущева вызвало некоторую озабоченность среди американских «творцов политики», потому что Н. С. Хрущев продемонстрировал «свою потенциальную способность апеллировать к американскому народу через голову американского правительства и добиваться, чтобы народ, в свою очередь, оказывал давление с тем, чтобы Соединенные Штаты «были разумными в духе России»».

В редакционной статье газеты «Нью-Йорк уорлд телеграм энд Сан» были как бы подытожены общие впечатления от выступления Никиты Сергеевича в Национальном клубе печати:

«С трибуны Национального клуба печати выступало немало способных общественных деятелей. Однако мало кто мог сравняться по своей умелости с Хрущевым — он сумел показать, какой он исключительно способный, уверенный в себе и решительный человек.

Он провел в нашей стране едва сутки, притом не зная нашего языка. Он только что начал знакомиться с нашими обычаями и культурой, и вот ему пришлось столкнуться с крупнейшим и наиболее осведомленным корреспондентским корпусом в мире. И все же он вел себя так, как будто это было ему привычно всю жизнь. Казалось, что он чувствует себя как дома и проявляет больше уверенности в себе, чем проявляли на том же месте многие американские должностные лица.

Даже если этот визит не даст никаких других результатов, то уже сама возможность для американского народа увидеть этого человека в действии явится, возможно, немалой выгодой от этого визита.

Мы получили возможность увидеть, с какого рода вызовом мы имеем дело. Это не только спутники, лунные ракеты и великая военная мощь, но и международная дипломатическая и пропагандистская умелость, проявляемая мастером этого дела.

Для такой столицы, как Вашингтон, привыкшей, что иностранные гости протягивают руку за помощью и милостями, было своего рода потрясением услышать прямое заявление Хрущева, что он приехал сюда не как проситель, что ему ничего не нужно от дяди Сэма, что он хочет только, чтобы его считали равным, а в некоторых отношениях и признавали его превосходство».

Таково было суждение американской газеты, справедливо считающейся одной из «кузниц холодной войны». Так каким же должно быть впечатление простого американца! Симпатии американского народа к Н. С. Хрущеву возрастали со скоростью цепной реакции.