Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я водил головой из стороны в сторону, но ничего не увидел. А потом вдруг посмотрел наверх — ведь неведомая сила могла напасть и сверху. И вот я увидел над нами ясное светящееся кольцо. Сердце мое возликовало; полный святого счастья и великой благодарности, я более не опасался Древа; ведь на защиту наших душ выступила одна из тех Великих Сил Добра, которые всегда становятся между Злом и душой человека.

При всей святости защитившей нас Силы, скажу: она не смогла бы спасти нас, если бы мы проявили слабость и страх; сопротивлением своим мы заслужили спасение.

Впрочем, это всего лишь мое мнение, доказательств которого у меня нет. Но главное в том, что святое кольцо хранило нас своим светом двенадцать полных часов; нетрудно было понять, что Сила Зла прячется неподалеку, рассчитывая погубить нас; но не следует думать, что подобные чудеса могут свершаться бесцельно; нет, Великая Любовь своим щитом закрывала нас от близкого Зла.

Духом и Разумом осознав, что злая участь более не грозит нам, я почувствовал, что Наани лишилась сознания. Вы ведь не забыли, с какой милой отвагой она готовилась к смерти; не стеная, не жалуясь, всей своей отвагой и благородством она пыталась помочь мне в этот ужасный момент, но, тем не менее, лишилась чувств, потому что успела пережить сотню смертей, ожидая медлившего удара. Я постарался поскорей вернуть ее в чувство и сообщил радостную весть, а потом поцеловал: ласково, нежно, с великим счастьем, и восхитился ее отвагой. Наани чуть всплакнула от внезапной радости и поцеловала меня в губы — наверное, сотню раз, тем самым давая понять, что знает, насколько тяжело было бы мне выполнить столь ужасный и неизбежный поступок. Всякий поймет, что было у нее на сердце.

Святой свет оставался над нами, и Наани с благоговейным трепетом смотрела на него, ощущая, как покой и отдых возвращаются в ее сердце.

Потом мы направились дальше, горя любовью друг к другу, и шли полных двенадцать весьма утомительных для тела часов, однако сердца наши не прекращали петь, и руки наши не разъединялись, ибо велика была наша потребность друг в друге.

На девятом часу из огромной дали, из мрака долины прилетели жуткие крики, и души наши ощутили звук вращения, столь слабого и далекого, что нельзя было понять, действительно ли мы слышали его. Однако сердца наши дрогнули, потому что там, позади, в черном мраке, случилось нечто ужасное с людьми из Малого Редута. Любая мысль о Древе вселяла страх в душу. Оставалось благословлять тихий и святой свет, сопутствовавший нам все это время, и думать лишь о том, чтобы он защищал нас. Великие Силы сражались в этой земле.

Через три часа мы вышли из долины и снова увидели свет, обычный для той земли. После полной тьмы он казался нам удивительным. Оба мы были утомлены, а Наани едва передвигала ноги, так что следовало передохнуть прежде, чем идти дальше. Миновали уже тридцать и три часа после нашего пробуждения, а за это время нам пришлось претерпеть великие труды и беды.

По пути мы уже съели несколько таблеток и выпили воды, но отдыхать не стали; следовало побыстрее выбраться из этой долины. Словом, теперь было необходимо и отдохнуть — хотя бы недолго.

Я решил отыскать источник теплой воды, чтобы омыть ноги Наани. Вскоре мы обнаружили небольшую низину, с двумя тусклыми жерлами и горячим ключом, редким в том краю. Я велел Наани сесть и опустить ноги в теплую воду; в том, что Дева не обожжется, я успел убедиться первым. Я обыскал низину, чтобы проверить, нет ли здесь вредоносных существ, как было у нас в обычае, однако не проявил подобающей бдительности, потому что усталость притупила мой разум; тем не менее, ничто не причинило нам вреда, невзирая на мою тупость и усталость.

И я сел возле Девы, заставил ее съесть таблетку, закутал плащом и велел прилечь головой на мое колено, подложив ладонь свою в качестве подушки, чтобы смягчить прикосновение панциря.

И мы ели и пили, тем самым вернув себе некоторые силы. А потом я прикоснулся к изящным ступням Девы, хорошенько натер их мазью, дающей отдых и снимающей усталость. Наани могла теперь продолжить путь, потому что я не хотел ночевать возле места, где нас обоих едва не встретила погибель.

Час ушел у нас на отдых, а потом я вновь надел ботинки на ноги Девы, старательно завязал их, взял свое снаряжение и приготовился к путешествию.

Оставляя низину, я поглядел вверх и заметил, что сияние света прекратилось. Теперь нам не грозит быть замеченными, однако я сразу ощутил себя нагим и беззащитным.

Теперь следовало уйти подальше еще и потому, что свет этот оставил нас. Мы шли быстро, и Великое Красное Жерло вместе с гигантами оставалось слева от нас в великой дали; впрочем, я предпочел бы вообще не видеть его. Наконец я ощутил, что мы поднимаемся, край склона скрывал от нас панораму, лишь слева в великой дали виднелись невысокие вулканы, а справа над землей лежало холодное и жуткое зарево.

Подъем сообщил мне, что я не ошибся: именно здесь должен был находиться гребень, скрывавший от нас вход в ущелье. Мы торопились вверх, мне хотелось побыстрей достичь его начала.

Забыв об осторожности, я обогнал Наани, начинавшую отставать от меня, — недолгий отдых не мог вернуть ей нужные силы. И вдруг она вскрикнула за моей спиной, охваченный внезапной паникой я повернулся. Передо мной была жуткая сцена: Наани билась в хватке четверорукого и желтокожего подобия человека. Одной парой рук чудовище держало Деву, а другими двумя душило, и голос Наани прервался. Я ринулся к нему — не теряя ни мгновения, покорившись порыву немыслимой ярости, давшей мне силу отбросить от горла Девы обе верхние лапы твари так, что они вылетели из суставов. Зверочеловек взревел и завопил голосом предельно свирепым и диким, он набросился на меня, выставив вперед две нижние руки; чудовищное создание воистину обладало силой быка, а волосатые нижние лапы его заканчивались жуткими и цепкими когтями.

Тварь обхватила меня за бедра, и я уже решил, что она разорвет меня, но у зверочеловека были иные намерения — он немедленно попытался стиснуть меня; тогда я впился руками в волосатую глотку, объемистую, как шея быка. Я сдавливал закованными в металл руками горло чудовища, причиняя ему великие мучения, однако так и не сумел пресечь его жизнь. Должно быть, целую минуту я противостоял этой твари лишь силой своего тела… с тем же успехом можно было бы пытаться голыми руками убить коня. Тошнотворное дыхание зверочеловека било мне в нос, и я старался отворачивать голову в сторону; если бы Четверорукий придвинулся ко мне ближе, я мог умереть от ужаса — ведь крохотная пасть его явно была предназначена не для того, чтобы съедать свою жертву, но чтобы выпивать из нее жизненные соки. Я намеревался изрубить эту мерзость в куски, если бы только удалось дотянуться до Дискоса. Дергаясь во все стороны, я успел определить, что зверочеловек пользовался своими нижними лапами лишь для того, чтобы держать добычу, а удушал ее верхними. За всю эту минуту мой противник даже не попробовал оторвать мои руки от своего горла, но только дергал руками, которые я переломил.

Наконец он отчаянно сдавил мое тело, даже панцирь мой заскрипел; если бы он лопнул, меня ждала бы верная смерть. Долго, корчась в объятиях, я отталкивал от себя чудовищную рожу, сдавливая волосатую глотку.

Тварь соображала медленно, но наконец решила резко отпрыгнуть и отпустила меня, не позволив извлечь Дискос. Однако я был готов к новому натиску, потому что проводил много времени в боевых упражнениях и успел добиться в них совершенства. Выскользнув из хватки зверочеловека, попытавшегося поймать меня за голову, я нанес удар бронированным кулаком, — с великой силой и мастерством. Немедленно отступив в сторону, я обманул чудовище и вновь ударил его, на этот раз в шею — с холодной жестокостью. Однако зверочеловек снова бросился на меня. Я выскользнул из огромных ладоней, вложив всю силу рук, ног и тела в последний удар; словно под молотом уродина рухнула наземь.

Получив мгновенную передышку, я сорвал Дискос с пояса. Желтый зверочеловек взревел, поднялся на ноги и пошатнулся, ворча. По всему было видно, что он ошарашен ударом. Неразборчивые звуки, мерзкие привизгивания складывались в неведомые слова. Четверорукий вновь бросился на меня, и я без промедления снес его голову с плеч. Жуткое чудовище повалилось на землю и стихло.

51
{"b":"122400","o":1}