– А какие дети? Сколько им лет?

– Седьмой год пошел… близнецы.

– Меня очень интересуют близнецы, с тех пор как у миссис Хаммонд было три пары! – оживленно воскликнула Аня. – Они хорошенькие?

– Трудно сказать… Они были такие грязные. Дэви делал куличики во дворе, а Дора вышла позвать его к матери. И что ты думаешь? Он толкнул ее в самую грязь, а когда она заревела, сам залез туда же и начал валяться, чтобы доказать ей, что плакать не о чем. Мэри говорит, что Дора очень послушная, но Дэви ужасный озорник. Впрочем, воспитывать-то его было некому. Отца он лишился еще в младенчестве, а Мэри почти все время болела.

– Мне очень жаль детей, которых некому воспитывать, – сказала Аня значительно. – Вы знаете, меня тоже никто не воспитывал, пока вы за меня не взялись… Миссис Кит приходится вам близкой родственницей?

– Мэри? Нет. Но ее муж был нашим троюродным братом… Взгляни-ка, миссис Линд идет к нам. Думаю, она хочет узнать, что с Мэри.

– Не говорите ей о мистере Харрисоне и Долли, – взмолилась Аня.

Марилла пообещала, но миссис Линд, едва войдя в дом, объявила:

– Я сегодня возвращалась из Кармоди и видела, как мистер Харрисон выгонял вашу Долли из своих овсов. Похоже, он порядком взбесился. Большой он тут шум поднял?

Аня и Марилла обменялись чуть заметными улыбками. Поистине, мало что в Авонлее могло ускользнуть от всевидящего ока миссис Линд.

– Да, думаю, он тут пошумел, – кивнула Марилла. – Я ездила в Графтон, так что весь свой гнев он излил на Аню.

– Очень неприятный человек! – сказала Аня обиженно.

– Лучше не скажешь! – изрекла миссис Рейчел с торжественным видом. – Как только Роберт Белл продал свою ферму приезжему, я поняла, что будут неприятности. Не знаю, до чего дойдет Авонлея, если чужие будут селиться здесь в таких огромных количествах. Скоро человек не сможет чувствовать себя в безопасности даже в собственной постели!

– А что, еще кто-то переезжает в Авонлею? – спросила Марилла.

– Разве вы не слышали? Во-первых, семейство Доннеллов. Они будут жить в старом доме Питера Слоана. Питер нанял этого Доннелла управлять мельницей. Они приехали откуда-то с востока… Потом, семья этого бедолаги Тимоти Коттона тоже перебирается сюда из Уайт Сендс. Это будет изрядная обуза для нашей общины. У него чахотка, а чуть оправится – крадет. А жена его просто какое-то расслабленное существо: моет посуду сидя!.. А еще – миссис Пай взяла на воспитание сироту, племянника своего мужа. Зовут его Энтони. Он будет ходить в твою школу, Аня, так что не жди легкой жизни… И будет у тебя еще один ученик из чужих. Пол Ирвинг приезжает из Штатов и будет жить у своей бабушки. Помнишь его отца, Марилла? Стивен Ирвинг, который бросил свою невесту, Лаванду Льюис из Графтона?

– Бросил? Думаю, они просто поссорились.

– Ну, так или иначе, а он на ней не женился, и она с тех пор какая-то странная. Живет совсем одна в своем маленьком каменном домике, который называет Приютом Эха. А Стивен уехал в Штаты, вошел там компаньоном в дело своего дяди и женился на американке. Так с тех пор ни разу и не приезжал домой. Его жена умерла два года назад, и вот он теперь прислал сынишку к своей матери. Мальчику девять лет. Не знаю, окажется ли он приятным учеником. Никогда не знаешь, чего ждать от этих янки.

Миссис Линд с суровым недоверием смотрела на всех людей, имевших несчастье родиться или воспитываться за пределами острова Принца Эдуарда.

– А что это, Аня, – продолжила она, – я слышала, будто вы хотите основать какое-то общество с целью изменить к лучшему нашу деревню?

– Пока мы еще только обсуждали этот вопрос на последнем собрании дискуссионного клуба, – отвечала Аня, краснея. – Все девочки и мальчики согласны, что идея хорошая. Такие общества появились в последнее время во многих деревнях.

– Бросьте вы это дело, Аня, вот что я вам скажу! Люди не любят, чтобы их пытались изменить к лучшему.

– Мы не будем пытаться изменить людей; речь идет о самой деревне. Многое можно сделать, чтобы здесь стало лучше. Например, если бы нам удалось уговорить мистера Бултера снести этот ужасный развалившийся старый дом, который стоит на его лугах, разве это не оказалось бы заметным улучшением?

– Вряд ли вам, «улучшателям», удастся уломать Леви Бултера, чтобы он бесплатно сделал что-то для общего блага! Советую тебе, Аня, как друг: не морочь себе голову этими «улучшениями». У тебя и так будет хлопот полон рот с твоей школой…

Была у миссис Линд и еще одна новость.

– Попечительский совет школы в Кармоди взял на должность учительницы какую-то Присиллу Грант. Не твоя ли это подружка по учительской семинарии, Аня?

– Да, конечно! Чудесно! Присилла будет в Кармоди! – воскликнула Аня. Ее серые глаза зажглись словно вечерние звезды, заставив миссис Линд, неизвестно в который раз, задуматься, красивая девочка Аня Ширли или нет.

На следующий день Аня отправилась за покупками в Кармоди и взяла с собой Диану Барри. Диана тоже была горячей сторонницей создания Общества Содействия Развитию Авонлеи, и всю дорогу девочки говорили о предстоящих «улучшениях».

– Первым делом надо выкрасить клуб, – сказала Диана, когда они проезжали мимо авонлейского дискуссионного клуба – довольно запущенного на вид здания, окруженного высокими елями. – Сейчас он выглядит ужасно. Просто позор! И заняться этим мы должны даже прежде, чем попытаемся заставить мистера Бултера снести его старый дом. А помнишь участок земли, где сходятся дороги из Кармоди, Ньюбриджа и Уайт Сендс? Он весь зарос молоденькими елочками. Не будет ли лучше расчистить его и оставить только две или три березы?

– Конечно, – согласилась Аня с радостью. – И поставим под березами деревянную скамью. А весной сделаем клумбу и посадим герань.

– Да. Только придется придумать, как заставить старую миссис Слоан держать свою корову подальше от дороги, а то это прожорливое создание живо съест все цветы, – засмеялась Диана. – А вот и старый дом Бултера. Ты когда-нибудь видела другую такую развалюху?

– Старый покинутый дом – печальное зрелище, – произнесла Аня задумчиво. – Марилла говорит, что когда-то здесь жила большая семья: у крыльца росли розы, повсюду звучали детский смех и песни… а теперь только ветер гуляет в разрушенных стенах. Как этому дому, должно быть, грустно! А может быть, в лунные ночи они возвращаются сюда – души этих маленьких детей, и роз, и песен – и, пусть ненадолго, старый дом может увидеть во сне, что он снова молод и весел.

Диана покачала головой:

– Я теперь никогда ничего такого не воображаю. По-мнишь, как сердились мама и Марилла, когда мы вообразили привидения в Лесу Призраков? Я до сих пор не могу без страха пройти по этой дороге в сумерки. А если бы я начала воображать что-нибудь подобное о старом доме Бултеров, то боялась бы и мимо него проходить. Впрочем, эти дети вовсе не умерли. Все они выросли и живут неплохо. Один из них стал мясником. А у цветов и песен нет душ.

Аня подавила легкий вздох. Она горячо любила Диану, и они всегда были близкими подругами. Но Аня давно усвоила, что в царстве фантазии она должна путешествовать в одиночестве.

В Кармоди девочек застал ливень с грозой. К счастью, он оказался недолгим, и поездка домой по влажным дорогам, мимо деревьев и кустов, осыпанных сверкающими каплями дождя, была восхитительна. Но в ту минуту, когда они свернули на тропинку, ведущую к Зеленым Мезонинам, Аня увидела нечто такое, что мгновенно заставило ее забыть о красотах пейзажа.

Справа от тропинки тянулось мокрое серо-зеленое поле поздних овсов мистера Харрисона, а прямо в центре, погрузившись холеными боками в буйную растительность, стояла джерсейская телка!