Джо Чишолм плюхнулся в воду с громким всплеском и массой брызг. Кейт смотрела на него расширившимися от ужаса глазами. Ее рука закрыла рот, подавляя глухой стон. Что она наделала? Испытывая жуткие угрызения совести, которые нельзя было выразить словами, она, потрясенная, стояла на краю бассейна и как завороженная смотрела на конгрессмена, поднявшегося на поверхность воды и теперь отплевывающего и ревущего громким голосом. Его седые волосы промокли и слиплись, шикарный костюм намок и был безнадежно испорчен.

Сзади послышались вопли смеха и стрекот кинокамеры.

Кинокамера? О ГОСПОДИ!

Закрывая лицо руками, она рванулась вон и бросилась к въездной дороге, где были припаркованы машины.

Она застала Билли Боба за едой, которую он поглощал, сидя на заднем откинутом борту грузовика. Своей рукой, которая тряслась у нее как дешевый миксер, она схватила его руку, в которой он держал вилку с огромной порцией бобов, намереваясь отправить их в рот. От сотрясений ее руки бобы рассыпались.

– Билли Боб, – закричала она истерично, – мне надо ехать. Сейчас же. Где грузовик Нида?

Жуя и давясь, стараясь проглотить бобы, которые были во рту, он помахал вилкой в сторону грузовика.

– Хотите, чтобы я довез вас?

– Нет, я сама. Где ключи?

– Внутри.

– Скажи Ниду, чтобы он попросил кого-нибудь подбросить его домой, – взвизгнула она и ринулась к пикапу. Вскочив в грузовик, она завела его и с силой надавила на газ. Грузовик взревел, выбросил из-под колес кучу гравия и стремительно понесся прочь.

Сейчас она думала только о том, чтобы убраться. Сбежать. Как можно быстрее. Она не только оскорбила влиятельного конгрессмена Соединенных Штатов, но и, бесспорно, сделала Нида посмешищем всего округа, испортив его шансы на избрание шерифом. И что еще хуже, этот чертов фотограф, кажется, успел заснять весь эпизод.

Джо Чишолм будет теперь объектом бесконечных насмешек и анекдотов, а если пресса начнет копаться в ее прошлом, то вскоре по ее следу пойдут убийцы и гангстеры.

В рекордно короткое время она домчалась до дома, с визгом затормозила у запасного выхода бара, бросилась к двери, пытаясь нащупать нужный ключ на цепочке. Ее руки так дрожали, что ей никак не удавалось попасть ключом в замок. Вбежав в свою комнату, она схватила пакеты, оставшиеся от покупок, швырнула в них свою одежду, затем бросилась в маленькую ванную, сгребла в один из пакетов все личные предметы. Дернув ящик прикроватного столика, она выгребла деньги, накопившиеся из чаевых, засунула их в карман.

Ей трудно было дышать из-за слез, которые душили ее. Она бросила последний взгляд на эту скромную, заполненную победными трофеями комнату, которая служила ей таким надежным прибежищем. Но у нее не было дома на самом деле, и сейчас она еще раз в этом убедилась.

Сжав зубы, чтобы не разреветься, она бросилась в салон, схватила карандаш и блокнот и быстро набросала записку Ниду, написав, что оставит грузовик на автобусной станции в городе. Она хотела сказать ему много чего еще, очень много чего еще, но у нее не было времени. Она вызубрила раньше расписание движения автобусов и сейчас вспомнила, что скоро должен быть очередной рейс. Она позвонит ему потом и объяснит.

Итак, еще один эпизод ее жизни завершен. Горький, сладкий, оставивший в ней болезненные раны, но завершен. Зачем думать о том, что могло бы быть. Если думать об этом, то можно сойти с ума.

Она бросилась в свою комнату, положила записку на кровать, схватила пакеты и ключи и повернулась, чтобы выбежать на улицу.

От неожиданности она вскрикнула и уронила пакеты.

В дверях стоял Нид, прислонившись одним плечом к косяку и скрестив руки. Его шляпа была отодвинута далеко на затылок.

– Собираешься куда-то? – спросил он небрежно.

– О, Нид. Это ужасно! Мне так ужасно неудобно.

– Это насчет чего?

– Как насчет чего? Насчет того, что я сбросила твоего отца в бассейн, насчет того, что я погубила твои шансы стать шерифом, насчет того, что я испортила всю твою жизнь, потому что осталась здесь. Прости меня. Прошу тебя, прости.

Несмотря на все свои старания сдержаться, в глазах появились слезы.

– Эй, – сказал Нид, шагнув к ней и обхватив ее своими сильными руками. – Было бы о чем плакать.

Она попыталась вырваться, но он очень крепко держал ее.

– Как ты можешь говорить это? Я оскорбила твоего отца. И поставила в дурацкое положение тебя перед теми, кто собирался голосовать за тебя. И… И…

– Эй, не плачь, дорогая.

Он поднял ее голову и стал целовать глаза.

– Ты не убавила мне голосов. Собственно говоря, скорее прибавила. Все от хохота чуть не поумирали, увидев, как ты швырнула моего отца в бассейн. Собственно, ты не сделала ничего, что бы каждый из присутствующих хоть раз в жизни не хотел бы сделать сам. Между прочим, откуда ты научилась такому приему?

– Я брала уроки.

Он издал короткий смешок.

– Надо быть поосторожней и не злить тебя.

– Нид Чишолм, это не смешно.

Он попытался принять серьезное выражение лица.

– А мне показалось, что смешно. И всем без исключения тоже. Даже мой папаша хохотал до слез, когда выбрался из воды.

– Он смеялся?

– Ага. Добрый старый Джо, может быть, и сукин сын, но никто не сможет обвинить его в том, что он плохой парень. Он хохотал громче, чем все остальные вместе взятые.

– Ты ведь не придумываешь это, чтобы успокоить меня?

– Нет, – он поднял вверх свою руку. – Клянусь перед Богом. Поэтому можешь выбросить из головы свою идею удрать в неведомые края.

Она опустила голову. Он поднял снова ее голову и заглянул ей в глаза.

– Все, больше ничего не тревожит?

О, нет. Боже мой! Кое-что очень даже тревожило. У нее появилось непреодолимое желание исповедаться ему, рассказать все, что произошло в ее жизни, но она буквально прикусила свой язык, пытаясь заставить себя молчать.

– Давай, Кейт, говори.

– Фотограф. Снимки.

Медленная улыбка подняла одну сторону его усов.

– Можешь не беспокоиться об этом. Фотограф, э-э, тоже побывал в бассейне. Вместе с камерой.

У нее расширились глаза.

– О, Нид. Неужели ты…

– Нет. Первой до него добралась Сара.

– Сара?

– Да. Она издала боевой клич, вцепившись в него, прыгнула в воду, и он свалился в бассейн вместе с ней. Затем она толкнула его под воду и вырвала камеру из рук. Примерно в это время я их покинул. Она хороший пловец.

– Представляю себе, как Сара прыгает в бассейн на виду у всей толпы, как она вырывает камеру, – Кейт не смогла сдержаться и, прильнув головой к груди Нида, засмеялась. – Ты сумасшедший.

– Правильно. Схожу с ума по тебе.

Она подняла голову и посмотрела на него.

Показалось ли это ей или действительно она увидела что-то в его сияющем голубом глазе. В груди появилась сладкая боль, и ей захотелось поцеловать его. Воспоминания о том, как прикасались к ней его губы, как разгоралось ее желание, снова ожили в ее сознании.

– Не вернуться ли тебе на праздник? – спросила она хрипло.

– Нет. Сейчас все равно там должен быть конец.

– Как ты приехал сюда?

– Билли Боб довез меня на мотоцикле. Он так гнал, что я чуть было не потерял свою шляпу.

Она улыбнулась.

– Кейт?

– М-м…

– Мне кажется, что я умру, если не поцелую тебя.

– Я не смогу вынести мысли, что ты умер из-за меня.

Он наклонился к ней и поймал ее губы своими губами, окатив волной желания. Его язык жадно устремился в ее рот, где встретился с трепещущим языком Кейт. Он сорвал шляпу и отбросил ее в сторону. Затем он снова повернулся к ней и с еще большим жаром стал целовать ее. Она обхватила его голову своими руками.

Он все сильнее прижимал ее к себе. Он покрывал ее лицо поцелуями, его язык нежно касался ее подбородка, ушей, затем снова губ, которые она с жадностью раскрыла, чтобы он мог снова войти в ее рот.

Кейт почувствовала, что у нее подгибаются колени и где-то внутри начинает зарождаться желание.