"М-р. Дедижер(Dedijer) рассматривает события в Корее, как демонстрацию претензий Советов на мировое господство ... рабочие мира должны понимать, что уже появился очередной претендент на мировое господство и избегать иллюзий о том, что Советский Союз представляет некие приписываемые ему силы мира и демократии".(46)

Так Тито стал простой пешкой в американской антикоммунистической стратегии. Тито заявил в газете "Нью-Йорк Геральд Трибюн", что "в случае Советского нападения где-нибудь в Европе, даже если удар будет нанесен вдалеке от границ Югославии", он "немедленно вступит в борьбу на стороне Запада... Югославия рассматривает себя как элемент в стене коллективной безопасности, построенной против Советского империализма".(47)

В области экономики принятые в Югославии до 1948 года социалистические меры были ликвидированы. Александр Клиффорд, корреспондент газеты "Дейли мейл", писал об экономических реформах, принятых в 1951 году:

"Если это пройдет успешно, Югославия, похоже, будет намного меньше социалистической, чем Британия"; "цены на товары ... определяются рынком - то есть, спросом и предложением"; "заработная плата ... фиксирована на основе дохода или прибыли предприятия"; экономика предприятий, которые "самостоятельно решают, что производить и в каких количествах"; "во всем этом немного от классического Марксизма".(48)

Англо-американская буржуазия быстро сообразила, что Тито должен стать самым эффективным оружием в антикоммунистической борьбе. 12 апреля 1950 года очередной выпуск "Бизнес уик" гласил:

"Для Соединенных Штатов в особенности, и для всего Запада в целом, такое поощрение Тито обещает стать одним из самых дешевых способов сдерживания русского коммунизма.

На сегодня помощь Запада Тито составила 51,7 миллиона долларов. Это намного меньше, чем миллиард долларов, потраченных Соединенными Штатами в Греции на те же цели".(49)

Так буржуазия намеревалась поддержать Тито, чтобы подстегнуть ревизионизм и организовать свержение социализма в странах Центральной и Восточной Европы. 12 декабря 1949 года Иден заявил для "Дейли телеграф":

"Пример Тито и его влияние могут решительно изменить курс событий в Центральной и Восточной Европе".(50)

Вполне понимая, каким целям в действительности служит коммунистическая демагогия Тито, "Таймс" писала:

"Титоизм остается силой постольку, поскольку маршал Тито может объявлять себя коммунистом".(51)

Титоизм набрал силу к 1948 году как буржуазное националистическое течение. С ним Югославия отринула все принципы диктатуры пролетариата. Национализм был почвой, на которой процветали теории Бухарина и Троцкого.

После Второй Мировой войны это националистическое направление имело большое влияние в других коммунистических партиях Центральной и Восточной Европы.

После смерти Сталина в Москве раскрылся великорусский национализм, и, в ответ, по Центральной и Восточной Европе распространился шовинизм.

Давайте рассмотрим принципы, составляющие сердцевину этого разногласия. В 1923 году Сталин уже сформулировал важнейший вопрос пролетарского интернационализма таким образом:

"Это должно было родиться в умах, что помимо права наций на самоопределение, существует также и право рабочего класса на объединение его сил... Существуют возможности, когда право на самоопределение вступит в конфликт с другим, высшим правом - правом рабочего класса, который приобрел власть, объединить свои силы. В этом случае - это надо сказать прямо - право на самоопределение не может и не должно служить препятствием к осуществлению его права на диктатуру. Прошлое должно дать дорогу будущему".(52)

Начав с принципа пролетарского интернационализма, Сталин был решительным противником всякого национализма, начиная с великорусского национализма. Еще в 1923 году он заявлял:

"Эта основная сила, скрывающая растворение республик в едином союзе ... есть великорусский шовинизм. И неслучайно, товарищи, что сменовеховцы собрали большое число сторонников среди советских работников".(53)

"Сменовехизм есть идеология новой буржуазии, которая постоянно растет и постепенно набирает силу с кулаками и буржуазной интеллигенцией. Новая буржуазия создала ее собственную идеологию, ... которая заявляет, что Коммунистическая партия близка к вырождению, а новая буржуазия усиливается сама по себе. Мы, большевики, это очевидно, незаметно для себя двигаясь к этому порогу демократической республики, переступим этот порог, а затем, с помощью Цезаря, который возникнет из военных или гражданских рядов, мы обнаружим себя в положении обычной буржуазной республики".(54)

Но Сталин также понимал, что в мировой борьбе между империализмом и социализмом буржуазный национализм мог использоваться как мощное антисоциалистическое оружие:

"Когда идет борьба не на жизнь, а на смерть, и она охватывает пролетарскую Россию и империалистическую Антанту, у пограничных регионов есть только две возможности:

или они примкнут к России, а затем рабочие массы пограничных регионов будут освобождены от империалистического угнетения;

или они присоединятся к Антанте, и тогда ярмо империализма неизбежно.

Третьего не дано. Так называемая независимость так называемых независимых Грузии, Армении, Польши, Финляндии и т.д., есть только иллюзия, и она скрывает полнейшую зависимость этих третьеразрядных стран от той или другой группы империалистов...

И требование народных масс по выходу из пределов существующих границ на современной стадии революции является глубоко контрреволюционным".(55)

В полуфеодальных республиках Советских окраин буржуазный национализм утверждал себя как главную форму буржуазной идеологии, разъедая большевистскую партию изнутри:

"Надо понять, что наши коммунистические организации в приграничных районах, в республиках и областях могут развиваться и твердо заявлять о себе, могут стать подлинными интернационалистами, марксистскими кадрами, только если они избавятся от национализма. Национализм есть главное идеологическое препятствие для воспитания марксистских кадров, марксистского авангарда приграничных регионов и республик... В отношении этих организаций национализм играют ту же роль, которую играли в прошлом меньшевики по отношению к партии большевиков. Только под покровом национализма может различного рода буржуазное, в том числе меньшевистское, влияние проникать в наши организации в приграничных регионах. Наши организации в республиках могут стать марксистскими кадрами, только если они способны выстоять против националистических идей, которые сталкивают их с партийной линии... потому что буржуазия возрождается, Новая Экономическая Политика расширяется, национализм растет; потому что есть еще пережитки великорусского шовинизма, который стремится взрастить местный национализм, и потому что существует влияние иностранных государств, которые поощряют национализм всеми доступными средствами".(56)

Сущность отклонений к местному национализму состоит в попытке изолировать себя и закрыться в своей собственной национальной раковине, в попытке сгладить классовые различия внутри одной нации, в попытке противостоять великорусскому шовинизму, уходя в сторону от главного хода социалистического строительства, в попытке закрыть глаза на то, что сводит вместе и объединяет трудящиеся массы народов СССР и видеть только то, что ведет к их разобщению.

Склонность к местному национализму отражает неудовлетворенность отмирающих классов угнетавшихся прежде наций режимом пролетарской диктатуры, их стремлением выделиться в свое собственное государство и там установить верховную власть своего класса".(57)

Сталин вернулся к вопросам интернационализма в 1930 году. Он сформулировал принцип, который стал абсолютно понятен во времена Брежнева:

"Что означает склонность к национализму - неважно, к великорусскому или местному национализму? Склонность к национализму - это подгонка международной политики рабочего класса к националистической политике буржуазии. Склонность к национализму отражает попытку "своей собственной", "национальной" буржуазии подорвать Советский строй и восстановить капитализм. Источник этих отклонений ... известен. Это отход от Ленинского интернационализма...