Сделав такое заключение Андрей разулся и зашел в комнату, уверенный, что увидит там Ангела. Но ошибся — в его кресле сидела незнакомая девушка, в руках которой была зажата банка пива. Сама она смотрела куда-то за окно и на Андрея не обращала никакого внимания.

Андрей нерешительно глядел на девушку в кресле, думая, что ему теперь делать. В голове мелькнула глупая мысль, что он, может быть, зашел не в тот дом. Сразу же вспомнился какой-то старый фильм, где эта тема обыгрывалась. Улыбнувшись, Андрей отбросил эту мысль, как нереальную. Он уже собирался сказать что-нибудь, когда девушка повернулась в его сторону и посмотрела прямо на него. Андрей отметил, что черты ее лица неправильны, и вообще, он бы не назвал ее красивой. Но ее взгляд пронизывал его насквозь. Ему вдруг захотелось спрятаться от нее, но это продолжалось не дольше одной секунды: потом она перевела взгляд на банку с пивом, и сделала из нее большой глоток.

— Ты здесь живешь? — спросила она, ставя опустевшую банку на пол.

— В общем-то да, — сказал Андрей неуверенно.

— Это твое? — спросила она указывая на гитару, стоящую в углу. И тут же, не дожидаясь ответа, продолжила: — Сыграй мне что-нибудь.

— Не хочу, — Андрей покрутил головой, — да я играть-то не умею нормально.

— Ладно, — согласилась она, сразу поскучнев.

Она снова отвернулась от Андрея и стала глядеть в окно. Он подошел ближе и уселся на пол, напротив кресла. Сидеть было неудобно, но больше в комнате никакой мебели не было, разве что стол, но на нем стоял компьютер, занимая почти всю площадь. Сесть на него не было никакой возможности. Андрей ожидал продолжения разговора, но девушка, похоже, потеряла к нему всякий интерес. Когда молчание стало совершенно невыносимым, Андрей решил проявить инициативу.

— А что ты здесь делаешь? — спросил, попытавшись, чтобы его вопрос не прозвучал грубо.

— Я? — удивленно спросила она, словно ответ на его вопрос был очевиден.

— Ты, — повторил Андрей, чувствуя, что теряет почву под ногами. Он уже начал жалеть, что начал разговор.

— Я тут пила пиво, — задумчиво сказала она, — а теперь я буду здесь жить.

На ее лице появилась улыбка и она снова перевела взгляд на Андрея. Только сейчас он заметил, что она пьяна. Но даже мутный взгляд ее глаз, заставил Андрея нервничать. Лучше с ней не спорить, подумал Андрей, и сказал:

— Понятно.

— Что тебе может быть понятно? Все вы придурки. Лучше сыграй что-нибудь на гитаре. Я могу спеть.

— Да не умею я играть, — Андрей пропустил обидные слова мимо ушей, — вот недавно был концерт. Я там играл со своей группой. Так нас разве что не закидали всякими тяжелыми вещами. Так что лучше тебе не слышать, как я играю.

Она посмотрела на него с сожалением.

— И теперь ты боишься играть? Боишься, что кто-нибудь тебя закидает тяжелыми вещами?

— Ну, — неуверенно начал Андрей, — в общем…

— Блядь, — прервала она его, резко повысив голос, — Ты боишься! Терпеть не могу всех вас из-за вашей трусости.

— Кого всех? — не понял Андрей, разговор начал его забавлять.

— Ну ты и тупой! — возмущенно сказала она, — мужиков конечно, кого же еще. Во всем виновата ваша мужская трусость. Я всегда была в этом уверена. А я неплохой психолог. Я вижу насквозь все ваши мотивировки, все, что вы можете сказать я сама знаю…

Андрей улыбался, глядя на нее. Она распалялась все больше и больше. Много говорила, причем ее речь становилась все более и более грязной. Андрей даже удивился тому, что речь девушки может быть настолько наполненной матами и ругательствами. В смысл того, что она говорила он не вникал, позволяя себе слушать лишь слова, но не связывая их в предложения. Его заинтересовал лишь конец ее длинной речи:

— …Все они чувствуют себя хуево рядом со мной. Они боятся меня, потому что я вижу не только то, что они хотят показать своей внешностью. Я вижу то, что за ними стоит. Я могу сказать, что с ними станет. И все, что я говорила всегда сбывалось. И это никому не нравилось.

Она вдруг замолчала и подняла с пола банку. Она потрясла ее возле уха, но ожидаемого плеска не было слышно — банка была совершенно пуста. Со злобой, откинув банку в сторону, она сказала Андрею:

— Дай сигарету!

Андрей кивнул, глядя на смявшуюся банку, лежащую в углу. Протянув ей сигарету и зажигалку, он тоже покурить. Сигаретный дым неприятно резанул его горло, как будто Андрей курил в первый раз, но он не обратил на это никакого внимания. Девушка напротив него полностью сосредоточилась на своей сигарете и молчала. Тогда Андрей решился задать вопрос:

— Слушай, герла, ты сказала, что можешь видеть, что с кем станет в будущем.

Ты можешь сказать, что станет со мной?

— Как ты меня назвал? — грозно спросила она, наклоняясь к нему.

Андрей слегка отстранился, чтобы не чувствовать запах пивного перегара, исходящий от нее, и стал вспоминать свои слова, пытаясь понять, чем он ее обидел.

— Я назвал тебя герлой, — сказал он спокойно, — Это девушка или девочка на английском.

— Это я и без тебя знаю, мудак. Но я не позволю тебе называть себя так. Ты понял?

— Ну хорошо, хорошо. Я не знал. Извини, — Андрей подумал, что она уходит от ответа на его вопрос, — Но скажи тогда, как тебя зовут. Надо же мне как-то тебя называть.

— Юлия, — сказала она, выпуская сигаретный дым в его лицо.

— Тогда я буду звать тебя Юлей, — сказал Андрей, не обращая внимания на ее выходки.

— Кем? — спросила она, изображая на лице неподдельное изумление.

— Юлей, — терпеливо сказал Андрей, не в силах сдержать улыбку, — уменьшительное от Юлии.

— Какая Юля? Какая Юлия??? Меня зовут Кристина.

Андрей улыбнулся, но спорить не хотелось. Завтра протрезвеет и скажет все, что нужно. А пока пусть будет Кристиной, если ей так хочется.

— Ладно, — сказал он примирительно, — Кристина так Кристина. Но ты так и не ответила на мой вопрос. Что ждет меня в будущем.

Он ждал, что она вновь начнет уводить разговор в сторону, но Кристина молчала. Она смотрела на него не отводя глаз, даже не мигая. Андрей чувствовал себя неуютно, но ничего не решался сказать. Он направил взгляд в потолок, и начал пускать в потолок колечки дыма. Он повторял себе, что все, что Кристина сказала и собирается сказать не имеет никакого значения. Она просто пьяна, и говорит сейчас все что угодно. Завтра она наверняка будет сожалеть о сказанном. Но как он не пытался успокоить себя, все равно его интересовало, что она скажет. Его всегда интересовало его будущее. Правда в этом мире нет будущего — всем уготована одинаковая доля, никаких мечтаний — все они реальны. Кристина ответила примерно так, как он и ожидал:

— Ты поднимешься, — сказала она проникновенно, — Ты можешь сделать это. От тебя хотят этого. Но ты можешь этого и не делать. Так для тебя было бы лучше, но ты таков, что скорее всего захочешь подняться.

— В каком смысле подняться? И кто хочет от меня этого? — спросил Андрей улыбаясь.

— Больше я тебе ничего не стану говорить, — сказала она, — но мои ассоциации подсказывают мне, что подняться — это хорошо. Гораздо хуже было бы опуститься.

— Ассоциации, — пробормотал Андрей, — Ну ладно. Ты могла сказать это любому живущему в этом мире. Здесь все подняты и ничего особенного мне не нужно, чтобы быть таким же «поднявшимся». Кстати, по поводу мира, пойдем погуляем на улице, — неожиданно для себя самого закончил Андрей.

— Ты можешь подняться над этим миром, — сказала Кристина, и ответила на вопрос, — пойдем.

Андрей с трудом поднялся на ноги — они совершенно затекли. Он позволил Кристине облокотиться на него, так как сама она неуверенно стояла на ногах и они пошли гулять.

Андрей заметил, что на улице стало значительно холоднее, чем было утром. К тому же, откуда-то взялся холодный, пронизывающий насквозь, ветер. Андрей поежился и поглядел на Кристину, которая была совершенно спокойна. Казалось, что она не замечает ветра.