Эмили Дикинсон Стихи в переводах Л.В.Кириллиной перевод: Лариса Валентиновна Кириллина Я – никто… Я – никто. А ты – тоже таков? Значит, нас пара таких чудаков. Но – тсс, ни слова об этом: не то нас осудят всем светом. Как тошно быть важной особой, и весь июнь, не устав, твердить свое имя болотам к восторгу млеющих жаб. I am nobody. Who are you? Are you nobody too? Then there" s a pair of us. Don"t tell – they"d banish us, you know. How dreary to be somebody, How public – like a frog – To tell your name the livelong June To an admiring bog. Безумство – разум высших сфер… Безумство – разум высших сфер для видящего ока, а в здравом смысле – тьма химер. Но здравых слишком много, и, как всегда, их большинство диктует нам закон. Не спорь – сойдешь за своего, но только возопи – сочтут опасным существом, чье место – на цепи. Much madness is divinest sense To a discerning eye; Much sense the starkest madness. "Tis the majority In this, as all, prevails. Assent, and you are sane; Demur, – you"re straightly dangerous, and handled with a chain. Ввысь! Не только крылья… Ввысь! Не только крылья дарят нам полет! Вдаль! Не только морем можно плыть вперед! Тем, чьи очи долу, небо обещай. Тот привержен долгу, кто допущен в рай. Lift it, with the feathers Not alone we fly! Launch it, the aquatic Not the only sea! Advocate the azure To the lower eyes; He has obligation Who has paradise. Элизиум – он близко… Элизиум – он близко, в гостиной, в двух шагах, где ждет тебя любимый, блаженство или крах. Остаться твердой – подвиг, когда уловит слух шагов знакомых поступь и легкий двери стук! Elysium is far as to The very nearest room, If in that room a friend await, Felicity or doom. What fortitude the soul contains, That it can so endure The accent of a coming foot, The opening of a door! Преждевременный финал…
Преждевременный финал и невнятное названье, из введенья не узнать, в чем же суть повествованья. Будь история моей – издала б, не правя слога. Но куда ж тягаться нам с привилегиями Бога. Ended, ere it begun – The title was scarcely told When the preface perished from consciousness, The story, unrevealed. Had it been mine, to print! Had it been yours, to read! That it was not our privilege The interdict of God. Доносчиком листва шуршит… Доносчиком листва шуршит, кусты гремят как оды – и где найти убежище от часовых Природы? Укройся я в пещерной тьме – заговорит и мрак. Прослежен путь мой на земле, и громок – каждый шаг. To my quick ears the leaves conferred; The bushes they were bells; I could not find a privacy From Nature"s centinels. In cave if I presumed to hide, The walls began to tell; Creation seemed a mighty crack To make me visible. |
