— Будьте здоровы! Будьте здоровы, будьте здоровы!

При виде людей голуби разом всколыхнулись и, зашумев крыльями, вылетели один за другим в слуховое оконце голубятни. А попка, смешно ковыляя, бросился со всех ног к Фридриху Адольфовичу, вскочил ему на плечо и, чмокнув его в самые губы своим клювом, проговорил скороговоркой:

— Очень рад! Очень рад! Фриценька и попочка — два друга, два друга, два друга!

Это было и смешно и трогательно в одно и то же время. На глазах Гросса блестели слезы, и он горячо целовал розовые и зеленые перышки своего любимца.

Аксинья, которая, как и Митька, не подозревала о существовании говорящих попугаев, едва не закричала от страха при виде такого необыкновенного зрелища.

— Но как же, однако, он мог попасть сюда? — заметил Юрий Денисович. — Дети, может быть, кто-нибудь из вас знает, как это случилось? — обратился он к сыновьям.

Маленькие виновники происшествия молча потупили глаза в землю и молчали, переминаясь с ноги на ногу. При виде этого смущения Юрий Денисович сразу понял, в чем дело.

— Юрий! — позвал он второго сына. — Я хочу знать правду: говори все, что ты знаешь!

Юрик, никогда еще никому не солгавший, выступил вперед, красный от смущения, не утаив ничего, рассказал все подробно отцу про общую неуместную шутку.

— О-о! — проговорил Фридрих Адольфович печальным голосом, когда Юрка окончил свою исповедь. — А я-то еще хотел сдэлайт суприз, нишево не говорил про мой попагайчик! Лючше било бы, когда ви все знал!

— Разве вы не знаете, — начал строгим голосом Юрий Денисович, — что распорядиться чужою собственностью, — это все равно, что присвоить ее себе? — и он пристально взглянул в лицо каждого из сыновей.

Мальчикам было очень совестно, неловко и неприятно — и от своей глупой проделки, и от строгого, испытующего взгляда отца.

— Вы должны быть наказаны, — заключил тем же тоном Волгин, — завтра вы не пойдете в лесной домик и по вашей милости пикник не состоится.

Тут лица всех трех мальчиков разом вытянулись и потускнели. Они не ожидали, что их новая проделка будет иметь такой скверный конец. Наказание было очень строго и чувствительно для маленьких проказников. Они так радовались предстоящему пикнику и заранее предвкушали всю прелесть чудного удовольствия!

Печально понурившись, разошлись дети по своим кроваткам, и каждый из них долго не мог уснуть в эту злополучную ночь.

Противный! Гадкий! Скверный! Я ненавижу его всем сердцем! У-у, как ненавижу! Из-за него, из-за его противного попугая мне испортили целый день! Никогда этого не прощу и не забуду ему, гадкому, скверному!

Так говорила Мая, сидя на другой день под развесистой липой в любимом месте хуторского сада, среди всех четверых детей Волгиных.

— Но почему же, милая? — спросила слепая Лидочка. — Ведь Фридрих Адольфович вовсе не виноват, что папа наказал братьев и не пустил их на пикник сегодня. И, по правде сказать, мальчики были наказаны за дело. Они сами виноваты во всем!..

— Ах, глупости! — резко перебила ее Мая. — Мальчики должны шалить, на то они и мальчики, а ваш гувернер противный, и я его видеть не могу за то, что из-за него у нас пропало такое чудесное удовольствие! Если бы у него не было этого глупого попугая, то вам не пришлось бы подшутить над ним таким образом, а не подшутили бы — не были бы и наказаны из-за него! Значит, во всем виноват ваш противный Фрицка!

— Мая! Мая! — проговорила с укором Лидочка. — Как можешь ты говорить так о таком добром человеке, как наш Фридрих Адольфович!

— Ах, оставь, пожалуйста! Ты точно гувернантка, Лидочка, только и слышно от тебя: "Мая, не делай того! Мая, не делай этого!" Не забудь, что я здоровая, веселая девочка, а не бедняжка слепенькая, как ты! Только слабые да больные калеки могут сидеть на месте, не шалить и корчить из себя святошу. А мы…

— Мая! Мая! Не смей так говорить! Ты злая, гадкая девочка! Ты не должна, ты не смеешь обижать Лидочку! — зазвучали голоса трех мальчуганов в защиту своей слепой сестрицы, в то время как по бледным щекам Лидочки покатились две крупные слезы.

— Я и не думаю обижать ее. С чего это вы взяли? — защищалась Мая. — Я правду говорю! Разве нельзя говорить правды? — раздраженно произнесла она. — Ведь если бы Лидочка была такою же зрячею здоровою девочкой, как и я, вы думаете, она не шалила бы так же заодно с нами?

— Я не знаю, что было бы тогда, — произнесла с глубоким вздохом маленькая слепая, — но если бы какой-нибудь добрый волшебник, как в сказке вернул мне зрение, и я стала бы зрячею, то…

— Ах, не говори так, Лидочка, — произнес подле нее нежный голосок Бобки, — не говори так, а то я заплачу!

— Какая же ты девчонка, Бобка! — вскричала Мая. — Плачешь из-за всякого пустяка. Бери пример со своих братьев. Сережа и Юрик гораздо умнее тебя!

Сережа и Юрик, однако, не разделяли мнения Май и втайне не одобряли ее. Им было жаль слепую сестрицу и в то же время не хотелось прослыть «девчонками» во мнении Май. И они были очень рады случаю, когда девочка выручила их из неловкого положения, сказав своим веселым, звонким голоском:

— Идемте-ка лучше на речку — ловить колюшек, теперь так славно и прохладно на речке!

Мальчики с радостью ухватились за приятное предложение и наперегонки бросились бежать к речному берегу. Даже у Бобки заблестели глазенки, несмотря на то, что он был сердит на Маю за нанесенную ею Лидочке обиду: предложение идти на речку было так заманчиво, что он не выдержал и помчался вслед за братьями, поспешно чмокнув на ходу слепую Лидочку в обе щечки.

Лидочка осталась одна. Ей было как-то грустно и тяжело сегодня. Хотелось бегать и резвиться не меньше остальных детей и любоваться небом и цветами, болтать, смеяться и прыгать, а ужасная слепота приковывала ее к месту, не позволяя наслаждаться всеми детскими радостями, какими пользовались веселые, здоровые дети.

Лидочка не всегда была слепою. Она ослепла, будучи трехлетним ребенком, когда однажды сильно ударилась глазом об острый угол стола. Глаз не вытек и остался целым, но она уже не могла видеть им, а вскоре из-за правого ушибленного глазного яблока заболел и левый глаз, и вслед за тем девочка окончательно потеряла зрение и ослепла. Маленькая слепая никогда не жаловалась на свою судьбу. Она привыкла уже к своей грустной доле и покорно переносила свое несчастье. Сегодня, однако, слова Май почему-то больно укололи ее и заставили горько пожалеть о своей слепоте.

— Господи, — прошептала Лидочка, — если бы я вдруг прозрела, я доказала бы ей, что и здоровые, зрячие дети могут иметь добрые сердца и не мучить других своими проказами и неуместными шутками. Но этого не может случиться. Я никогда не прозрею и останусь слепою навеки, потому что ни чудес, ни добрых волшебников не бывает на свете…

И Лидочка горько заплакала, упав головою на скамью. Она плакала и не слышала, как к скамье приблизился толстый маленький человечек и стал над нею, сочувственно покачивая головой. Когда слезы слепой немного утихли, толстый человечек осторожно приблизился к ней и положил на плечо слепой свою пухлую белую руку.

— Не пугайт, милий маленький фрейлин, — проговорил он ласково, — это я, Фриц — ушитель вашев братцев. Я слишаль, как ви гореваль сейшась, и решиль помочь вам, во што би то ни стале. Ви хотите видеть, как раньше, милий маленький фрейлинь, ви хотите полюшай обратно зрение…

— О! — проговорила слепая девочка. — Это мое единственное желание, господин Гросс! Я хочу видеть не только для себя, но и ради братьев. Мне кажется, что если бы я была зрячей, мальчики больше были бы со мной, им было бы веселее тогда играть и разговаривать с бодрой и здоровой сестрою. А, играя с ними, я бы могла отговаривать и удерживать их от многих их проказ и шалостей!