Послевоенный германский историк Михель Фройнда заявил: «Подавляя польское восстание, немцы выручили „Советы“, вместо того чтобы самим уйти из города и оставить в нем армию партизан».

С этим нельзя не согласиться. У германского генералитета в августе 1944 г. был единственный шанс избежать безоговорочной капитуляции, это разжечь конфликт между союзниками. Если бы у Гитлера хватило ума в первые же часы восстания отвести войска от Варшавы и дать приказ люфтваффе не мешать полетам самолетов союзников с войсками и техникой для Армии Крайовой, то вероятность начала Третьей мировой войны была бы крайне велика.

К счастью для народов всего мира, фюрер и его генералы не решились на столь серьезный шаг. Но то, что они рассчитывали на конфликт между СССР и поляками, подтверждает мелкая провокация. На подавление Варшавского восстания немцы бросили бригаду СС из русских предателей, возглавляемую бригаденфюрером Каминским. Каминский до войны работал в СССР инженером, а с осени 1941 г. служил немцам. Казаки-эсэсовцы Каминского учинили дикие расправы над детьми и женщинами в Варшаве. В конце концов немцы судили военно-полевым судом и расстреляли этого бригаденфюрера, а его бригаду передали в подчинение генералу Власову. Зато нужный эффект был достигнут, немцы подтвердили пропаганду эмигрантского правительства — вот, мол, какие они, русские…

У многих читателей наверняка возник вполне резонный вопрос, зачем автор уделил столько внимания такому третьестепенному эпизоду Второй мировой войны, как Варшавское восстание.

Увы, как я много раз говорил, давние свары славян в настоящее время значат куда больше, чем экономические и культурные связи.

Польские либералы, а с 1990 г. и польское правительство сделали Катынь и Варшаву своими политическими инструментами в отношениях с Россией.

Апогей истерии по поводу этой авантюры пришелся на 1 августа 2004 г. — 60-летний юбилей Варшавского восстания. Основные мероприятия проходили в открытом 1 августа Музее восстания. В них участвовали все оставшиеся в живых ветераны событий 60-летней давности. Впервые для участия в мемориальных акциях был приглашен канцлер Германии Герхард Шредер, который стал самым высокопоставленным зарубежным гостем. США представлял государственный секретарь Колин Пауэлл, Россию — посол в Варшаве Николай Афанасьевский.

Визит бундесканцлера пришелся по душе далеко не всем. На кладбище Волски, где в годы войны нацистами были расстреляны тысячи поляков, Шредера освистали ветераны, державшие в руках плакат «Шредер, не приближайся к местам, где мы чтим наших соотечественников, безжалостно убитых твоими соотечественниками!». Несмотря на такой прием, канцлер нашел в себе силы возложить венок и произнести покаянную речь: «На этом месте польской гордости и немецкого позора мы надеемся достичь примирения и мира. Мы, немцы, очень хорошо знаем, кто начал войну и кто был ее первыми жертвами. Сегодня мы с глубоким стыдом склоняем головы, вспоминая о преступлениях нацистов. Перед лицом тех преступлений, которые совершили в Польше войска национал-социалистической Германии, примирение двух народов является чудом». После этих слов в толпе раздались аплодисменты. Один из ветеранов преподнес Шредеру памятную медаль и отдал честь. Германский канцлер расплакался и обнял пожилого поляка.

В ходе торжеств польский премьер Марек Белка потребовал извинений за бездействие в ходе Варшавского восстания у СССР, Англии и США. Глава МИДа Польши Влодзимеж Чимошевич поддержал премьера, добавив, что Россия должна просить прощения за бездействие Красной армии в августе 1944 г. Поляки и по сей день убеждены в том, что Сталин специально остановил наступление 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов у реки Вислы, выжидая, пока немцы уничтожат отряды Армии Крайовой, подчинявшейся «буржуазному» лондонскому правительству Польши.

Замечу, что принесение извинений юридически означает признание вины и дает пострадавшей стороне право требовать материальной компенсации. На это поляки, видимо, и рассчитывали.

В день юбилея президент Путин отправил послание президенту Республики Польша по случаю 60-летия Варшавского восстания, где, в частности, говорилось: «Героизм варшавян, среди которых были люди разных политических убеждений, стал еще одной славной страницей в летописи Второй мировой войны. Этот порыв, отчаянная схватка с захватчиками внесли весомый вклад и общую Победу над нацизмом.

В России всегда высоко ценили мужество и самоотверженность польских бойцов Сопротивления. Их подвиг бессмертен, а жертвы, которые понес Ваш народ, навечно останутся в нашей исторической памяти.

Нынешние и будущие поколения должны всегда помнить уроки самой страшной войны XX века и делать все возможное, чтобы наш континент стал пространством стабильности, прогресса и сотрудничества.

Важно, что проделанная в последние годы работа по сближению наших стран и народов, укреплению взаимопонимания и доверия дает позитивные результаты. Расширяются традиционно тесные торгово-экономические и культурные связи, растет интерес к изучению русского и польского языков. А плодотворные контакты между учеными и архивистами наших стран помогают „снимать“ исторические анахронизмы и стереотипы в двусторонних отношениях. В целом российско-польское взаимодействие становится все более серьезным фактором укрепления мира и безопасности в Европе.

Считаю необходимым продолжать выработанную нами совместно стратегическую линию в российско-польских отношениях, направленную на развитие сотрудничества в политической, экономической и культурной областях».

В заявлении, распространенном Департаментом информации и печати МИДа России, говорится, что в «польской историографии и некоторыми польскими политиками вина, во всяком случае частичная, за разгром повстанцев и варварское разрушение столицы нередко возлагается на союзников по антигитлеровской коалиции, которые, дескать, не оказали своевременной и достаточной помощи варшавянам. Подобная трактовка построена на тенденциозной, субъективной оценке исторических событий. В России ее не разделяют. Об этом говорит и то, что за освобождение Польши от фашизма заплачено жизнями более чем 600 тысяч советских воинов.

Тем не менее считаем неуместным и кощунственным по отношению к памяти павших вдаваться в публичную полемику на этот счет».

Правительства Великобритании и США также дали высокую оценку Варшавскому восстанию, но отказались приносить какие-либо извинения по сему поводу.

Формально в тысячелетнем территориальном споре Руси и Польши поставил точку «Советско-польский договор о государственной границе», подписанный в Москве 16 августа 1945 г. и ратифицированный Президиумом Верховного Совета СССР 13 января 1946 г. и Крайовой Радой Народовой 31 декабря 1945 г.

В 1-й статье договора говорится: «Установить государственную границу между СССР и Польшей согласно решениям Крымской конференции по т. н. „линии Керзона“, но с отступлением от нее на 5–8 км на восток, т. е. в пользу Польши.

Дополнительно Польше уступается территория к югу от г. Крылов с отклонением на восток до 30 км в пользу Польши, часть территории Беловежской Пущи на участке Немиров — Яловка, включая Немиров, Яловку, Беловеж, с максимальным отклонением в пользу Польши на 17 км, к востоку от „линии Керзона“».[316]

Такая граница была определена еще в Ялте в феврале 1945 г. в ходе конференции трех великих держав. На той же конференции Польша получила большие территориальные приращения на севере и западе за счет германских земель. Таким образом, СССР не получил ни пяди земли, населенной этническими поляками. Взамен Польша получила огромные территории, никогда не входившие в состав Речи Посполитой и заселенные в подавляющем большинстве этническими немцами. Депортация немецкого населения из земель, отошедших к Польше, проводилась польскими властями методами, несовместимыми с международным правом и нормами морали. Но это, равно как и взаимоотношения СССР и Польши после 1945 г., выходит за рамки нашей монографии.