– В самом деле? – Фейт должна была задать этот вопрос, хотя инстинкт предупреждал ее, что это рискованно, так как еще не пришло время. – Или я только… усложнила ситуацию?

Кейн шагнул ближе к ней, словно заставляя себя. Его рука потянулась к ее щеке, но застыла в воздухе.

Фейт внезапно ощутила сердцебиение – и все из-за этой протянутой руки. Прошлой ночью она не смогла коснуться Кейна, вернее, запретила себе сделать это. «Теперь же, – подумала Фейт, – он не может прикоснуться ко мне, опасаясь, что это предательство по отношению к Дайне».

– Я не хочу… – пробормотала она.

– Чего вы не хотите? – Рука наконец коснулась ее щеки.

– Не хочу, чтобы вам было больно. – В действительности ей хотелось закрыть глаза и прижаться, к нему.

– Вы говорите странные вещи. – Голос Кейна звучал озадаченно, но глаза не отрывались от губ Фейт.

– Это важно, – прошептала она, сама не зная почему. – Пожалуйста, верьте мне. Я не…

– Мне все равно, – сказал Кейн и поцеловал Фейт.

Ей казалось, что она тает от охватившей ее бурной радости. Впервые после выхода из комы Фейт чувствовала, что знает, кто она такая…

Звонок в дверь так громко прозвучал в утренней тишине, что они, вздрогнув, отпрянули друг от друга.

Кейн нахмурился:

– Наверно, Тим. Я открою.

– Да, конечно, – с трудом вымолвила Фейт.

Он как будто собирался снова прикоснуться к ней, но что-то пробормотал сквозь зубы и резко повернулся.

Разрываясь между радостью, разочарованием и странным чувством, что она была на волосок от чего-то крайне важного, Фейт наблюдала, как Кейн идет в прихожую и открывает входную дверь.

При виде Бишопа и Ричардсона у нее мелькнула надежда.

Но это длилось лишь момент.

– Мне очень жаль, Кейн, – заговорил Бишоп. – Они нашли Дайну. Ее тело…

– Дайна хотела, чтобы ее кремировали. – Кейн стоял, глядя в окно квартиры сквозь недавно установленные жалюзи. – Она не страдала клаустрофобией в обычном смысле слова, но как-то сказала мне, что всегда боялась оказаться замурованной в тесном помещении – особенно… под землей. Не знаю, почему. Полагаю, это как-то связано с происшедшим в детстве.

Ричардсон наблюдал за ним с таким видом, каким специалист наблюдает за бомбой с часовым механизмом – без страха, но полностью сознавая, что в следующую секунду может произойти взрыв.

– С этим придется немного подождать, Кейн, – сочувственно сказал он. – Медицинские эксперты завалены работой, а в лаборатории говорят, что токсикологическое заключение будет готово не раньше чем через три-четыре недели.

«Как раз к Рождеству», – подумала Фейт.

Она неподвижно сидела на диване, с содроганием представляя себе холодильники в морге. Что хуже – лежать там и ждать своего часа или оказаться на стальном столе, где острые скальпели будут рассекать твое бесчувственное тело?

Конечно, Дайне теперь все равно. Она больше не чувствует боли…

– Они произвели предварительный осмотр? – осведомился Бишоп бесстрастным тоном.

– Да, прямо на месте, – ответил Ричардсон. – Учитывая то, где ее нашли, медэксперт говорит, что установить время смерти будет гораздо труднее, чем обычно, но, согласно его предварительному заключению, смерть наступила от тридцати шести до сорока восьми часов тому назад – возможно, еще раньше.

Тело Дайны было обнаружено двумя рабочими, искавшими в предназначенном к сносу и покинутом жильцами многоквартирном доме источник утечки воды. Они нашли ржавую протекающую трубу в темном полуподвале, где пахло сыростью и плесенью, и один из рабочих, более любопытный, чем его напарник, открыл запертую дверь в герметически закупоренное помещение, первоначально предназначавшееся в качестве бомбоубежища.

В маленькой комнате с бетонным полом было сухо и прохладно. Это, а также почти безвоздушное пространство защитили от разложения тело Дайны, подвергавшееся страшным истязаниям в последние дни.

– Вам понадобится точная идентификация. – Кейн внезапно отвернулся от окна, и в его глазах блеснул последний огонек надежды.

Детектив покачал головой:

– Ее отпечатки есть в картотеке, и мы располагаем описанием зубов. Я проверил то и другое. Это Дайна, Кейн. Сомнений быть не может.

– Я хочу ее видеть.

– Нет, – сказал Ричардсон. – Не стоит этого делать.

– Но…

– Причина смерти установлена? – вмешался Бишоп, как показалось Фейт, намеренно.

– Во время предварительного обследования – нет. Никаких огнестрельных и ножевых ран или сильных ударов по голове. Медэксперт полагает, что она могла истечь кровью, частично из-за внутренних повреждений. Или же она задохнулась, если ее живой поместили в герметически закупоренное помещение. – Ричардсон сделал паузу и откашлялся. – На теле имеются сильные ушибы, возможно, вызванные падением, но скорее всего причиненные намеренно. Несколько сломанных костей, в том числе ребер, одно из которых, по-видимому, проткнуло легкое. Оба запястья глубоко изрезаны проволокой, которой ее связывали.

– Она была изнасилована? – хриплым голосом спросил Кейн.

– Это мы узнаем после вскрытия.

Кейн снова повернулся к окну.

Фейт заметила, как Бишоп бросил на Ричардсона быстрый вопросительный взгляд, и детектив почти незаметно кивнул. Она ощутила приступ тошноты. догадавшись, что Ричардсон не сомневается в изнасиловании, но не хочет говорить об этом Кейну.

– Что-нибудь в том месте, где ее нашли, может нам помочь найти ублюдков, которые это сделали? – впервые заговорил Тим Дэниэлс.

– Очень мало, хотя с ее одежды сняли несколько волокон. Через день-два лаборатория сообщит нам результаты, если будет что сообщать. Наши люди опрашивают жителей района на случай, если кто-то видел или слышал что-нибудь подозрительное в последние несколько дней, но я на это не рассчитываю. Место достаточно пустынное, и тот, кто мог там оказаться, занимался бы только своими делами.

– А как насчет укусов собаки? – спокойно осведомилась Фейт.

Ричардсон нахмурился:

– Откуда вы знаете, что ее укусила собака?

– Ей это приснилось, – объяснил Кейн.

Фейт вздрогнула, уловив нотку горечи в его голосе, но не могла порицать Кейна за враждебность. От ее «снов» оказалось мало толку – прошлой ночью и даже этим утром она верила, что Дайна еще жива, фейт понимала, как ее вера ободряла Кейна, убеждая его, что они смогут найти Дайну, если не невредимой, то хотя бы живой.

– Что еще вам снилось? – спросил Ричардсон без ожидаемого Фейт скептицизма.

– Расскажите ему, – велел Бишоп.

Фейт повиновалась, описав все детали своих видений, какие только могла припомнить, включая нападение собаки. Но она не стала упоминать о голосе, звучавшем в голове, считая, что он мог быть результатом деятельности ее подсознания.

Ричардсон выглядел еще мрачнее, чем раньше.

– Значит, вы и Дайна вели какое-то собственное расследование, в результате чего ее убили?

– Мы так думаем, – ответила Фейт, с трудом сохраняя спокойствие. – К сожалению, я не могу вспомнить, что именно мы расследовали. И я поняла из своих… видений, что похитители Дайны требовали от нее то, что, как они думали, есть у нее… или у нас. Мне кажется, что бы это ни было, его взяла я, хотя понятия не имею, где я это нашла и что с ним сделала. Но, должно быть, это что-то важное, так как они… мучили Дайну, пытаясь заставить ее рассказать, где это находится.

Кейн конвульсивно дернулся, но не повернулся. Бишоп, глядя на друга, обратился к Ричардсону:

– Все это, несомненно, связано между собой. Вы что-нибудь узнали о том, кто стрелял в Фейт позавчера вечером?

Неужели это было только позавчера? Фейт казалось, будто с тех пор прошли годы.

– Квартира, находящаяся прямо напротив этой, пустует. Дверь была не заперта, и осмотр квартиры показал, что кто-то пробыл там минимум несколько часов. С того балкона попасть в цель было нетрудно даже в грозу. Но я не могу сказать, целился ли стрелявший в Фейт или просто в освещенное окно.