Если бы Германия полностью демилитаризировала приграничную с Россией зону и тем резко усилила свой Западный фронт, то ее шансы на сведение войны на Западе к более-менее приемлемому для немцев итогу были бы не такими уж без надежными.

Вместо этого Германия к лету 1918 года оккупировала всю Украину, часть Белоруссии, Донскую область и Крым, высадила войска на Таманском полуострове, обосновалась на Кавказе, заняла Киев, Баку, Тифлис, Кутаис, Одессу, Таганрог, Ростов, Псков, Курляндию, Эстляндию и Лифляндию.

Буржуазная Центральная Рада Украины обязывалась поста вить рейху 1 миллион тонн хлеба, 50 тысяч тонн живого веса рогатого скота, 400 миллионов штук яиц и прочее по мелочам.

По добавочному Русско-германскому договору от 27 августа 1918 года, подписанному в Берлине в дополнение к Брестскому договору, РСФСР должна была выплатить Германии только золотом полтора миллиарда!

Итак, блестящий для Германии результат? А это как сказать…

«Миллион» — слово, конечно, громкое. А теперь разделим… Скажем, 400 миллионов штук яиц на 67 миллионов немцев рейха. Не выходит и по шести штук на человека. Негусто…

Так ведь и этого немцы не получили. В различных источниках данные приводятся разные, но даже если брать максимальные цифры, то оказывается, что без малого десять тысяч вагонов по 20 тонн хлеба на вагон да плюс 39 тысяч голов скота (то есть вряд ли более 15 тысяч тонн живого веса) — вот и все, что вывезли немцы с Украины реально.

Итого: килограмма по три хлеба да по двести граммов мяса на один голодный немецкий рот — примерно на пол-года… То есть ежедневная «украинская» хлебная прибавка к столу немецкой семьи из четырех человек составляла где-то 80 граммов на все про все (20 граммов на человека). О мясе говорить вообще не приходится.

В течение полугода вывозили немцы и сахар — по чайной ложечке на человека в день. Не обопьёшься…

«Золотые» же миллиарды остались лишь на бумаге — ровно через два с половиной месяца после августа 1918 года Советская Россия аннулировала Брестский договор вместе со всеми к нему «добавочными».

Выиграла Германия на Востоке крохи — в прямом смысле слова.

Зато в разгар решающей для немцев летней кампании 1918 года на восточноевропейском фронте находились до трех десятков германских дивизий из двухсот сорока, имевшихся у Германии. А на Западном фронте численность американских войск превысила к тому времени миллион человек. В германской же армии в большинстве батальонов были расформированы четвертые роты. Вооружения и боеприпасов хватало, но уже не хватало людей.

В июле немцы попробовали переломить течение войны, начав «сражение за мир» в районе Марны, уже давно принимавшей в себя больше крови, чем воды. Наступление захлебнулось, а союзники подготовили мощный контрудар и «вторая Марна» осталась решительно за ними.

Вновь, как и в начале войны, отвлечение германских сил на Россию (но теперь уже исключительно по вине самой Германии) в конце войны программировало крах Германского рейха и бедствия для немецкого народа.

Россия же, вместо того чтобы залечивать урон от войны империалистической, была вынуждена вести войну гражданскую.

Германия, вместо того чтобы замириться с Россией на основе справедливого мира и последним концентрированным ударом покончить с войной на Западе, истощала себя в бес плодном противостоянии с Россией.

Хотя — почему «бесплодном»? Плоды-то раздора были, но пользовались ими общие враги и кайзеровской Германии, и Советской России…

В самом начале 1918 года — 8 января — Вильсон выступил в конгрессе с «14 пунктами мира», известными как «пункты Вильсона». Они обнаруживали неплохое понимание предыстории и перспектив политической ситуации, которая была выгодна Капиталу.

И как раз поэтому можно с уверенностью сказать, что последним, кто имел к «14 пунктам» хоть какое-то отношение, был их «автор».

Свидетель на сей счёт есть авторитетный — Уильям Буллит. Он, конечно, не оспаривает авторство бывшего шефа, а незаметно для себя проговаривается: «Вильсон оставался удивительно невежественным в вопросах европейской политики, географии и национального состава. Даже после произнесения им величественных речей, посвященных международным событиям, его знание Европейского континента оставалось элементарным».

Четырнадцать же пунктов были составлены квалифицированно — теми, кто понимал и организовывал весьма тонкие «тонкости» в незнаемой Вильсоном Европе.

Имея в виду как раз таких знатоков, Ленин за год до появления 14 пунктов писал: «Американские миллиардеры и их младшие братья (в Голландии, Швейцарии, Дании и прочих нейтральных странах)… начинают замечать, что золотой род ник оскудевает».

Понимание того, что из военной «лавочки» уже много не выжмешь и нужно открывать «лавочку» послевоенную, и вызвало к жизни «пункты мира».

Да, с мировой войной Капиталу нужно было поскорее кончать. Советская Россия явно подавала «дурной пример», попытки контролировать ее не удались, а попытки уничтожить с самого начала оказались очень уж неопределенными по своим конечным результатам.

С одной стороны, возникала опасность «большевизации» Европы, с другой — к середине 1918 года США уже почти обеспечили военное поражение германских конкурентов.

Пока, правда, лишь «почти». Интересен случившийся в ходе войны эпизод, известный лишь со слов компетентного участника. Весной 1918 года немцы опять близко подошли к Парижу. Французскую столицу уже обстреливала дальнобойная (на 100 километров) «Большая Берта», ее бомбили в ночных налетах бомбардировщики, можно сказать, на виду у всей Европы. Менее известным было то, что в Париже за бастовали 400 тысяч рабочих. Союзники были в панике. США тоже. Американские солдаты, только начав свои плавания к Старому Свету, могли ненароком опоздать. И вот тут-то «полковник» Хауз срочно обратился к влиятельному корреспонденту агентства Херста Карлу фон Виганду с поручением.

Виганд был не просто газетчиком — у него имелись серьезные связи, он дружил с кайзером. И теперь его собирались послать с особой миссией в Швецию, а оттуда в рейх для… вы работки предварительных условий сепаратного мира Европы и США с Германией!

Сепаратного — потому что тогда у Германии появлялась возможность возобновить наступление на Восточном фронте на Россию, теперь уже советскую.

Мира — потому что победа США могла рухнуть накануне победы.

Но немцы успехи наступления закрепить не смогли, а Клемансо сумел уговорить рабочих. Необходимость в посредничестве Виганда отпала.

Не войдя в исторические анналы, эта история с несостоявшимся миром не вошла, естественно, и в дневник «полковника» Хауза. Ее со слов Виганда вписал в свой дневник американский посол в Берлине в тридцатых годах Додд.

Профессор Додд в её правдивости сомневался, потому что, мол, нигде о ней не читал. Ещё бы! Это как раз и была та прав да, которая тает и бесследно исчезает в воздухе, как слова важного, но нигде не фиксируемого разговора…

А американцам пришлось, что называется, «пришпорить коней». В мае на военном совете союзников в Версале союзные премьеры: английский Ллойд-Джордж, французский Клемансо и итальянский Орландо составили телеграмму Вильсону: «Положение крайне серьезно. 162 союзные дивизии должны сдерживать напор 200 германских. Без американских подкреплений минимум по 300 тысяч человек ежемесячно на победу надеяться нельзя».

И Дядя Сэм начал посылать в Европу нужное количество голов — сотни тысяч жизней в обмен на сотни миллионов дол ларов. К осени в Европу отправляли уже по 330 тысяч солдат ежемесячно.

Реальное их участие в боевых действиях, к слову, было не таким уж и значительным, что подтверждают данные о людских потерях войск США. Основная их доля пришлась на период с июля по ноябрь 1918 года и составила 34 тысячи солдат и офицеров. Всего же безвозвратные боевые потери США составили около 40 тысяч человек.