Только не свой в ней виден разум, а того человека-изобретателя, который ее выдумал. Это он измыслил и предначертал пути, по которым проворно, дельно, без промаха мечутся ролики, тяги, эксцентрики и рычаги. Это тень его разума работает в машине, облеченная в железо.
Тень изобретательского разума живет в вещах, и вещи, созданные людьми, на века сохраняют следы их духовных черт, словно камни, хранящие оттиск древних растений. Палеонтологи делают раскопки и находят отпечатки — следы движения исчезнувших существ. Археологи делают раскопки и по найденным вещам восстанавливают духовный облик исчезнувших народов. Тут запечатлелись следы движения мысли людей, изменяющих вещи. Наблюдая вещи в их изменении, развитии, можно сделать кое-какие выводы? о внутренних свойствах людей, изменяющих вещи, о личных качествах изобретателя. Тут запечатлелись следы мыслительных фигур, приводивших изобретателей к изобретениям.
Потому пришлось включить в книжку рассказы, поясняющие некоторые законы изменения вещей.
Повторяю, это не учебник по истории техники и не ученый трактат о творчестве. Это некое собрание занимательных статей. Потому сюда включены и живые впечатления очевидца от его путешествий в Страну изобретений — в мир советской атомной техники, мир лазеров и электронных машин, верфей космических кораблей и цехов искусственных алмазов.
Здесь я должен с глубокой благодарностью упомянуть академиков А. П. Александрова, М. В. Келдыша, И. К. Кикоина, В. А. Кириллина, И. В. Курчатова, членов-корреспондентов Академии наук СССР Н. Г. Басова, Д. И. Блохинцева, Л. Ф. Верещагина, В. С. Емельянова, профессоров, докторов наук Л. Д. Белькинда, И. Н. Головина, Б. Г. Кузнецова, А. А. Хрущева, помогавших мне при написании и редактировании материалов, составивших разделы этой книги.
М. Ильин писал когда-то: для того чтобы человек стал мореплавателем и открыл новые земли, нужен не только учебник навигации, но и «Робинзон Крузо». Если наша книжка подтолкнет молодого человека в далекое и трудное плаванье по морям изобретательства, если эта книжка вселит в него смелую уверенность в том, что машины изменчивы, что они постоянно изменяются к лучшему и что их железные тела могут мякнуть, как воск, в пальцах у тех, кто охвачен горячим желанием их изменять, значит, наша работа не пропала даром.
Нам нужно много изобретателей.
Вот конструкторское бюро с рядами чертежных досок, установленных наклонно, подобно пюпитрам оркестра, и главный конструктор, проходящий между рядами с карандашом в руке, похожим на дирижерскую палочку.
На дворе весна. Распахнуты окна. Шелест шин и шорох шагов проникают в зал, и со стройки, вырастающей вдали, долетают гулкие, как гонг, удары, приглушенные расстоянием. Балка за балкой, линия за линией прибавляются к ее черному силуэту, вчерченному в синее весеннее небо. А в конструкторском бюро идет уже новая созидательная работа. Растет и усложняется серая призрачная паутина линий на листах бумаги, пригвожденной к чертежным столам.
Великая стройка в разгаре. На глазах вырастают новые жилые здания, строятся села, заводы, города. И в разгаре ход иной, незримой стройки — стройки в головах: рождаются новые творческие планы в головах новаторов, изобретателей, ученых. Не уложенные еще кирпичи, не возведенные еще мосты, не построенные еще заводы маячат перед их глазами.
И если слить все то, что чудится миллионам глаз, в одно грандиозное видение, то поверх строительных лесов громадных новостроек, во всю ширь необъятной нашей Родины раскинется образ преображенной страны, еще более сильной и прекрасной, образ страны коммунизма.
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
где начинается неспешное обсуждение признаков, отличающих всякое изобретение; разговор идет о новизне, но прерывается горькими размышлениями о том, почему приобретатели богатеют, а изобретатели беднеют и разоряются; перед читателем возникают траурные видения пантеона самоубийц, завивается вихрь некоей стихии, но — спокойствие! — рассуждения возвращаются в прежнее русло и в сравнительном сопоставлении шила и шарика доказывается, что важнейшим признаком всякого изобретения является новый, качественно своеобразный эффект
1.1.
Совершенно очевидно, — и с этим никто не станет спорить, — что важнейшая черта настоящего изобретения, отличающая его от других технических выдумок, это новизна. Только та техническая выдумка, которая нова и никому еще не приходила в голову, может считаться изобретением.
Размышляющих над одной и той же технической задачей и старающихся выдумать новую машину можно сравнить со спортсменами на беговой дорожке. Все они бегут к финишу, но изобретателем назовут лишь победителя в беге, того, кто, домчавшись первым, оборвет ленту. И ему вручат, как победный диплом, красивую грамоту с печатями, озаглавленную «Патент на изобретение». Патент — не только документ победы, утверждающий авторство. Это право изобретателя на его изобретение, это власть распоряжаться им, как он захочет. Отныне он хозяин своей выдумки, и, казалось бы, никто на свете без его спроса не вправе ее осуществить. Применение изобретения без согласия изобретателя считается кражей, и виновники должны бы отвечать по суду. Изобретатель может использовать свою выдумку сам, а может и продать патент — свое право на изобретение — любому предпринимателю, получить за это деньги. Тогда изобретение переменит своего хозяина. И с той поры исключительным правом распоряжаться изобретением завладевает предприниматель.
На этой купле и продаже построены все отношения между изобретателями и предпринимателями в капиталистическом мире.
1.2.
Буржуазные правоведы уверяют, что «путем патента имущественная выгода монополизируется в руках обладателя патента — и в этой исключительности все существо патента. Обладатель патента имеет исключительное право пользоваться изобретением в сфере промышленности и запрещать всякому другому это пользование; он один вправе изготовлять предмет изобретения, распространять, продавать и употреблять его для промышленных целей».
«Имущественная выгода», монополизирующаяся «в руках обладателя патента…» «Исключительное право пользоваться изобретением»… «Право запрещать всякому другому пользование изобретением»… «Он один вправе употреблять изобретение для промышленных целей».
Да, должно быть, исключительно большие права и силу приобретает в капиталистическом мире человек, получивший патент на изобретение! Отношения предпринимателя к изобретателю, отраженные в зеркале буржуазного правоведения, имеют почтительный и даже церемонный характер. Что-то вроде такого романа в письмах:
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ — ИЗОБРЕТАТЕЛЮ
Милостивый государь!
Наша фирма, с 1886 года успешно подвизающаяся на ниве отечественной промышленности, рада и горда узнать о Вашем последнем изобретении и льстит себя надеждой, что Вы благоволите принять ее услуги по реализации Вашей счастливой идеи на пользу общества за достойное вознаграждение.
Условия приобретения патента прилагаются.
Примите наши уверения в совершенном к Вам почтении Директор-распорядитель фирмы
Кноп.
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ-ПРЕДПРИНИМАТЕЛЮ
Директору-распорядителю фирмы г-ну Кнопу
Милостивый государь!
С величайшим сожалением вынужден решительно отвергнуть Ваше лестное предложение услуг по реализации моего изобретения и обратиться к другим фирмам, так как предлагаемые Вами условия приобретения патента ни в малой степени не соответствуют всей значительности сделанного мною вклада в технический прогресс и моей повсеместно признанной роли в развитии нашего общества.
Примите и проч.
