— Нам туда? — спросил Сергей, и это были первые слова произнесенные за последний час, с того момента, как под ними промчался пылающий поезд.
— А тут больше некуда.
На другом берегу Балаха искрился огнями поселок Дзержинец. Собственно говоря, «искрился» — громко, очень громко сказано. В большинстве окон трех — и пятиэтажек горел свет, и не более того. Дзержинец не давал, да и не мог дать той яркой иллюминации, что характерна крупным городам.
«Город стреляет в ночь дробью огней…» — пел в свое время Цой, и пел, естественно, не про маленький поселок, а про крупный мегаполис вроде Медянска.
Однако несколько домов стояли практически на самом берегу озера, и свет их окон, отражаясь в спокойных водах Балаха, создавал впечатление той самой дроби огней, которой поселок пытался отогнать зло, затаившееся во тьме. Судя по тому, что свет в нем еще горел, а над домами не взвивалось пламя — у него это получалось. Кажется, FV еще не добралось сюда, а значит, не тронуло оно и санаторий.
Они подъехали к крыльцу санатория, постояли несколько секунд, озираясь по сторонам, и Сергей сдал назад, «устаканивая» машину в импровизированное место для парковки — под сенью плакучих берез.
— Ну что? — спросил он. — Будем выходить?
— Будем! — раньше, чем кто-то успел среагировать, ответил Женька. Не смотря на стресс последних нескольких часов, Леха отчетливо видел что он метит в лидеры, и, собственно говоря, вполне заслуженно. До сих пор Женька был единственным человеком, сохранившим способность трезво мыслить в критических ситуациях. — Не для того же мы сюда ехали, чтобы посмотреть на озеро и укатить обратно? Выбора у нас все равно нет.
Они вышли из машины. И вновь Леха подметил что все вышли настороженно оглядываясь, а Женька — как ни в чем не бывало. Как будто он знал, что здесь, в «Дзержинском» им не угрожает никакая опасность. Он же первым направился и к двери, своим примером вселяя уверенность в остальных.
— Ну? — позвал он замешкавшуюся Аню, и когда она подошла — обнял ее за плечи и увлек с собой. — Не отставай. Бояться тут нечего.
— Откуда ты знаешь? — не выдержал Леха. — Только потому что последние три часа у нас телефоны FV не выдавали? Потому что они вообще молчат?
— Нет. Просто я чувствую, что сюда эта зараза еще не доползла.
Не сказать, чтобы этот ответ его удовлетворил, но Леха, почему-то, поверил. Вот так, просто и сразу. Поверил в то, что FV они оставили позади, и что Женька каким-то образом это чувствует.
И в этот момент распахнулась дверь! Распахнулась рывком, и на секунду в Лехиной голове вспыхнули кадры из десятка боевиков и ужастиков. В них если кто-то вот так распахивает дверь, то оттуда либо выпрыгивает неизвестное науке существо, либо палит из обоих стволов ополоумевший сторож с двустволкой. Однако за дверью оказалась лишь женщина лет сорока, в наброшенном поверх домашнего халата плаще, и затаившимся страхом в глазах.
Несколько секунд она смотрела на шестерых молодых людей, кучкой стоявших перед дверью в санаторий, они, в свою очередь, на нее, и никто не решался заговорить первым. Первым сориентировался Леха…
— Елена Семеновна? — спросил он, шагнув вперед. Женщина вздрогнула, но тут же совладала с собой, видимо, узнав его голос.
— Да. А вы, наверное, Алексей.
Действительно, перед ними была главврач санатория, с которой он и разговаривал по телефону.
— Он самый. А это мои друзья. Можно войти?
— Пожалуйста, — с облегчением выдохнула она, отходя в сторону. — Я уж думала, что вы не приедете. Вы, ведь, из Медянска?
— Да. Какие оттуда новости?
— В том-то и весь ужас, что никаких! Я и вас-то уже не ждала, а тут смотрю, машина подъезжает. Я уже и не думала, что это вы… Просто посмотреть решила. Не ждать же тут, у моря погоды.
Она тараторила без передышки, радуясь возможности поговорить с кем-либо. Поделиться с ними своими страхами, рассказать о пережитом, и расспросить их, о том, что пережили они.
— Вот, возьмите ключи, — Елена Семеновна протянула им три брелка. — Комнаты рядом, на первом этаже, одна за другой… Чтоб далеко не ходить…
— А можно… — робко попросила Марина. — Можно нам комнаты на третьем? Там есть свободные?
Свободные? Санаторий, судя по всему, пустовал полностью.
— Можно, конечно, — немного опешила главврач. — Но… Вообще-то вы правы. Хоть в окна никто не залезет.
Она повесила выбранные ключи обратно, и протянула Лехе другие.
— Ну что, — бодро сказал он, раздавая ключи девушкам. — Дамы — в комнаты, наводить марафет. Остальные — в машину, за вещами. Вопросы?
Вопросов не было. Уже в дверях он услышал на лестнице топот, и молодой мальчишеский голос:
— Мама, это постояльцы?
— Я же сказала тебе сидеть в комнате! — цыкнула на него главврач.
Должно быть, это и был тот мальчишка-юморист, представлявшийся Джеком Торренсом. В тот момент аналогия с «Сиянием» показалась смешной. Тогда, но не сейчас. Не после горящего поезда, на всех парах промчавшегося под ними.
— Надо ее сейчас расспросить о новостях, — высказал общую мысль Женька. — Видели, как она напугана. Наверняка что-то по телевизору показывали. Ну, если в этой глуши телевизор есть. Или хотя бы по радио слышала.
— Расспросим. Меня больше интересует, чем можно тут пожрать? Время-то к полуночи, в санатории явно только она одна. Кормить нас явно нечем…
— Так у нас же с собой колбаса есть.
— Хороший ужин, ничего не скажешь…
— Лучше, чем ничего.
Комната главврача, она же — ее рабочий кабинет, также находилась не третьем этаже, прямо напротив отведенных им комнат. В целом санаторий оказался именно таким, каким Леха его себе и представлял. Старый, побитый, давно отслуживший положенный ему срок, и требовавший не просто ремонта, а чуть ли не полной перестройки. Старые, наклеенные еще в 80-х годах обои, высоченные потолки, под которыми спокойно можно было построить антресоли, на которых мог бы легко разместиться еще один номер. Разумеется, обои в некоторых местах были оборваны, шторы — не стираны с лета, в ванной комнате кое где отвалился кафель, а мыться в этой жутковатого вида чугунной ванне Леха не стал бы и за большие деньги, но каким-то непостижимым образом все это создавало какой-то странный, советский уют. Создавалось ощущение путешествия во времени, в прошлую эпоху, давно описанную в учебниках истории.
Быть может, в этом самом номере когда-то отдыхал Брежнев, а в холле отеля в окружении высших чинов партии смотрел по телевизору новости сам Андропов.
Такую романтику в состоянии понять далеко не каждый. Леха не раз убеждался в том, что его ровесникам, недавно закончившим институты и разбредшимся по различным коммерческим структурам, радоваться безграничным перспективам карьерного роста, гораздо приятнее было отдохнуть в фешенебельном отеле. Попариться в дорогой сауне, полежать в джакузи. Мало кто из них согласился бы пожить хотя бы несколько дней в месте, подобном «Дзержинскому». Никаких признаков цивилизации! Ни привычного спутникового телевидения, ни Wi-Fi, и ноутбуки приходится подключать к жутко медленному GPRS…
Для него же «Дзержинский» был раем. Ну, был бы раем, если бы не обстоятельства, при которых они здесь оказались.
Даша, полностью разделявшая его чувства, выглядела подавленной, но уже не настолько, как всего пол часа назад. Санаторий произвел впечатление и на нее. Но ничто сейчас не могло отодвинуть на задний план ее тревогу о тех, кто остался в Медянске.
— Пошли, — поторопила его она, побросав сумки и бегло осмотрев номер. — Не до достопримечательностей сейчас.
Все они должны были встретиться в холле, едва оставив вещи в номерах. Главврач санатория была первым человеком, встреченным ими за последние несколько часов, равно как и они были для нее весточкой из Медянска.
Елена Семеновна уже сидела в кресле, напротив старенького телевизора «Изумруд». Сын — шустрый парнишка, на вид лет двенадцати, расположился рядом с ней, и, казалось, с трудом удерживает себя на месте. Его глаза так и бегали, ни секунды ни задерживаясь на одном человеке. Сергей с Мариной уже сидели напротив нее. Марина так и не сняла ветровки, и сейчас зябко поеживалась, не смотря что в санатории было достаточно тепло. Спустя минуту появились и Женя с Аней… И стоило Лехе открыть рот, чтобы задать волновавший его вопрос, как Женька перебил его, не дав сказать и слова.
