— Ни за какого офеса я не расписывался, — Бланшар отрицательно покачал головой. — В камбузе нет такой штуки.

— Посмотри сам! — с этими словами Макнаут сунул ему под нос инвентарный список.

Бланшар посмотрел на список и осуждающе покачал головой.

— Послушай, у меня есть электрическая печь, одна. Кипятильники, покрытые кожухами, с увеличенной вместимостью, один комплект. Есть сковороды, шесть штук. А вот офеса нет. Я никогда даже не слышал о нем. Представления не имею, что это такое. — Он выразительно развел руками и покачал головой. — Нет у меня в кухне офеса.

— Но ведь должен же он где-то быть, — настаивал Макнаут. — Если Кэссиди обнаружит, что его нет, поднимется черт знает какой шум.

— А вы сами поищите его, — язвительно предложил Бланшар. — Послушай, Жан, у тебя диплом выпускника Кулинарной Школы Международной Ассоциации отелей, у тебя диплом Колледжа поваров Гордон Блю, у тебя есть, наконец, диплом с тремя похвальными отзывами Центра Питания Космического Флота, — напомнил ему Макнаут. — И при всем этом ты не знаешь, что такое офес!

— Святая дева! — завопил Бланшар, яростно жестикулируя обеими руками. — Я уже сказал вам десять тысяч раз, что у меня нет никакого офеса. И никогда не было. Сам Эскуафье не смог бы его найти, ибо никакого офеса в кухне нет. Что я, волшебник, что ли?

— Этот офес — часть кухонного имущества, — стоял на своем Макнаут, — И он должен где-то быть, потому что он упоминается на девятой странице инвентарного списка. А девятая страница означает, что ему надлежит находиться в помещении корабельной кухни и что лицом, ответственным за его хранение, является шеф-повар.

— Черта с два, — огрызнулся Бланшар. — Усилитель внутренней связи, он что, тоже мой? — спросил повар, указывая на металлический ящик в углу под потолком.

Макнаут подумал несколько мгновений и ответил примирительно:

— Нет, он относится к имуществу Бурмана. Его хозяйство расползлось по всему кораблю.

— Вот и спросите его, куда он дел свой проклятый офес! — заявил Бланшар с нескрываемым чувством триумфа.

— Я так и сделаю. Если офес не твой, он должен принадлежать ему. Давай только закончим сначала с кухней. Если инвентаризация не будет тщательной и систематической, Кэссиди разжалует меня в рядовые, — Глаза капитана вернулись к списку. — Продолжаем. «В 1099. Ошейник с надписью, кожаный, с бронзовыми бляхами, для собаки, один». Можешь не искать его, Жан. Я только что видел его на собаке. — Макнаут поставил аккуратную «птичку» около ошейника и продолжал: — «В1100. Корзина для собаки, плетеная, из прутьев, одна».

— Вот она, — сказал повар, пинком отшвыривая ее в угол.

— «ВИСИ. Подушка из пенорезины, комплект с корзиной, одна».

— Половина подушки, — поправил его Бланшар. — За четыре года он изжевал другую половину.

— Может быть, Кэссиди позволит нам выписать со склада новую. Ну ладно, это не имеет значения. Пока налицо хотя бы половина, все в порядке. — Макнаут встал и закрыл папку. — Нy, с кухней покончено. Пойду поговорю с Бурманом относительно исчезнувшего табельного имущества.

Бурман выключил приемник УВЧ, снял наушники и вопросительно посмотрел на капитана.

— При осмотре камбуза выявилась недостача одного офеса, — объяснил Макнаут. — Как ты думаешь, где он?

— Откуда мне знать? Камбуз — царство Бланшара.

— Не совсем так. Твои кабели проходят через камбуз. Там у тебя два конечных приемника, автоматический переключатель и усилитель внутренней связи. Так где же находится офес?

— В первый раз о нем слышу, — озадаченно пожал плечами Бурман.

— Перестань болтать глупости! — заорал Макнаут, теряя всякое терпение. — Бланшар утверждает, что он никогда о нем не слышал. Ты утверждаешь, что никогда о нем не слышал. Послушай, где вы все были, когда четыре года тому назад производилась приемка всего корабельного имущества? Четыре года назад у нас был офес. Посмотри на инвентарные списки! Это корабельная копия списка, и под ней стоит моя подпись. Мы проверили наличие имущества и расписались в этом. Значит, мы расписались и за офес. Поэтому он должен где-то быть, и его надо найти до приезда Кэссиди.

— Очень жаль, сэр, — выразил свое сочувствие Бурман, — но я ничем не могу вам помочь.

— Подумай еще раз, — посоветовал Макнаут. — В носу расположен указатель направления и расстояния. Как вы его называете?

— Напрас, — признался Бурман, не понимая, куда клонит капитан.

— А как, — продолжал Макнаут, указывая на пульсовой передатчик, — ты называешь вот эту штуку?

— Пуль-пуль.

— Детские слова, а? Напрас и пуль-пуль. А теперь напряги свои извилины и вспомни, как назывался офес четыре года тому назад.

Насколько мне известно, — ответил Бурман, — у нас никогда не было ничего похожего на офес.

— Тогда, — потребовал Макнаут, — почему мы за него расписались?

— Я ни за что не расписывался. Это вы расписывались за всех.

— Да, в то время как вы все проверяли наличие. Четыре года тому назад, очевидно, в камбузе, я произнес: «Офес, один», — и кто-то из вас, ты или Бланшар, ответил: «Есть». Я поверил вам на слово. Мне приходится верить начальникам служб. Я специалист по штурманскому делу и хорошо знаком со всеми новейшими навигационными приборами, но я ничего не понимаю в других областях. Таким образом, мне пришлось положиться на слово кого-то, кто знал, что такое офес.

Внезапно Бурману пришла в голову отличная мысль:

— Когда производилось переоборудование корабля, масса самых разнообразных приборов и приспособлений была рассована но коридорам, около главного входного люка и в кухне. Помните, сколько времени потребовалось, чтобы установить их в надлежащих местах? Этот самый офес может оказаться теперь где угодно, совсем не обязательно у меня или у Бланшара.

— Я поговорю с другими офицерами, — согласился Макнаут. — Он может быть у Грегори, Уорта, Сандерсона или еще у кого-нибудь. Как бы то ни было, а офес должен быть найден. Или, если он отслужил свой срок и пришел в негодность, об этом должен быть составлен соответствующий акт.

Капитан вышел. Бурман состроил вслед ему гримасу, надел на голову наушники и возобновил копание в радиоприемнике. Примерно через час Макнаут вернулся с расстроенным лицом.

— Несомненно, — заявил он с некоторой долей раздражения, — на борту корабля нет такого прибора. Никто о нем не слышал. Мало того, никто не может даже предположить, что это такое.

— Вычеркните его из инвентарных списков и доложите о его исчезновении, — предложил Бурман.

— Это когда мы находимся в космопорту? Ты знаешь не хуже меня, что все случаи утраты или повреждения имущества должны немедленно докладываться на базу. Если я скажу Кэссиди, что офес был утрачен, когда корабль находился в полете, он сейчас же захочет узнать, где, когда и при каких обстоятельствах это произошло и почему не было сообщено о случившемся на базу. Представь себе, какой будет скандал, если вдруг выяснится, что эта штука стоит полмиллиона кредитов. Нет, я не могу так просто избавиться от этого самого офеса.

— Что же тогда делать? — простодушно спросил Бурман, попадая прямо в ловушку, приготовленную хитрым капитаном.

— У нас есть один и только один выход! — объявил Макнаут. — Ты должен изготовить офес!

— Кто? Я? — испуганно спросил Бурман.

— Ты, и никто другой. Тем более что я почти уверен, что офес принадлежит к твоему имуществу.

— Почему вы так думаете?

— Потому что это слово типично для твоих приборов. Все эти детские словечки, знаешь: напрас, пуль-пуль, офес, Я готов поспорить на месячный оклад, что офес — это какая-нибудь высоконаучная аламагуса. Может быть, он имеет отношение к туману. Какой-нибудь прибор слепой посадки.

— Датчик слепой посадки называется «щупак», — проинформировал капитана Бурман.

— Вот видишь! — воскликнул Макнаут, как будто слова радиоофицера подтвердили его теорию. — Так что принимайся-ка за работу и состряпай офес. Он должен быть готов к шести вечера завтрашнего дня и доставлен ко мне для осмотра, и позаботься о том, чтобы офес выглядел убедительно, более того, приятно. То есть я хочу сказать, чтобы его назначение и действие выглядели убедительно.