— Хорошо, — сбавил тон Гера. — Теперь о деле. То, что вы не сгорели, это чудо Божьей Матери, ей свечку поставить не забудьте. Валить надо было сразу, обоих! Я же вам говорил, дуракам! Валить!

— Так баба в секунду сомлела, зачем ее-то мочить? — попробовал возразить Серый и потрогал большой синяк под глазом — напоминание об убитом охраннике.

— Ее счастье, что сомлела, а в следующий раз — сразу, без базара. Свидетели нам не нужны.

— В какой "следующий раз"? — удивился Толстый. — Ты это про что, Гера? Мы только на это дело подписывались, про что другое и разговора не было.

На лицах подельников тоже появилось чувство недоумения. Гера усмехнулся и обвел подручных пристальным взглядом.

— Что, щенки, скисли? Первый скачок — и в кусты? А вот хренушки вам! Будем считать, что сегодня была разминка. С вычетом бабок, простреленных этим придурком, — он кивнул в сторону съежившегося Серого, — у нас выходит по сто кусков на рыло, а это не куш, это так, пару раз в «буру» сыграть. На эти деньги даже тачку приличную не купишь. Вот послезавтра на «Металлист» привезут зарплату, три с половиной лимона, прикиньте хрен к носу. Это уже и на юг можно смотаться, куда вы там все рветесь — на Канары, что ли? И тачку купить. Ну, как, орлы, рванем судьбу за жабры?

— А это все точно? — тихо спросил Серый, опять трогая опухший глаз. — Не сгорим?

Гера снисходительно усмехнулся:

— Наколка цветная, можешь не сомневаться. А все остальное зависит только от нас. В этот раз я с вами сам пойду, чтобы не сомневались. В случае чего я все подчищу.

Молодежь переглянулась между собой: последняя фраза Геры для них значила много.

— Ладно, можно попробовать, не так уж это все и сложно оказалось, — сказал Толстый. — Раз удалось, почему еще не повезет? — Он потянулся к бутылке, налил всем водки. Помимо трусости, он был еще одержим и страстью к деньгам.

— Ну, тогда выпьем, — согласился Гера, — а потом обсудим, как все обставить. Надо все хорошенько обмозговать.

В восемь часов вечера Колодников вынужден был покинуть родное третье отделение.

— Касьянов вызывает, там, в управлении, собрались все эти гаврики из Железногорска, я зачем-то понадобился, — сообщил он Зудову.

— Он без тебя просто не может жить, — съехидничал Павел. — Такой вид изощренной любви.

Сиротин в это время очередной раз рассматривал зудовский фотоархив. Паша уже года четыре собирал собственное досье на всех потенциальных кривовских бандитов. Все, кто задерживался и попадал в его третье отделение даже за самые ничтожные грешки, проходили перед объективом его фотоаппарата.

— Ага, это ты точно определил, главное — "и в особо циничной форме", — процитировал Андрей сухой язык милицейских протоколов. — В общем, так, Павел! Ты это инкассаторское дело ведешь целиком и полностью. Попробую выбить для тебя еще кого-нибудь, хоть того же Юрку Астафьева. Как, сгодится?

— Вполне, — согласился Павел. — Шаврина мне еще дай, тоже толковый мужик, с тачкой тем более.

— Хорошо, считай, он — твой. — И Колодников со вздохом побрел на выход.

Вся милицейская братия собралась в кабинете начальника ГОВД Петухова. Народу было так много, что пришлось принести стулья из других кабинетов. Во главе стола сидел прокурор области, рядом — следователь Обрубов, которому досталось вести это дело. По бокам — остальные деятели из прокуратуры, МВД и ФСБ. Кривовские сыщики расположились во втором ряду. Колодников опоздал к началу совещания и сразу же столкнулся с укоризненным взглядом начальника УГРО Касьянова. Между тем докладывал Обрубов. Выглядел усталым и даже подавленным.

— Итак, можно считать точно установленным, что родственники Водягиной никакого отношения к факту ее убийства не имеют. Мотивов для убийства у них никаких, они ее просто обожали, к тому же она прилично помогала им материально. Их дочь, племянница Елены, учится в Москве, оплачивает учебу Водягина. Что мы имеем еще? Почти наверняка доказано, что за тот час, пока родственники не хватились Елены, мимо не проехало ни одной машины.

— А почему? — поинтересовался прокурор. — Это как-то странно. Что, народ грибы перестал собирать?

— Нет, не перестал, но сегодня среда, рабочий день. Слышали, как неподалеку проезжал мотоциклист, но он, судя по показания Крюковых, не останавливался. Ехал со стороны Кривова. Василий Крюков определил как очень старый «Восход». В технике он разбирается хорошо, давно работает автомехаником, так что ему можно доверять.

— Ищете? — спросил прокурор.

— Конечно. Кроме того, рядом с местом преступления могли быть велосипедисты и пешеходы. Но их также нужно искать только в Кривове, до Железногогорска оттуда далековато, более пятидесяти километров. К семи утра доехать нереально. А до Кривова пять километров, пешком можно дойти. С вечера также никто не приезжал: палаток не зафиксировано, свежих кострищ не попадалось. Холодно еще для туристов.

Совещание продолжалось, кто-то подходил, кто-то выходил, и Колодников подсел на освободившееся место поближе к Касьянову.

— Как там это дело с кассирами? — тихо спросил тот.

— В работе, — так же тихо ответил Андрей.

— Сразу не удалось?

— Нет, но наследили они прилично. Есть за что зацепиться.

На них начали осуждающе поглядывать, и собеседникам пришлось примолкнуть. Вскоре разговор на совещании коснулся лично их.

— Я думаю, что поиски грибников, рыбаков и прочих любителей "тихого отдыха" стоит поручить местным работникам угро, они эти места лучше знают, да и контингент местный тоже более известен, — предложил прокурор.

— Но у нас сегодня тоже произошло серьезное преступление, нападение на инокасаторов с одним убитым, — подал голос Касьянов. — Нам нельзя отвлекать людей от этого дела.

— Знаю, но с этим, надеюсь, справитесь быстро, — подал голос начальник губернской милиции генерал-лейтенант Глухарев. — Это дело местного масштаба. А основные силы бросьте в помощь Обрубову.

После окончания долгого, утомительного совещания Касьянов пояснил, зачем ему понадобился Колодников.

— В прошлом году ты по делу Орловой долго занимался этими рыбаками, так что тебе и карты в руки. К тому же Луга ты все равно знаешь лучше меня.

Касьянов только три года как перебрался из Кустаная в Кривов, так что в этом он душой не кривил. Андрей чуть поморщился.

— Надо бы Пашке помочь с ограблением, дело сложное, мокрушное, — попробовал отказаться он.

— Ничего, справится, — хмыкнул Касьянов. — Он же майор у нас, это в тридцать шесть лет, так пусть пашет.

Касьянов был неплохой мужик, но, забуксовав в своем проклятом богом Казахстане с карьерой, он недолюбливал тех, кто слишком рано, по его мнению, надел такие же, как у него, майорские звездочки.

«Копейка» остановилась около проходной автопарка.

— Большое спасибо, что подвезли, — сказал Сиротин, выбираясь из машины. — Всего хорошего вам.

— Может, вас подождать? — предложил Павел. — Вы же говорили, что у вас тут дел на пять минут.

— Нет-нет, не надо! — замахал тот руками. — Я живу отсюда буквально в двух шагах, на Запорожской. Идти пять минут, не больше. Большое спасибо, что сюда подвезли.

— Вам спасибо, вы нам здорово помогли. Рано или поздно, но они нам все равно попадутся, — пообещал Павел. — Слишком уж у них рожи характерные. Рассмотрели вы их отлично.

— Да это что, вот если бы я их сразу опознал да сказал вам, кто они такие и где живут. — Марк Осипович подумал и сказал: — Есть такое странное чувство, что где-то я эту парочку уже видел. Но не в нашем автопарке, это точно. Где-то в городе. И как будто кто-то еще с ними должен быть.

— Как это? — не понял Павел.

— Ну, вот представьте себе… — Сиротин напряженно замолчал, подыскивая сравнение. — Статую "Рабочий и Колхозница" помните?

— Конечно, кто ее не видел.