И, тем не менее, удача первой большой волны коллективизации была замечательной.

Уровень коллективизации значительно превысил показатель, запланированный на окончание пятилетки, на конец 1933 года. В мае 1930 года после массового выхода из колхозов, в них оставалось еще шесть миллионов семей, в противовес одному миллиону в июне 1929 года. Типичный колхоз составляли 70 семей вместо 18 в июне 1929 года. Уровень коллективизации был выше, и артели по большей части вошли в колхозы, вместо ТОЗов (товарищество по обработке земли). Численность поголовья молочного скота увеличилась с 2,11 миллиона в январе 1930 года до 4,77 миллиона в мае того же года. В колхозах состояли 81957 членов партии в июне 1929 года и уже 313200 в мае 1930. Эта большая волна коллективизации привлекла в колхозы главным образом безземельных и бедных крестьян. Но туда вступило и большое число середняков. В мае 32,7 процента колхозников-первопроходцев составляли бывшие крестьяне-середняки.(142) В мае 1930 года недвижимое имущество колхозов оценивалось в 510 миллионов рублей, из них 175 миллионов дала экспроприация кулаков.(143)

Несмотря на все потрясения, вызванные коллективизацией, урожай в 1930 году выдался прекрасный. Свою роль в этом сыграли благоприятные погодные условия, но получение высокого урожая могло сказаться в недооценке предстоящих трудностей.

Производство зерна составило по разным оценкам от 77,2 до 83,5 миллиона тонн, в 1929 году было 71,7 миллиона тонн.(144) Благодаря государственному планированию, механизации сельского хозяйства, в особенности возросли урожаи хлопка и свеклы, до 20 процентов. Но в связи с массовым забоем скота, объем животноводческой продукции снизился с 5,68 миллиона рублей до 4, 4, или на 22 процента.

В 1930 году весь коллективный сектор (колхозы, совхозы и индивидуальные наделы колхозников) произвели 28,8 процента всей сельхозпродукции, по сравнению с 7,6 процента в прошлые годы.(145)

Поставки зерна в города выросли с 7,47 миллиона тонн в 1928-1929 годах до 9,09 миллиона тонн в 1930-1931 годах, т.е. на 21,7 процента. Но огромное число населения, связанное с работой по ускоренному развитию промышленности, получили увеличение хлебного рациона с 26 до 33 миллионов тонн, или на 27 процентов.(146)

Потребление сельхозпродукции в деревне было 60,55 рубля на человека в 1928 году, 61,95 рубля в 1929 и немного уменьшилось в 1930 году, до 58,62 рубля. Но потребление промышленных товаров росло - 28,29 рубля на человека в 1928 году, 32,30 в 1929 и 32,33 в 1930. В целом потребление сельского населения менялось, если принять потребление на душу в 1928 году за 100 процентов, то в 1929 было 105,4, а в 1930 - 102,4. То есть, жизненные стандарты в деревне медленно улучшались, тогда как в городе теми же темпами шло ухудшение. Потребление на душу населения в городах менялось с индекса 100 в 1928 году, до 97,6 в 1929 и 97,5 в 1930 году.(147)

Эти цифры противоречат обвинениям, высказанным Бухариным и другими правыми, согласно которым, Сталин организовал феодально-бюрократическую эксплуатацию крестьянства: все работающее население страны шло на лишения ради построения социализма и индустриализации, и жертвы, принесенные рабочими, зачастую были намного более значительными, чем крестьянские.

Для обеспечения городов продовольствием и успеха индустриализации, Советское государство проводило политику низких цен на зерно. Но в 1930 году доходы крестьян значительно выросли за счет продаж на свободном рынке и сезонных работ. Девис писал:

"Государство запланировало необходимую часть поставок сельхозпродукции по ценам ниже рыночных. Но если взять среднюю цену между рыночной и плановой, то можно видеть, что рост цен на сельхозпродукцию был выше, чем на промтовары. Условия торговли были на пользу деревне".(148)

"Централизованное управление сельскохозяйственным производством давало очевидный успех в его главной задаче гарантирования поставок продовольствия для городского населения и сельхозсырья для промышленности".(149)

В октябре 1930 года 79 процентов крестьянских семей все еще оставались частниками, нацеленными на рынок. В выпуске от 21 октября "Правда" писала:

"В обстановке сельской осени, когда собран хороший урожай,... в условиях высоких спекулятивных цен на зерно, мясо и овощи, некоторые хозяйства крестьян-середняков быстро преображаются в зажиточные и кулацкие хозяйства".(150)

Между сентябрем и декабрем 1930 года была запущена пропагандистская кампания по вступлению в колхозы. Руководство колхозов раздавало отчеты-рапорты о ее ходе крстьянам-одиночкам в своем районе. Были проведены специальные собрания для тех, кто вышел из колхозов в марте. В сентябре в районы с низким уровнем коллективизации для убеждения крестьян-одиночек было направлено 5625 "комиссий по набору в колхозы", составленных из колхозников. В Центральночерноземной области приглашения в колхоз получили 3,5 миллиона крестьян-одиночек.

Кулаки, саботировавшие колхозы, продолжали высылаться, особенно на Украине, где в начале 1931 года общее число выселенных по трем категориям составило 75 тысяч.(151)

Но осенью 1930 года пропагандистская кампания тщательно отслеживалась партийным руководством: были отброшены грубость и насильственные методы первой волны коллективизации, не проводились централизованные кампании по выселению кулаков.(152)

С 1 сентября по 31 декабря 1930 года 1 120 000 семей вступили в колхозы, в зернопроизводящих районах - около половины населения. Таким образом, 25,9 процента всех крестьянских семей присоединились к коллективному земледелию.(153)

В 1931 и 1932 годах распределением лучших земель и предоставлением других преимуществ колхозникам увеличивалось экономическое давление на крестьян-одиночек. В то же время кулаки предприняли последние отчаянные попытки разрушить колхозы.

Вторая большая волна коллективизации прошла в 1931 году и привела к увеличению коллективизированных семей с 23,6 процента до 57,1. В следующие три года наблюдался медленный рост по 4,6 процента в год.

С 1934 по 1935 год уровень коллективизации изменился от 74,4 процента до 83,2, фактически завершив коллективизацию сельского хозяйства.(154)

До сих пор часто можно слышать утверждения, что коллективизация в 30-х годах была насилием над крестьянством. В противовес этому нам бы хотелось подчеркнуть необычайный размах общественного и экономического творчества того периода, проявленный тогда массами, интеллигенцией и партийными лидерами революционную созидательность. Подавляющее большинство основных характеристик социалистической системы сельского хозяйства было "изобретено" в период перелома, в 1929-1933 годах. Вот как определил это Девис:

"Это был познавательный процесс огромного масштаба в исключительно короткий период времени, когда партийные лидеры и их советники, местные партийные работники, крестьянские и экономические структуры совместно работали на результат... Главные особенности колхозной системы, установленные в 1929-1933 годах, прошли испытание временем до смерти Сталина и даже держались еще некоторое время после нее".(155)

Во-первых, колхозы были задуманы как организационная форма, которая должна была позволить внедрение широкомасштабного механизированного производства в отсталой сельскохозяйственной стране. Колхозы создавались для производства зерна и ведения сельского хозяйства промышленными методами, в особенности, для производства хлопка и свеклы. Колхозная продукция поставлялась государству по очень низким ценам, что помогало социалистической индустриализации: затраты государства на поставку продовольствия в города и сельскохозяйственного сырья для промышленности держались на низком уровне. Колхозники получали компенсацию благодаря значительному доходу от продаж оставшейся после выполнения госзаказа продукции на свободном рынке и от дополнительных работ.