— Доброе утро, — сказал Пол. У него были длинные темные волнистые волосы, а в ухе красовался маленький бриллиант. Полу каким-то непостижимым образом удавалось всегда носить трехдневную щетину, но не более того. Карие глаза. Она часто думала о том, что Пол мог бы рекламировать костюмы от Армани в модных журналах, которые повсюду лежали в ее квартире. И на самом деле она так усиленно занималась спортом во многом из-за Пола, хотя и не хотела себе в этом признаваться.

— Доброе утро, — холодно ответила она, делая вид, как будто его не замечает.

— У вас слушание по делу Стердиванта в девять.

— Я знаю, — бросила она, разглядывая его зад, когда он выходил из кабинета. Джинсы с потертостями. И задница, как у модели.

Он вышел, она провожала его глазами до последнего шага.

Вместо него появилась секретарша. Она закрыла дверь, вытащила маленький набор для макияжа, и когда судья Маккарти была готова, ее быстро привели в порядок. Короткие волосы, по бокам длиной чуть выше ушей, наполовину светло-русые, наполовину седые, которые теперь подкрашивались по два раза в месяц за 400 долларов, были уложены и сбрызнуты лаком.

— Каковы мои шансы с Полом? — спросила Шейла, не открывая глаз.

— Немного молод для тебя, тебе не кажется?

Секретарша была старше ее и уже почти девять лет занималась тем, что приводила людей в порядок. Она продолжала пудрить Шейлу.

— Конечно, молод. Но в этом вся соль.

— Не знаю. Я слышала, он очень увлечен этой рыжей девицей, что работает у Олбриттона.

Шейла тоже слышала эти сплетни. Новая красотка из Стэнфордского университета, принятая на работу клерком, привлекала всеобщее внимание, а Пол обычно своего не упускал.

— Ты читала записки по делу Стердиванта? — спросила Шейла и встала, приготовившись к облачению в мантию.

— Да. — Секретарша осторожно расправила черную мантию у Шейлы на плечах. Молния проходила спереди. Обе женщины продолжали одергивать мантию и суетиться, пока эта громоздкая конструкция не села как влитая.

— Кто убил полицейского? — спросила Шейла, аккуратно застегивая молнию.

— Не Стердивант.

— Согласна. — Она встала перед зеркалом в полный рост, и они вдвоем посмотрели на ее отражение. — Заметно, что я поправилась? — спросила Шейла.

— Нет. — Неизменный ответ на неизменный вопрос.

— А я поправилась. Вот за что я люблю эту одежду. Она легко помогает скрыть двадцать фунтов.

— Ты любишь ее по другой причине, моя дорогая, и мы обе это знаем. Ты здесь единственная девушка на восемь парней, и ни один из них не может соперничать с тобой в том, что касается ума и непреклонности.

— И сексуальности. Не забудь о сексуальности.

Секретарша засмеялась.

— Никакой конкуренции, дорогая моя. Эти старые козлы о сексе могут только мечтать.

Они покинули кабинет и в коридоре вновь встретились с Полом. Он прошелся по основным пунктам дела Стердиванта, пока они ехали в лифте на третий этаж, где располагался зал суда. Один юрист может доказать это, а другой, возможно, сможет доказать то. Вот кое-какие вопросы, чтобы запутать и того, и другого.

За три дома от того места, где судья Маккарти готовилась вершить правосудие, группа из весьма впечатлительных мужчин и (двух) женщин собралась для обсуждения ее отставки. Они встретились в конференц-зале без окон в не поддающемся описанию здании — одном из многих у Капитолия штата, где бесчисленные госслужащие и лоббисты отшлифовывают свое мастерство управления штатом Миссисипи.

Встречу организовал Тони Закари с помощью «Судебного видения». Среди приглашенных были директора других мыслящих в подобном русле фирм по «правительственным отношениям», некоторые с весьма расплывчатыми названиями, отвергающими всякую специализацию, например, «Сообщество свободы», «Рыночное партнерство», «Торговый совет», «Защита предприятий». Названия же других организаций позволяли четко понять, чем они занимаются; «Граждане против судейского произвола» (ГПСП), «Ассоциация справедливого правосудия», «Надзор над присяжными», «Комитет по реформе системы гражданских исков в Миссисипи». Старая гвардия тоже присутствовала — ассоциации, представляющие интересы банков, страховых, нефтяных, фармацевтических компаний, фабрик, розничных, торговых и коммерческих сетей и прочих представителей бизнеса, поддерживающих американский образ жизни.

В сумрачном мире законодательных манипуляций, где за один вечер можно стать жертвой предательства и друг уже к полудню превращается во врага, собравшиеся в зале были известны, по крайней мере Тони Закари, как люди, которым можно доверять.

— Леди и джентльмены, — начал Тони, встав и оставив на своей тарелке недоеденный круассан, — цель настоящей встречи — проинформировать вас о том, что в ноябре мы собираемся вывести Шейлу Маккарти из состава Верховного суда и заменить ее на молодого судью, поддерживающего экономический рост и ограничение размера материальной ответственности.

Раздались слабые аплодисменты. Все сидящие за столом напряженно слушали. Никто точно не знал, кто стоит за «Судебным видением». Закари стоял у руля организации уже несколько лет и имел прекрасную репутацию, но личных сбережений у него не было. Да и его группа не включала большое число членов. К тому же интереса к гражданскому судопроизводству он никогда не выказывал. Новое увлечение изменением законов по компенсационным выплатам, казалось, появилось из ниоткуда.

Однако не возникало сомнений в том, что Закари и «Судебное видение» располагали значительными средствами. А в этой игре деньги означали все.

— У нас есть средства для начального финансирования, и по мере дальнейшего продвижения ожидаются взносы от преданных делу спонсоров, — гордо объявил он. — Разумеется, деньги также потребуются от вас. У нас есть план кампании, стратегия, и мы, «Судебное видение», будем руководить процессом.

Вновь аплодисменты. Самое главное препятствие — это всегда координация. Так много групп, так много проблем, так много разных человеческих эго. Собрать деньги легко, во всяком случае, с их точки зрения, но потратить с умом уже намного сложнее. Тот факт, что Тони весьма агрессивно взял контроль в свои руки, не мог не радовать присутствующих. Все были более чем готовы на то, чтобы выписать чеки и повысить явку.

— Не расскажете ли нам о кандидате? — спросил кто-то.

Тони улыбнулся и сказал:

— Вам он понравится. Не могу разглашать сейчас его имя, но он вам понравится. Он создан для телевидения.

Рон Фиск еще не согласился на кампанию, но Тони знал, что это впереди. А если он по какой-то причине откажется, у Тони в списке еще много фамилий. И у них в самом деле будет кандидат, и очень скоро, даже если на это придется потратить уйму денег.

— Поговорим о деньгах? — предложил Тони и приступил прямо к делу, прежде чем кто-то успел возразить. — У нас уже есть миллион долларов. Я хочу потратить больше, чем оба кандидата потратили вместе на прошлой кампании, соревнуясь друг с другом. Это было два года назад, и, полагаю, излишне напоминать, что ваш человек в этой предвыборной гонке показал плохие результаты. Мой ставленник не должен проиграть. И чтобы гарантировать это, мне нужно два миллиона от вас и ваших акционеров.

Три миллиона на такую кампанию было неслыханно много. На последнюю предвыборную гонку губернатора, которая покрывала восемьдесят два округа, победитель потратил 7 миллионов, а проигравший — вполовину меньше. Да и предвыборные гонки кандидатов в губернаторы всегда являли собой впечатляющее зрелище и на время становились центром политической жизни штата. Страсти накалялись до предела, а явка наблюдалась высочайшая.

Борьба за место в Верховном суде, когда таковая объявлялась, редко привлекала на участки более трети зарегистрированных избирателей.

— Как вы планируете потратить три миллиона? — спросил кто-то. По такому вопросу можно было судить, что проблем со сбором суммы нет. Вероятно, у присутствующих были очень толстые кошельки.