– Я хотела бы быть более полезной, – вздохнула она.

Кейн посмотрел на нее:

– Но вы и так приносите много пользы, Фейт. С вашей помощью удалось добыть больше фрагментов картинки-головоломки, чем я смог найти за все недели после исчезновения Дайны.

– Но мы все еще не знаем, как эта картинка должна выглядеть.

– Узнаем, – твердо заявил Кейн.

Фейт надеялась, что он прав. Но сейчас она лишь могла мучить себя вопросом, ее ли вина в том, что Дайна умирает, и что сделает Кейн, когда узнает об этом.

– Право же, мисс Паркер, я больше ничего не могу вам сообщить.

Доктор Мерфи закрыла папку с историей болезни и посмотрела на нее.

– В ваших визитах в клинику в течение того периода, когда вы являлись моей пациенткой, не было ничего необычного – просто регулярные осмотры или незначительные жалобы. Я продолжала назначать вам контрацептивы, которыми вы пользовались до прибытия в Атланту, а помимо них, я только один раз прописала вам курс антибиотика от небольшой инфекции.

Фейт колебалась, не зная, в каких выражениях лучше задать следующий вопрос. В конце концов она предпочла откровенность.

– Значит, я была сексуально активной?

Брови врача слегка приподнялись, а в глазах мелькнуло сочувствие.

– Вы не помните даже этого?

– Я не помню ничего, что было до того, как я пришла в себя в больнице.

– Весьма необычный случай. Как правило, амнезия охватывает периоды непосредственно перед и после травматического инцидента. Но во всех известных мне случаях эти периоды состояли всего из нескольких дней или часов.

– А в моем случае это годы – фактически целая жизнь. – Фейт попыталась улыбнуться. – Я изо всех сил стараюсь… собрать ее по кусочкам. Поэтому, доктор, все, что вы можете мне сообщить…

Доктор Мерфи задумчиво разглядывала Фейт.

– Понимаю. Я не могла представить себе степень вашей амнезии. Это объясняет те изменения, которые я вижу.

– Изменения?

– В вашем взгляде, в ваших манерах. Вы сказали, что вчера посетили Хейвн-Хауз. Вам сообщили, что в прошлом вы подвергались насилию?

– Да. Хотя Карен не знала подробностей. Насколько я поняла, мой бывший муж… оскорблял меня физически?

– Физически и эмоционально. Вы говорили мне, что теперь этот человек будет держаться от вас подальше, так как вы предупредили его, что обладаете медицинскими свидетельствами его обращения с вами, которые могут разрушить его карьеру и даже отправить за решетку.

– По этой причине я и приехала в Атланту? Я хотела, чтобы нас разделяли три тысячи миль?

– Не знаю, мисс Паркер. Этого вы мне не рассказывали. И я не знаю, боялись ли вы, что ваш бывший супруг последует за вами сюда, Я рекомендовала вам Хейвн-Хауз, так как налицо были последствия длительного дурного обращения – головные боли, слабая сопротивляемость инфекциям, плохой аппетит и сон, нежелание заводить друзей. Я считала, что вам будет полезно провести время с другими женщинами, прошедшими через то же самое.

– По-вашему, Хейвн-Хауз и эти женщины помогли мне?

Фейт сама удивлялась своему бесстрастному голосу. Казалось, они обсуждают жизнь абсолютно постороннего человека.

– Я видела во время ваших визитов явные признаки улучшения, – кивнула доктор Мерфи.

– Тем не менее вы считаете, что после аварии я изменилась еще больше? – уточнила Фейт.

– Да. У многих жертв дурного обращения специфический взгляд, некоторая напряженность осанки и поведения. Когда мы виделись в прошлый раз, эти признаки еще были в вас заметны, но сейчас они совершенно отсутствуют. Если бы я не знала, что вы подвергались систематическим оскорблениям, то никогда бы об этом не догадалась.

В голове у Фейт вертелась масса вопросов о бывшем муже, но она понимала, что доктор не в состоянии на них ответить.

– Я бы очень хотела сообщить вам больше полезной информации, – с сочувствием добавила доктор Мерфи. – Но вы крайне неохотно говорили о своем прошлом и вообще вряд ли поделились бы со мной, если бы ваш врач в Сиэтле не убедил вас, что вы должны по медицинским причинам сообщить мне обо всем, чему вам пришлось подвергнуться.

– По медицинским причинам?

– Последствия дурного обращения – как физические, так и эмоциональные – могут длиться годами, мисс Паркер, поэтому разумно держать лечащего врача в курсе дела. Физические повреждения уже не создавали вам проблем, но знакомство с вашей биографией помогло бы мне распознать возможные осложнения в будущем.

Фейт решила не спрашивать, какие это могут быть осложнения.

– Понятно, – кивнула она. – Спасибо за информацию, доктор, и за то, что вы уделили мне столько времени.

– Вы моя пациентка, мисс Паркер. – Доктор Мерфи впервые улыбнулась. – Я сожалею только о том, что больше ничего не смогла вам сообщить.

– Вы сообщили не так уж мало, – отозвалась Фейт и попрощалась.

– Долго же вы там пробыли, – заметил Кейн, когда Фейт села в его машину, ожидающую возле клиники. – Вам пришлось ждать врача?

– Нет, она приняла меня сразу же.

– Ну? Она прописывала вам то лекарство, что вы принимали в день аварии?

Фейт покачала головой:

– Нет.

Кейн собирался включить зажигание, но передумал и вопросительно посмотрел на нее.

– Что еще она вам сообщила?

Как бы Фейт ни хотелось оставить полученную информацию при себе, она не могла этого сделать, понимая, что за всеми событиями может стоять се склонный к насилию экс-супруг. Повтому она обо всем рассказала Фейту, глядя на ветровое стекло, чтобы не встречаться с ним глазами.

– Полагаю, это дает нам еще одну версию, – закончила Фейт. – Конечно, я ничего не помню о своем муже, но он может быть в этом замешан. К сожалению, доктору неизвестно его имя, но, думаю, это нетрудно узнать.

– Фейт. – Кейн положил ей руку на плечо и повернул Фейт к себе. – Мне очень жаль…

«Что, если после возвращения памяти я не смогу выносить мужского прикосновения?» – подумала Фейт. В данный момент это казалось ей маловероятным.

– Сожалеть тут не о чем. Я уже говорила, что не помню, как муж со мной обращался. Я вообще ничего о нем не помню.

Фейт казалось, что ее голос звучит равнодушно, и она даже смогла улыбнуться, но, по-видимому, что-то выдало ее подлинные чувства, так как пальцы Кейна сильнее сжали ей плечо.

– Мне жаль, что в вашей жизни было столько боли. Если бы я мог…

– Сделать ее лучше? – На сей раз улыбка выглядела более естественной. – Этого вы не можете. Но амнезия в какой-то степени обернулась для меня благом. Я не помню ни боли, ни горя. Как будто все это происходило с кем-то другим. По крайней мере, кое-какие факты начинают проясняться, так что, если ко мне вернется память, я отчасти буду к этому подготовлена.

Кейн кивнул.

– Все же это нелегкий способ узнавать о своем прошлом, – сочувственно сказал он.

– У меня нет выбора. – Фейт ощутила внезапное желание броситься в его объятия и прижаться к нему. Боясь проявить это чувство, она быстро продолжала: – Итак, к перечню пунктов, подлежащих расследованию, добавился мой бывший муж. Куда мы отправимся теперь?

Кейн ответил не сразу. Он не сводил глаз с лица Фейт, словно ища в нем что-то, потом отпустил ее и включил скорость.

– В отделение «Скорой помощи», куда вас доставили после катастрофы.

Это имело смысл – он все еще пытался найти связь между несчастным случаем и исчезновением Дайны.

– Вы говорили, что Дайна навещала меня в тот день, когда исчезла?

– Да. Полиция тщательно отследила все ее передвижения в тот день, и мы знаем, что она провела с вами больше получаса.

– А потом?

– Поехала в свою редакцию и несколько раз отлучалась оттуда, по словам ее шефа, выполняя рутинную работу. Где-то между двенадцатью и часом дня Дайна ушла из редакции, и с тех пор ее никто не видел – конечно, кроме похитителей.

Фейт не хотела думать о похитителях Дайны, о том, что происходило в сыром подвале. Ее терзало мучительное чувство, что жизненные силы Дайны иссякают с каждой минутой.