В среду наступало время лакомки, когда теща приглашала в дом молодого зятя с женой. Поэтому за столом и после окончания угощения произносились благопожелания в честь молодых.

В масленичный, или широкий, четверг начинались народные гулянья. Этот день получил название загула. С четверга начинали работать балаганы, происходили кулачные бои и катания на тройках. Вечером по улицам ходили ряженые и колядовщики. Они приходили в дома и произносили коляды — благопожелания, адресованные хозяину и хозяйке. В ответ хозяин одаривал колядовавших специально приготовленными блинами или хлебом округлой формы.

Вплоть до начала XX века сохранялся обычай «возить дерево». Какое-нибудь сухое дерево, чаще всего березу или ольху, спиливали, укрепляли в сенях, украшали лентами, лоскутами, бубенчиками и провозили вдоль деревни. Иногда вместо дерева в сани клали колесо, на ступицу сажали юношу или молодого мужчину, державшего в руках вино и калачи. За первыми санями через всю деревню ехали другие сани с участниками ритуала, певшими песни:

Наша Масленица годовая,

Она гостейка дорогая,

Она пешая к нам не ходит,

Все на кононях разъезжает,

Чтобы коники были вороные,

Чтобы слуги были молодые.

Обязательной составляющей Масленой недели были взаимные визиты недавно породнившихся семей. Приходившим в гости молодые должны были выставлять угощение. В пятницу, на тещины вечерки, молодожены принимали родителей. Обычно зять посылал в дом родителей сватов, передававших приглашение. Их также одаривали подарками. Специальные дары зять готовил для тещи, показывая, что в молодой семье все благополучно.

Масленичная суббота — золовкины посиделки — считалась праздником молодых женщин, когда молодая невестка принимала своих подруг и сестер мужа. С этого дня она становилась полноправным членом женского коллектива. Обычно угощение сопровождалось взаимным обменом подарками.

Воскресенье посвящалось проводам Масленицы, поэтому его называли целовником, или Прощеным днем. Близкие люди просили друг у друга прощение за причиненные в году обиды. Следовало также посетить кладбище, чтобы попросить прощения у умерших родственников.

Ритуал прощания (прощения) совершали после обеда. Хозяин и хозяйка садились в переднем углу. К ним поочередно подходили все родственники: сначала сыновья, за ним дочери и жены сыновей. Каждый кланялся и произносил: «Прости меня, дедушка». В обряде сохранились языческие представления: в древнерусском языке слово «дедушка» являлось синонимом слова «предок». Хозяин и хозяйка олицетворяли умерших предков, поэтому собравшиеся прикладывались к щеке хозяина и целовали руку хозяйке.

Масленичная неделя завершалась проводами — сожжением Масленицы. В воскресенье чучело провозили по улице и затем сжигали за деревней (иногда бросали в реку, разрывали и разбрасывали по полю). Во время обряда пели корильные песни (а позже и частушки), в которых Масленицу упрекали за то, что она слишком быстро ушла и привела с собой Великий пост (см. «Языческие персонажи»).

Угощение и веселье продолжались до начала вечернего богослужения. Считалось, что с него начинался Великий пост. Поэтому с первым ударом колокола веселье прекращалось. Значение ритуала состояло в том, чтобы изгнать, похоронить враждебные человеку силы.

Во время Масленой недели совершались обряды, направленные на обеспечение будущего урожая. В них участвовали только женщины. Когда они катались с гор, то старались съехать как можно дальше. Существовало поверье, что тогда летом уродятся высокие лен и конопля. Молодожены скатывались под крики: «Солите рыжиков, солите рыжиков!» (целуйтесь горячее). Их специально приглашали на горку: «Молоду на горку!» Молодуха должна была поклониться всем и съехать с горы на коленях у мужа. Стоявшие наверху держали сани, чтобы молодые целовались как можно дольше: «Еще раз, еще раз подмажь, быстрее пойдет!»

Самым значительным днем Масленицы считалось воскресенье. В этот день отмечали заговенье перед началом Великого поста. Основным эпизодом последнего дня Масленицы становились проводы. Специально изготовленное чучело из соломы или тряпок — Масленицу — одевали в женскую одежду, сажали на колесо и несли через всю деревню с песнями и играми, в конце обряда натыкали на заранее приготовленный шест, сжигали или разрывали на части.

Чучело всегда сопровождали ряженые, одетые в вывернутые наизнанку тулупы, специальные маски или шкуры животных. Они танцевали и делали забавные и неприличные движения, стремились задеть присутствующих своими шутками. После сожжения чучела золу и солому собирали и разбрасывали по полю, чтобы обеспечить основу будущего урожая. Иногда чучело топили в речной проруби.

Прдздннкн и овряды

Во время проводов Масленицы на возвышенностях разжигали костры и приносили собранные по деревне старые вещи и вышедшую из употребления утварь. Обычно это делали дети. Посередине костра ставили колесо — символ приближающейся весны. Иногда в костры бросали остатки масленичного пира: блины, масло, молоко.

Последний день Масленицы завершался пиром, на который приглашали всех знакомых. После ухода гостей со стола не убирали, поскольку вслед за живыми в гости приходили навии. Прощание с Масленицей завершалось в первый день Великого поста — в Чистый понедельник, когда очищались от совершенных грехов и, прежде всего, от употребления скоромной пищи: мылись в бане, парили посуду (молочную утварь), освобождая ее от жира и скверны.

— см. Фомина неделя

Комплекс обрядовых действий, связанных с переездом в новый дом.

Когда начинали строить новый дом, совершали цикл ритуальных действий, чтобы преодолеть возможные происки нечистой силы. Выбирая безопасное место, вначале выпускали корову. Бели она ложилась на землю, считалось, что выбрали удачное место для постройки.

Перед закладкой нижних бревен под передним углом закапывали монету — «для богатства», рядом с монетой клали кусочек ладана — «для святости». После возведения сруба резали петуха и брызгали кровью на четыре угла. Животное зарывали под дверью, чтобы домовой охранял дом и его жильцов.

Считалось, что при переезде в новую избу нечистая сила стремилась помешать будущему благополучию. Чтобы обмануть ее, первыми в дом пускали петуха или кошку. Они должны были принять на себя возможные происки нечистой силы. Считалось также, что с кошкой в дом незримо входит домовой. Следом за животными шли члены семьи с иконой и хлебом-солью. Полагали, что безопаснее переезжать ночью, поскольку, по поверьям, нечистая сила не ожидает, что в это время люди могут заселять дом. Поставив в передний угол икону, все члены семьи крестились перед ней. Затем хозяйка отрезала от каравая хлеба первый ломоть и клала его под печку, таким образом приветствуя домового.

До середины XIX века во многих областях России еще сохранялся древний ритуал. Сняв одежду, до рассвета хозяйка дома обходила новую избу и произносила приговор: «Поставлю я около двора железный тын, чтобы через этот тын ни лютый зверь не перескочил, ни гад не переполз, ни лихой человек ногой не переступил и дедушка лесной через него не заглядывал». Чтобы придать заклятию дополнительную крепость, женщина трижды переворачивалась в воротах, приговаривая: «Дай, чтобы род и плод в новом доме увеличивались».

Незадолго до новоселья или сразу после переезда хозяин обязательно приглашал домового перебраться на новое место: ставил под печку угощение и просил последовать за семьей. Вводя в новый хлев скотину, хозяин представлял ее домовому: «Хозяин и хозяюшка мне по уму, а вам по шерсти. Пои и корми моего живота!» Считалось, что иначе скотина не приживется на новом месте.

Если одновременно с домом строили баню, то перед первой топкой приветствовали банника: брали черную курицу, душили ее и неощипанную закапывали в землю под порогом бани. Во многих местах этот обряд совершали регулярно в ночь под Чистый четверг. В бане также оставляли ломоть ржаного хлеба, посыпанный солью. О связи домового с предком-охранителем дома напоминает быличка, записанная на Севере: «Он (хозяин) в аккурат как мой дедко».