Дальнейшее совместное плавание стало приятной прогулкой под руки с холодно-галантными фрегатами, за действиями которых следил чапающий в кильватере крейсер. Теперь он молчал, смирившись с судьбой и надеясь на Всевышнего. По курсу лежал бескрайний Тихий океан, давно «утопивший» за горизонтом американское побережье и шумом волн заглушивший отборный мат «нервного» центра полигона.

Тут-то и подключился «Всевышний» - Большой Белый Вождь из Вашингтона, приславший приглашение советскому военному атташе посетить пятиугольный дом на берегу Потомака. Тот нагладился, надел ордена и прибыл... искать пятый угол. «Найдя» его, обиженно доложил «Двенадцати Толстякам» из Политбюро. Выслушав атташе, они пригласили «на чашку чая» своего главного флотоводца, лучший друг которого, «Главный Толстяк», уже давно лежал у стены, и поэтому Горшкову стало сложнее защищать честь Флота. Получив вводную, адмирал начал действовать. Действие в тех высоких сферах - это бесконечные разговоры по телефону, позволяющие выяснить степень угрозы своему положению, найти рычаги для его сбалансирования и, уже исходя из этого, найти виновных и наказать невиновных. Горшкову же нужен был компромисс - сохранение «невинности» командира «Чарли» - ибо кто как не сам Сергей Георгиевич утверждал руководящие документы, сделавшие экипажи кораблей «клептоманами», прикарманивающими любую найденную железяку и делающими это настойчиво и последовательно! Последним звонком в его списке стал звонок нашему кэпу. С приговором!

- Тащ командир, Главком на связи! - всхлипнул Вова Пряник, нервно почесывая «обожженную» руку, которая только что держала трубку «красного» телефона, печально глядя во внезапно ссутулившуюся спину Прокопыча. Зачем-то кэп взял в радиорубку и меня. Видимо, чтобы было кому вынести его грузное обесчещенное тело и бросить за борт в пустынные воды Тихого океана. До американского берега уже было миль триста...

Попрощавшись глазами с окружающими, кэп собрался, взял трубку и ЗАОРАЛ: «Товарищ Адмирал Флота Советского Союза, докладывает командир...». Слова кэпа и Горшкова репитовались включенным динамиком, откуда донеслось в ответ: «Командир, ракета действительно у вас?».

- Так точно, товарищ Ад...

- Какого хрена вы ее взяли на борт!

- Добывали образцы оружия и боевой техники, тащ Ад..Флота.

- Приказываю! Срок полчаса!! Возвратить ракету американцам!!! Доложить об исполнении!

- Не могу, тащ Ад...С...С...

- Почему?

- Волнение пять баллов и ракета... эта-а... не в порядке... разобрана.

- Собрать и возвратить! - завизжал динамик.

- Не могу, тащ Ад...Сов... юза! - и это было уже второе «не могу»!

- Па-а-а-чему!!?

- Мы ее топором ломали...

- Так бы сразу и сказал! Договорись с американцами о времени и условиях передачи груза. Об исполнении доложить! - почему-то смягчился Горшков, услышав о топоре. Ассоциации... Тяжела жизнь на Олимпе!

Усталый, но довольный тем, что кровь не пролилась, командир махнул мне рукой: «Иди, трепись со своим «друганом»! Обрадуй «Леги», что мишень случайно нашлась».

Третьи сутки бесцельно телепающийся за нами обиженный крейсер на вызов отвечать не хотел. Ответил лишь тогда, когда я «оставил на его автоответчике» давно ожидаемое: «Леги», мишень у меня на борту. Готов обсудить процедуру ее возвращения».

Сказать, что американцы оживились, значит, ничего не сказать. Они возбудились, заулыбались, закудрявились и побежали звонить своим «бэбям, ханям и свитхартам».

- «Чарли», а как передавать будем? Ошвартуемся бортами? - спросил командир крейсера, подразумевая братание и «большой бэмс» с русскими. Ну их, «бэбей» этих! Мужской выбор!

- Он что, головой ударился! - заорал едва выживший Прокопыч. - Скажи, что передачи не будет. Вернее, будет, но потом... когда возвратимся на Пойнт Мугу и прикроемся островами.

Это сообщение не омрачило радость американцев, которые расступились и позволили нам беспрепятственно лечь на курс, ведущий обратно к Америке.

Возвратившись на почти штилевую воду восточнее Сан-Николаса, «Чарли» и его почетный эскорт легли в дрейф.

- Швартоваться бортами будем? - не потерял надежду «Леги».

- Скажи больному, что мы готовим специальный плот, на котором отправим «рыбку». Пусть ждут, - хитро улыбнулся кэп, зная, что механики уже сваривают две бочки из-под машинного масла, а боцман готовит настил из досок. Позже, когда «плот» был готов, принесли брезент, в который свалили то, что осталось от ракеты. Пчел чуть не рыдал, прощаясь с двигателем; матросы же, поглаживая «совканолевые» атласные трусы, радовались Шуркиному горю и своему нехитрому счастью. Вот и развязка: плот с пришкертованным тюком поднялся в воздух на кран-балке и осторожно лег на водную гладь. Спустившийся по шторм-трапу боцман дал ей прощальный пинок, и мы пошли на ходовой ждать неминуемые вопли и проклятия от «Леги», которому никто и никогда не говорил, что он получит «конструктор «Лего» вместо целой и невредимой мишени и будет ли среди «кубиков» рыбкин мозг, и если будет, то в каком состоянии...

От крейсера отвалил катер с сидящими офицерами и матросами в касках и спасательных жилетах. Подцепив наше убогое плавсредство багром, американцы подтащили его к борту, ловко подняли и поставили на ют, завершив второй тайм со счетом 2:1 в свою пользу.

Третий тайм был скоротечен и принес неожиданные результаты: «Леги» вышел на связь, сладким голосом предлагая поговорить на прощание.

- «Чарли», благодарю Вас за содействие и СВОЕВРЕМЕННУЮ помощь! - восторженно пропел командир крейсера. - Считаю инцидент исчерпанным. Желаю приятного плавания!

Мы чуть не всхлипнули от такой душевности и помахали ему пилотками на прощание. В наших глазах стоял большой знак вопроса! Что было позже, когда мишень привезли на Пойнт Мугу и собрали «кубики» воедино, нам неизвестно.

А к вечеру прибежал боец с информационной лентой агентства «Ассошиэйтед Пресс», которое сообщило: «Пример плодотворного сотрудничества. Советский военный корабль, находившийся в районе стрельб американского флота, поднял приводнившуюся ракету-мишень и ПО ПЕРВОМУ требованию возвратил ее кораблю ВМС США. Командование Флота сообщает, что передача произошла без инцидентов в дружественной атмосфере».

Возвратившись домой, наш командир не получил ни выговора, ни благодарности. А через год «Чарли» опять сходил на Пойнт Мугу и привез оттуда еще более «навороченную» ракету-мишень, которая долго лежала никому ненужная под забором бригады. Начиналась Перестройка! Я же иногда достаю кусок обшивки хвостового оперения той первой «рыбки» с надписью Northrop Ventura division и следами корабельного мазута «Чарли» и вспоминаю. «Чарли», мой «Чарли», за что же они тебя порезали в расцвете сил! У тебя отняли будущее, но какое яркое прошлое за кормой!

Тебе, мой корабль...

Navalbro, bigler.ru

«Дуэль», №№6,8, 2004 г.

С сокращением