{стр. 329}

Ум, не стяжавший навыка ко вниманию, с трудом приучается к нему. Это не должно приводить в уныние и смущение подвижника молитвы. «Нестоятельность, — говорит святой Иоанн Лествичник, — свойственна уму» [1105] падшего человека, уму, растленному грехом. «Когда ум твой, — продолжает великий Иоанн наставлять подвижника молитвы, — будет увлечен от внимания по причине младенчества своего, ты опять введи его в слова молитвы. Усвой себе этот невидимый подвиг, и пребывай постоянно в нем. Если поступишь так, то придет к тебе Тот, Кто назначает пределы морю, и повелит уму твоему: до сего дойдеши в молитве твоей, и не прейдеши, но в тебе сокрушатся волны твоя» [1106]: в тебе да сосредоточатся помышления твои. Постоянный труд в стяжании внимания есть деятельное свидетельство пред Богом искреннего желания нашего иметь внимание. Но духа своего связать человеку невозможно собственными усилиями: для этого нужно повеление Всевысшего Духа, Того Духа, Который Владыка и Создатель духа нашего [1107]. И совершает это дело Дух. Это — Тот Посланный, Который посылается Сыном Божиим к сидящему и вопиющему слепцу, Который призывает слепца к Иисусу [1108]. Дух Божий возвещает о Сыне Божием [1109]. Дух, осенив служителя Христова, наставляет его на всяку истину [1110], наставляет и на внимательную молитву. Внимание ума при молитве есть всецелое устремление его к Истине, есть правильное состояние и действие его; рассеянность, напротив того, есть состояние самообольщения, есть признак, что ум увлекается учением лжи, — помыслами и мечтаниями, которые приносятся ему демонами, и возникают из недугующего грехом естества. Состояние глубокого постоянного внимания при молитве происходит от прикосновения Божественной благодати к духу нашему. Дарование благодатного внимания молящемуся есть первоначальное духовное Божие дарование [1111].

Слепец, услышав приглашение, оживленный, обрадованный этим приглашением, встает, свергает с себя верхнюю одежду, идет предстать пред Господа. «Когда ум посредством благодатного внимания, — говорят Отцы, — соединится с душою, тогда он исполняется неизреченных сладости {стр. 330} и веселия» [1112]. Тогда начинается духовное преуспеяние подвижника молитвы; тогда силою и чистотою молитвы он устремляется всем существом своим к Богу; тогда отступают, исчезают все посторонние помышления и мечтания, как сказал святой Давид: Отступите от мене, вси делающии беззаконие, яко услыша Господь глас плача моего, услыша Господь моление мое, Господь молитву мою прият. Да постыдятся и смятутся вси врази мои — духи отверженные, — да возвратятся и устыдятся [1113]. Свержением верхней одежды означается оставление многих и различных наружных образов моления; они заменяются молитвою в душевной клети, объемлющею и совокупляющею в себе все частные делания. Будучи деланием обширным, она поглощает собою и совмещает в себе все жительство подвижника. «Много видов добродетели, — сказал преподобный Нил Сорский, — но они — частные; сердечная же молитва есть источник всех благ: напаявается ею душа, как обильными водами сад» [1114]. Чистая молитва есть предстояние лицу Божию. Представший пред Бога просит прозрения и получает благодатное просвещение ума и сердца. Он вступает в истинное Богопознание и Богослужение: уже не возвращается в прежнее положение неподвижности, к воротам города; но, присоединяясь к прочим ученикам Господа Иисуса Христа, последует Ему. Имеет он к такому последованию и всю возможность и нужную способность. «Кто молится устами, — говорит святой Симеон Новый Богослов, — но еще не стяжал разума духовного и не может молиться умом, тот подобен слепому, который вопиял: Сыне Давидов! помилуй мя. Но тот, кто стяжал духовный разум и молится умом, которого душевные очи отверзлись, — подобен тому же слепому, когда Господь исцелил его, когда возвращено было ему зрение, и он, увидев Господа, уже не называл Его сыном Давидовым, но исповедал Сыном Божиим и воздал Ему поклонение, подобающее Богу» [1115].

Вера — основание молитвы. Кто уверует в Бога, как должно веровать, тот непременно обратится к Богу молитвою, и {стр. 331} не отступит от молитвы, доколе не получит обетований Божиих, доколе не усвоится Богу, не соединится с Богом. «Вера, — сказал святой Иоанн Лествичник, — есть чуждое сомнения стояние души, не колеблемое никакими противностями. Верующим признается тот, кто не только исповедует Бога всемогущим, но и верует, что все получит от Него. Вера есть мать безмолвия» [1116], и келейного и сердечного. Уверовавший, что Бог неусыпно промышляет о нем, возлагает все упование на Него, успокаивает упованием сердце, при помощи упования устраняет от себя все попечения и предается от всей души изучению воли Божией, открытой человечеству в Священном Писании, открываемой еще обильнее молитвенным подвигом. Верою в Бога подвижник претерпевает и преодолевает все препятствия, возникающие из падшего естества и воздвигаемые духами злобы, препятствия, усиливающиеся смутить его молитву, отнять у него средство общения с Богом. Множицею брашася со мною от юности моея; на хребте моем делаша грешницы, продолжиша беззаконие свое [1117]. Но я, укрепляемый и руководимый верою, постоянно к Тебе, Господь мой, возведох очи мои, мои ум и сердце. Се, яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему, дондеже ущедрит ны [1118]. Аминь.

Прииде бо Сын Человеческий взыскати и спасти погибшаго [1119].

Возлюбленные братия! Эти, исполненные милосердия слова, слышанные нами сегодня в Евангелии, сказаны вочеловечившимся Богом о грешнике, которого праведный Суд нарек погибшим, который взыскан силою и благодатию искупления, внесен и вписан ею в число спасенных.

{стр. 332}

Грешник — Закхей был мытарем и старейшиною мытарей. Он имел значительное богатство, как упоминает о том Евангелие, намекая этим на средства, которыми приобретено богатство. Мытарями назывались сборщики податей. Соблазнительны деньги! блеск золота и серебра очаровывает очи Адамова потомка, зараженные греховностию, и где вращаются деньги, туда редко-редко не вкрадываются злоупотребления. Мытари по большей части вдавались в лихоимство. Когда лихоимство обратится в страсть, тогда оно позволяет себе все насилия, все угнетения ближнего. В помощь страсти лихоимства приходит страсть лукавства и лицемерства. Из совокупления их является расположение к придирчивости, привязывающейся под предлогом неупустительного исполнения законов ко всем мелочам, изобретающей виновность для невинных, усиливающейся придать таким поведением вид справедливости бесчеловечным притеснениям и жестокостям, совершаемым над ближними. По такому характеру своему мытари служили предметом ужаса для народа, предметом презрения для людей нравственных. Закхей был старейшиною мытарей: злоупотребления его имели больший размер, нежели злоупотребления подчиненных его. Не без причины упомянуто, что он был богат! Обогатился он неправдами; грехом его было лихоимство; душевным недугом его было корыстолюбие и происходящие от корыстолюбия немилосердие, бессострадательность к человечеству. По тяжким согрешениям, по преступному настроению души Закхей назван погибшим. Не легкомысленный, часто ошибочный суд человеческий признал его погибшим: определение изрек о нем Бог. Закхей сделался закоренелым грешником: чтоб накопить богатство злоупотреблениями, нужно продолжительное время и постоянство в образе действования.