Всех тех давно умерших великих людей я вижу и слышу. Их шаги, жесты, речь не оживают, а живут постоянно в моей памяти. Я вхожу в их кабинеты, залы, где они поучают людей…
Каждый день я вопрошаю их об одном и том же. Ведь даже после злодейского убийства последнего русского императора было время – мы вырвались из хищных объятий хозяев мира. Выскользнули из западни. Уже распрямились…
Было такое время, было ведь!…
Мы стояли на семи ветрах, но никто и ничто не могло сломать нас…
Народ…
"Товарищи, – говорил С. М. Киров (1886-1934) незадолго до своей гибели, много веков тому назад великий математик мечтал найти точку опоры для того, чтобы, опираясь на неё, повернуть земной шар. Прошли века, и эта опора не только найдена, она создана нашими руками. Не пройдёт много лет, как мы с вами, опираясь на завоевания социализма в нашей Советской стране, оба земных полушария повернём на путь коммунизма".
Советская власть рухнула, но слова Кирова не выглядят близорукой похвальбой. Капитализм, каким мы его знаем, не может быть и никогда не будет будущим человечества, ибо противочеловечен. Не будет им и советская власть такой, какой сложилась она на русско-российских землях в 1917-1991 годах.
В заключительном слове на III Азербайджанском съезде Советов 7 декабря 1923 года Сергей Миронович сказал с особым смыслом:
"Принято думать, что половина населения Азербайджана снимает свою чадру. Это глубокая ошибка. Чадру носит не только половина населения Азербайджана…
90% нашего населения до сих пор пребывает в чадре темноты, невежества, безграмотости – надо сказать прямо – культурном невежестве… Нужно добиться всеми средствами, силами и мерами, чего бы это ни стоило, чтобы "чадру" эту дольше не носили".
Киров высветил одну из важнейших причин будущей трагедии народов России. Это невежество заставляло народ поддаваться на заведомо лживые телевизионные и президентские посулы даже тогда, когда нужда становилась уже уделом 80-90% людей. Народ голосовал – и закреплял господство кучки нечистоплотных людей над Россией, закреплял превращение её в нищую страну. Народ сменил сапоги на лапти, даже не лапти, а просто лыко.
Народ сам себя лишил будущего [89].
Этого Киров не мог знать, но говорил о невежестве, которое может становиться непоправимой бедой народа. И оно стало такой бедой.
Теперь вся обстановка, все порядки в новой буржуазной России способствуют укоренению невежества. Образование всё более становится запретным плодом для молодых людей. Само отношение к образованию и науке обещает буржуазной России увязание в болоте безграмотности и культурной дикости. Это, как ничто другое, приготовляет нам чёрное будущее…
Великая сила невежества – невежества и… алчности, которая дремлет в людях и стаскивает их на самые кривые и ухабистые дороги жизни. Алчность неистребима. В человеке она способна преодолеть даже страстное любовное влечение, но очень редко – алчность.
Человека поманят призраком улучшения жизни, откроется возможность "прибарахлиться" или изрядно нажиться – и ничего от убеждений в людях не остаётся. Завороженные призраком посулов, бредут, как слепые и глухие, к собственной беде и никого не хотят видеть или слышать (Даниил Заточник ещё в ХII веке наставлял: "Очи мудрого желают блага, а глупого – пира в доме…" ежели бы пир-то был возможен, а то посулами добиваются покорности народа.)
Поэтому политика должна строиться на материальном расчёте. Это её самая первая заповедь, иначе народ уведут другие силы.
Ленин был любознательным и, в общем-то, приветливым. Это был живой человек. Он не носил себя, скажем, как Брежнев, исполненный почтения и важности к собственной персоне, своего рода человек-шкаф.
Ленину были по душе слова из басни:
Орлам случается ниже кур спускаться,
Но курам никогда, как орлы, не подняться…
И Ленина отнюдь не снедало тщеславие. Он был властолюбив, но без сего чувства нет вожака. Да и кто лучше самого учителя-вождя ведает цели и смысл учения и уж точно не позволит их переврать?…
Последние месяцы сознательной жизни Ленина были омрачены, помимо других очень неприятных открытий, пониманием того обстоятельства, что социалистическому государству свойственна бюрократия в её самом неприятном и порочном виде. Быстрым и точным механизмом действия представлял Ленин новую народную власть, ибо вся она состоит из людей идейных, казалось бы уже одним своим происхождением лишённых шкурных интересов.
Где здесь место бюрократизму, казёнщине, взятке, волоките, халатности и тем более воровству?…
И это было ещё одно утопическое заблуждение вождя. Он создавал власть под безгрешных, отмытых от любых пороков людей революции.
Как это ни странно, с жёстким, трезво-расчётливым политиком и бездушным карателем уживался мечтатель.
Было, есть и будет противоречие между трудом и капиталом, которое обостряется при войнах до вражды, до глубочайшей взаимной ненависти, до революционной страсти народа смести, стереть "богачей-угнетателей" с лика земли.
Самой первой причиной гражданской войны, конечно же, нужно признать небывалое обострение (до нестерпимой нужды) материального состояния народа (это был выход не от одной лишь мировой войны и не столько, а следствие валом нарастающего всеобщего беспорядка, безвластия и неразберихи, опаснейший итог уже самого развала экономики под властью буржуазных демократов во главе с Керенским и К°). Ленин довёл и без того крайне неустойчивое положение в стране до степени политического и хозяйственного кризиса. Под воздействием ленинской агитации и пропаганды противоречия между трудом и капиталом преобразовались в непримиримые и клокочущие ненавистью.
Народ жаждал крови и богатств, которыми владели капиталисты, дворяне и служилое чиновничество.
Он жадно слушал Ленина, ибо хотел иметь в деле истребления имущих классов надёжного руководителя.
Он угадывал и видел в Ленине вождя классовой войны.
Ленин!!.
В истории возникают обстоятельства, при которых бунт или революция становятся единственным выходом. Когда на противной стороне все капиталы, вся карательная мощь, все средства информации (в столь непомерно раздутом виде они существуют в основном для оболванивания людей, непрестанной промывки мозгов, дабы не могла и не смела зародиться далее искорка собственного сознания), когда эта противная сторона обрекает народ на нужду, страдания, прозябание, нагло грабит народ, попирая его разум и волю, остается лишь одно: всеобщее гражданское неповиновение. И это не противоречит законам человечности. А как иначе образумить паразита?…
Однако бунт и революция лишь тогда достигают цели, когда не являются стихийно-слепыми. Это с блеском доказал Ленин. Любой социальный взрыв должен и может быть управляем. Без своей организации, без четко выраженных целей, без своих руководителей и совершенно надежного, закалённого верховного вождя он окажется обречён на поражение, которое неизбежно обернётся безудержной резнёй трудового народа и будет означать не только чёрное торжество захватчиков власти и угнетателей, но и возрастание зла. Поражение умножит и закрепит зло на неопределённое время [90].
Все эти евневичи, поляковы, ерины, панкратовы и компания готовы танками утюжить народ за малейшее недовольство – они уже с успехом проделали сие в октябре 1993-го. Наколотят виселиц аж на всю Тверскую, Ленинградский проспект и по Шереметьево. Герои октября…
Без своей организации, без вождей, без суровой, идейной дисциплины, без мужественной, жертвенной борьбы до последнего дыхания победа недостижима.
Всё это внешне не согласуется с христианскими заповедями. Но ведь нужда та же петля на шее народа, то же удушение людей. Чтобы дышать, чтобы выжить, петлю необходимо сорвать – это непреложный закон жизни. Добровольного умирания в природе не бывает (исключения чрезвычайно редки) – таким создал землю Вседержитель. Даже проамериканская Организация Объединенных Наций в декларации утверждает правоту выступлений против угнетателей…
