— Так ли уж это важно? — проворковала Суини.
— Я предпочитаю неспешное, вдумчивое и романтическое наслаждение.
Она откинула голову и удивленно приподняла брови.
— Романтическое?
— Я размышлял над этим целую неделю, пытаясь вообразить, что и как буду делать.
Одной рукой Суини продолжала сжимать его член, другой провела по волосатой груди Ричарда. Из ее полураскрытого рта вырывалось мягкое дыхание.
— И какие же планы у тебя на уме?
— В сущности, план у меня один.
— Один? В чем он заключается?
— Затрахать тебя до потери пульса, — будничным тоном отозвался Ричард и, как только Суини отпрянула от него, заливаясь смехом, осторожно высвободил из ее пальцев свой драгоценный член. Воспользовавшись растерянностью девушки, он втолкнул ее в кабину и пустил воду.
Суини сразу поняла, что ему уже не впервой принимать душ с женщинами; душевые головки были направлены так, что струи воды били ей в грудь, оставляя волосы почти сухими. Чуть погодя, насладившись прикосновениями намыленных рук Ричарда, скользивших по ее телу, Суини призналась себе, что он отлично умеет вымыть женщину. И еще через несколько минут, надев презерватив, Ричард продемонстрировал ей, что отменно умеет заниматься любовью в душе. Прижав девушку к мраморной стене, он жадно и нетерпеливо вторгался в ее тело, заставляя Суини корчиться и извиваться в своих объятиях. Когда все завершилось, она едва стояла на ногах, и Ричарду пришлось, удерживая ее в вертикальном положении, вытирать полотенцем. Сам он не кончил и все еще был возбужден. Суини догадалась, что во второй раз Ричард достигнет оргазма намного позже, поэтому ей предстоит долгая любовная игра. Она сама не знала, радоваться этому или молить о пощаде.
Потом он отнес Суини в кровать, и мысль о том, чтобы просить о пощаде, немедля покинула ее. Казалось, Ричард целую вечность покрывал Суини поцелуями — от макушки до пят. Он ласкал губами ее соски до тех пор, пока она не застонала от удовольствия нетерпения. Его пальцы проникали между ее ног, поглаживая и лаская интимные места, потом их место занял язык. От острого наслаждения она кончила, издав громкий вопль. Дав Суини чуть-чуть отдохнуть, Ричард перевернул ее на живот и овладел ею сзади. К этому времени лоно девушки разбухло до такой степени, что едва вмещало его член, все глубже вторгавшийся в ее тело. Подчиняясь неторопливому ритму толчков, грудь Суини скользила по простыням и ладоням Ричарда, которые поддерживали ее снизу, отчего при каждом движении она ощущала завораживающее прикосновение его умелых пальцев.
Она кончила в четвертый раз, и Ричард вместе с ней; потом они лежали, прильнув друг к другу. Суини положила голову ему на плечо, а Ричард лениво ласкал ее, груди, ягодицы, бедра и живот, как будто ему все еще было мало. Смежив веки, Суини прислушивалась к ударам их сердец, постепенно замедлявшимся. Они словно приноравливались друг к другу — два сердца, бьющихся в унисон.
— Если хочешь спать, скажи, — шепнул Ричард и перекатился, подминая Суини под себя.
Девушка почувствовала, как его член вновь ищет вход, но не спешит проникать в нее. Она знала, что Ричард не станет этого делать, если она признается, что устала.
— Нет, — Суини притянула его к себе и подалась ему навстречу так, что его член вошел в нее на дюйм-другой. — Не давай мне сегодня уснуть. — Суини надоели убийства и картины, надоело ощущение того, что ее жизнь подчинена прихоти неведомой и невидимой силы. Она хотела забыться в чисто плотском наслаждении.
Ричард сделал все так, как она просила. Пару раз Суини казалось, что она засыпает, но скорее ее охватывало оцепенение полного удовлетворения. Они любили друг друга бесконечно долго, и даже когда отдыхали, их тела оставались одним целым. Когда лоно Суини пересохло и уже не могло принимать Ричарда, тот облегчил себе вход в ее тело с помощью крема. От его мощных толчков Суини несколько раз кричала, иногда у нее возникала мысль, что продолжать уже невозможно, но она неизменно находила в себе силы. В эту ночь Суини даже не вспоминала о холоде.
Когда небо осветили первые лучи солнца, они молча лежали, прижимаясь друг к другу. Ричард невыразимо нежным движением откинул волоса с ее лица.
— Расскажи мне о картине, — попросил он.
Суини на мгновение напряглась, недовольная нежданным посягательством на свой сладостный покой, потом вздохнула и поняла, что пришла пора вернуться к реальности.
— Я закончила ее лицо… — Суини сглотнула подступившие к горлу слезы. — Проснувшись и увидев картину, я сразу позвонила в салон, но никто не ответил. Я не знала номер Кандры, потому позвонила тебе и… и тут поняла, что опоздала.
— Тебе не в чем себя винить. — Ричард взял Суини за подбородок и повернул к себе ее лицо. — Следователи полагают, что Кандру убили около полуночи. К тому времени, когда ты закончила рисовать, было уже слишком поздно.
— Я… — Горло Суини сжалось. Она знала, что Ричард прав. И в самом деле, Суини работала несколько часов, чтобы завершить лицо, и после того как сделала это, уже ничем не могла помочь Кандре. Как художник Суини сознавала это, но как женщина, как человек считала себя обязанной сделать все, что в ее силах.
Она почувствовала, что Ричарда охватило напряжение, оно передалось и ей.
— Господи, я так боялся за тебя. — Он крепко прижал девушку к себе.
— Все в порядке. — Поцеловав его ключицу, она подумала, как это славно — чувствовать тепло, уют и удовлетворение. Потом Суини заставила себя вернуться к действительности:
— Не стану обманывать тебя, мне пришлось несладко, но я справилась. Не беспокойся, теперь я убедилась, что способна сама позаботиться о себе.
Темные глаза Ричарда блеснули.
— Я не должен был позволять тебе справляться со всем одной. Мне следовало находиться рядом с тобой.
— Ты не мог. Ты должен был… должен был позаботиться о Кандре. — К горлу Суини вновь подступил комок. — Она десять лет была твоей женой. Я понимаю, как ты расстроился…
Из груди Ричарда вырвался резкий, хриплый звук. Он отпустил Суини, перекатился на спину и устремил взгляд в потолок.
— Я не скорблю о ней, если тебя это интересует. Я не умею притворяться и не хочу делать вид, будто убит горем. Большинство людей полагают, что мне следует вести себя именно так, но я не намерен устраивать для них представление.
Уловив в голосе Ричарда боль и сдерживаемый гнев, Суини решила, что пришла пора успокоить его, как некогда он успокаивал ее. Она обняла его, гладя по лицу и груди.
— Нет, конечно. Это было бы нечестно.
Ричард посмотрел на нее.
— Ты уже начала рисовать лицо мужчины?
Суини покачала головой. Она пыталась сохранять безразличие, но в ее глазах мелькнул такой страх перед грядущим, что Ричард понял — вчерашнее утро было для девушки тяжелейшим испытанием в жизни.
Теперь настала его очередь успокаивать Суини.
— Я хотел позвонить тебе, — прошептал он, — но весь день просидел в полиции.
— Знаю. Тебе пришлось отдавать распоряжения…
— Считаясь при этом главным подозреваемым.
Зрачки Суини расширились.
— Что?! — Она едва не подпрыгнула в постели, но сдержала невольный порыв и еще крепче прижалась к Ричарду.
— Это самое логичное предположение. Чаще всего женщин убивают мужья и любовники. Мы с Кандрой собирались разводиться. Полицейским следовало убедиться, что убийца — не я.
— И как? Убедились?
— Да, убедились. — Ричард криво усмехнулся. — У меня не было мотива, и я сумел доказать, что в момент убийства находился дома.
— Каким образом?
— С помощью компьютера. Я работал в сети, и мой провайдер зарегистрировал время отключения.
Суини закрыла глаза, испытывай неимоверное облегчение. Она наклонила голову и потерлась щекой о его грудь.
— Мне пора идти, — прошептала Суини. — Сегодня тебя ждут тысячи дел. Как ты думаешь… не показать ли картину полицейским?
— Ни в коем случае! — отрезал Ричард. — Пообещай, что не станешь этого делать.
