Теперь мы были окончательно убеждены, что чутье нас не подвело и мы напали, если не на шпионскую связь, то наверняка на какую-то особую, на первый взгляд совсем непонятную сеть контрабандистов. Вообщем, здесь было что-то не чисто. Пламя любопытства загорелось с еще большей силой. Мы стали настоящими детективами…

Первой из ОВИРа вышла девушка. Я последовал за ней. Азис остался. Мы решили, что нам нужно разделиться. Азису явно не хотелось оставаться. И мне пришлось пойти на небольшую хитрость:

— «Лысый» (так мы окрестили мужчину из кафе) — важная птица, — заметил я, — Поэтому с ним может справиться только такой опытный «разведчик» как Азис.

Это ему польстило и он согласился.

И вот я уже иду по парку, любуясь красивой фигурой Марии. В хрупком ее теле юность и нежность сочетались с волей. Это чувствовалось в ее движении — устремленном к цели. Она притягивала к себе, манила. Я немного забылся. И вдруг заметил, что вслед за ней идет какой-то мужчина. Сомнений нет. Он идет за ней. Неотрывно, почти рядом. Скорее всего он выскочил из машины, которая осталась за углом. Девушка, словно почувствовав, что ее преследуют, прибавила шаг. Мне тоже пришлось сделать несколько перебежек, чтобы сократить расстояние разделявшее нас. Теперь я отчетливо видел широкую спину мужчины. Несмотря на жаркий день он был одет в темный костюм и такую же темную широкополую шляпу.

— Настоящий детектив, — подумал я. И тут же окрестил его «Пижон в шляпе».

Между тем мы миновали пятиконечную звезду театра Советской армии и девушка направилась в сторону магазина «Богатырь». Вдруг она исчезла. Мелькали чужие незнакомые лица, но девушки не было. И если бы не «пижон в шляпе», я бы, наверное, потерял ее. В самый последний момент я увидел, как он проскользнул в дверь одного из подъездов. Я последовал за ним. У меня просто не было другого выбора. К тому же, какое-то особое внутреннее чувство влекло меня именно сюда.

— Уж не влюбился ли я? — мелькнуло у меня в подсознании. Я чувствовал, что вместе с азартом детектива все отчетливее проявляется особая привязанность к этой девушке. Может быть я еще не понимал, но чувствовал, что всего меня влечет к ней.

В коридоре, куда я попал, был полумрак. Он особенно усиливался после яркого дневного света. Несколько секунд я присматривался. Коридор лабиринтом, с резкими поворотами уходил в глубь здания. В видимой его части никого не было, хотя за углом коридора я еще слышал шаги. Я поспешил за ними, миновал один, второй, третий повороты, но никого не было. Хотя я отчетливо слышал шаги не только спереди, но теперь и сзади. Я невольно остановился и через секунду вышел человек. Он шел вслед за мной. Увидев меня, он также остановился в смущении. Мне некогда было раздумывать — шаги впереди затихали и я рисковал потерять свою цель. Я буквально побежал по коридору. Вскоре он закончился и глухая каменная лестница повела меня вверх. Я на одном дыхании пробежал четыре пролета. На лестничной площадке перед самым моим носом дверь захлопнулась. Это был тупик. Вверх хода не было, а здесь на площадке — дверь была одна-единственная. Между тем снизу ко мне приближались шаги. Выбора не было — я толкнул дверь. Она несмотря на свою массивность, легко и широко открылась. Я вошел в достаточно большой зал. Своей овальной формой он напоминал арену цирка. В помещении было сравнительно темно, как бывает в театре во время спектакля. Когда же я немного присмотрелся, то увидел, что вдоль стен, кругом стоят люди, достаточно много людей. Мне было трудно сориентироваться. между тем с трех сторон, как я уже успел заметить, продолжали подходить люди. Заходили нерешительно, молча, озираясь.

— Точь-в-точь, как я, — отметил про себя.

Меня потеснили от двери и я был вынужден пройти несколько в сторону и едва не уперся в широкую совершенно темную в полумраке спину «пижона в шляпе». В центре зала, как бы на арене стояла небольшая группа людей. Я машинально сосчитал: их было 12. И каково было мое удивление, когда я узнал среди этих людей Марию и того самого лысого мужчину, с которым мы сидели в кафе за одним столиком.

— Значит здесь должен быть и Азис, — промелькнуло в сознании. Я осмотрелся по сторонам и действительно почти напротив, с другой стороны зала заметил в первых рядах Азиса. Его нельзя было не узнать, колоритная фигура выделялась на общем фоне. Я даже захотел крикнуть:

— Азис, я здесь…

Но горло перехватило тишиной. Я почувствовал, что не могу ни говорить, ни двигаться. Все мое внимание как бы переключилось в центр зала, я забыл про Азиса, про «пижона в шляпе», и даже образ Марии стал размываться в моем сознании. Я как бы засыпал, а между тем отчетливо видел, как люди, стоявшие на арене, стали медленно расходиться, как бы отступая назад, каждый по своему радиусу. Одновременно они плавно поднимали, как лепестки, свои руки. Это напоминало раскрытие цветочного бутона. И это впечатление усилилось от того, что с каждым их шагом усиливался мягкий, проникающий в душу свет, исходящий откуда-то снизу. Когда люди разошлись — весь зал наполнился, как мне показалось, особым лунным светом. Он исходил из созвездия 12 крошечных звезд, горевших на каменном алтаре в центре зала…

Я полностью забылся. Видения заполнили мое сознание. Я чувствовал, что переношусь с огромной скоростью в неведомом пространстве. Я четко не сознавал, как это происходит, но почти реально ощущал это невообразимое движение, мелькание миров. Я впервые чувствовал себя частицей этого огромного космического пространства. Затем мной овладело состояние покоя и неги, словно я заново родился и моя мать держит меня на руках, тихонько поет колыбельную песню. Конечно, я никогда не помнил этого. Это вместе с детством ушло куда-то навсегда. Но теперь я это ощущал, потому что почти реально видел мать молодой и красивой. Она была для меня самым, самым дорогим человеком на свете.

Потом, я как бы пережил свое детство, самые радостные, самые счастливые его дни. Все тревожное, горькое как бы было вырезано опытной рукой режиссера из картины этого видения. Я увидел своих ребят. До чего же они были смешными и милыми. Вся моя жизнь как бы вновь раскручивалась передо мной.

И вдруг в этом «фильме» появились совершенно новые кадры. Мы были с Марией вдвоем. Это была, конечно, она. Мы лежали на берегу Жемчужного моря. Оно ласково плескалось у наших ног. Все было почти знакомо, как на земле. И все же мир был другим. Свет исходил не с высоты, а откуда-то из глубины моря. Небо было невероятно голубым и спокойным. Солнца вовсе не было на небосклоне, хотя я ощущал тепло, оно было постоянным и равномерным без каких-либо порывов…

— Да мы на другой планете, — как бы подтверждая мои сомнения прошептала девушка. — Здесь нет солнца в нашем обычном понимании, оно в глубинах самой этой планеты, а небо — оно как бы отражение моря. Здесь не бывает ураганов, здесь не бывает бед.

Она взяла в руки камень.

— Потрогай, — предложила она, — он как мячик мягкий, им нельзя ударить или удариться о него.

Она бросила этот увесистый на вид голыш мне на грудь. Но удара не последовало, он, как легкий шарик, отскочил от меня. И пока я соображал, что это: розыгрыш с подставным камнем или действительно я совсем на другой планете, Мария вскочила и побежала вдоль кромки моря.

Боже, как она была прекрасна. На фоне моря, гор, сказочного леса и огромного пляжа она была высшим созданием природы. И это, кажется, понимал не только я. И море, и горы, и лес, и каждый упругий мягкий камешек, кажется, понимали это. Они любовались ею, они боготворили ее.

Я невольно замер, очарованный этой картиной. Вдруг у меня словно выросли крылья. Они понесли меня вслед за ней. Когда расстояние между нами сократилось до вытянутой руки, она прыгнула в море. Я за ней… Нас обожгла прохлада воды. Я поймал Марию, подхватил ее на руки и, брызгая сотряс море волной. На фоне гладкого, спокойного водного зеркала — это был почти шторм. Удивительно, но брызги моря не падали вниз, а как воздушные шарики улетали в небо.