— Дублирующий корабль.
— Для чего?
Он посмотрел на нее, потом на Кастора, который, стоя в нескольких шагах от них, с серьезным видом выслушивал жалобы Миранды.
— Тебя не касается, — заявил он и оставил Делилу наедине с ее вопросами.
Поскольку тренировки отнимали почти все силы и время, Делила не тревожилась о судьбе Кастора; каждую ночь он непременно делил с ней ложе. О том, что творится в мире, она еще меньше беспокоилась, — на это тоже не было времени, — пока однажды, ожидая, пока Кастор закончит принимать душ, Делила от нечего делать ткнула пальцем в клавишу экрана новостей. Выяснилось, что мир времени даром не терял.
Когда Кастор вышел из душа, Делила сидела на краю кровати и сердито смотрела на экран.
— Представляешь! — воскликнула она. — Воги[11] опять шум поднимают!
«Шум» — это слово хорошо описывало ситуацию. Не кризис, не угроза, и, конечно же, не опасность новой войны, ничего такого. По крайней мере, непосредственно сейчас. Но, отметила про себя Делила, неплохо было бы преподать индийцам урок! Выпуски новостей показывали «стихийные» антикитайские демонстрации, и не только в Дели или Калькутте, но и в заново отстроенных Риме и Москве, и еще в десятке других мест. Составить полное представление о происходящем по заявлениям общественных деятелей и комментариям дикторов было трудно, но общее направление событий постепенно становилось ясным.
Индия заподозрила неладное. Индийцы заподозрили, — и были совершенно правы, — что Китай тайно вступил в контакт с кораблем пришельцев. Что представляет собой этот контакт и каковы последствия — этого они знать не могли, но начали проявлять беспокойство — отсюда и все так называемые «стихийные» демонстрации, осуждающие «попытку Китая возродить» империалистические Соединенные Штаты.
Ночь для Делилы прошла беспокойно.
Наутро она потребовала, чтобы ее допустили на заседание руководящего комитета, который собирался ежедневно. Права такого у нее не было: она занимала недостаточно высокое положение, чтобы его иметь. Присутствие на заседании комитета также не входило в ее обязанности, поскольку все время свое Делила была обязана посвящать тренировкам; но сегодня утром она была свободна, в соответствии с тщательно разработанным расписанием группе полагался отдых, да и в любом случае Делилу с головой выдали бы ее горящие глаза.
— Надеюсь, у тебя есть весомые причины, — сказал ледяным, предостерегающим тоном Чай Говард.
— Самые весомые! — заявила Делила, усаживаясь на один из десятка расставленных по кабинету стульев. В комнате присутствовали еще трое: сам Чай Говард, Многолицый и начальник космического центра Му Дайлен.
— Почему вы не проинформировали нас об индийских осложнениях?
— Нет никаких индийских осложнений, — холодно возразил Чай Говард. — Просто мелкие неприятности, ничего серьезного. Ваше задание — вот что важно, в первую очередь.
— Надеетесь, что пришельцев удастся склонить на нашу сторону? Чтобы они стали союзниками и помогли взять верх над Индией? Я правильно поняла?
— Такую возможность мы действительно намерены рассмотреть, — с улыбкой сказал Многолицый. — Делила, я вас прошу… Успех вашей миссии — это успех вашей подготовки. Нам не хотелось бы напрасно вас отвлекать посторонними вещами.
Мягкий тон и улыбки были не в стиле Чай Говарда.
— Так, хватит, — рявкнул он. — Нам необходимо закончить серьезный разговор. Пусть Цзунг покинет комнату.
Но Многолицый опять улыбнулся, на этот раз — Чай Говарду.
— Говард, она может что-нибудь нам полезное посоветовать. Наверное, ей лучше остаться.
Какого рода совета они от нее ждали, об этом Делила не имела понятия, поскольку тема дискуссии касалась специальности исключительно Чай Говарда! Вооружения! Делила, внутренне кипя от гнева, рассматривала голограммы, которые они проецировали над камином. «Ничего серьезного!», «Рассмотреть возможность!» Что же они считают серьезным? Оружие, которое хотят спрятать внутри корабля? Делила смотрела на них с презрением. Вот как ведут себя высшие члены партии, оказывается! Дурашливые дети, не более того. Даже семилетки, упражнявшиеся в тай-чи, голоса которых доносились из-за сосновой рощицы, прекрасно понимают — с таким же успехом можно вооружать корабль трубочками для стрельбы горохом. Ведь им противостоят таинственные пришельцы из космоса, в чьей власти испепелить целый остров, — более того, они утверждают, что способны также легко расправиться с целым континентом и даже планетой! Делила верила, что пришельцы говорят правду. Нет, на борту корабля будет только одно эффективное оружие, и этим оружием станет сама Делила. Кастор — недалекий мальчишка, подсадная утка. Чай Говард — тоже мальчишка, только старый, и еще более недалекий. И вооружение, которое они тщательно маскируют, рассовывают по потайным местам, не менее идиотская выдумка, чем бамбуковый камин в комнате, где они сейчас заседают, в комнате, которую не нужно отапливать, кроме того, если разжечь такой камин — сгорит весь дом, глазом моргнуть не успеешь.
— Пожалуй, пользы от меня здесь мало, — сказала она холодным тоном. — Пойду посмотрю, что остальные делают.
— Разумеется, — согласился Многолицый, удержавшись на этот раз от улыбки, а Делила удержалась от того, чтобы не хлопнуть со всей силой дверью. Разумеется, присматривать за остальными не было нужды, потому что утро сегодня свободное. С другой стороны, Кастора она не видела с тех пор, как он исчез в ванной комнате, чтобы принять утренний душ. Интересно, куда же он отправился?
В оружейной она его не обнаружила, хотя Кастор полюбил старинные короткоствольные дробовики, воссозданные китайскими умельцами, и маленькие зловещие автоматы «узи», способные рассечь человека пополам. В библиотеке его тоже не было. В библиотеке для него нет ничего интересного, мрачно подумала Делила. Она прошла комнату для завтраков, пересекла несколько коридоров, приняв рассеянный вид, словно бы погрузившись в размышления. Тем не менее, она замечала все вокруг, не упуская ни малейшей детали, но не могла обнаружить того, что искала.
Куда запропастился этот мальчишка?
Делила шагнула на восточную лоджию-солярий, сделав вид, что ей захотелось подышать свежим воздухом — кому он нужен, местный свежий воздух? Знойный, паркий, словно в бане — от него щекотало в носу. На площадке солярия никого не было, и на зеленом пространстве лужайки тоже, окрестности сосновой рощицы и бассейна с водяными лилиями словно вымерли.
— Сойер, — громко позвала она, не оборачиваясь. Незамедлительно появился дворецкий.
— Сойер, вы сегодня утром видели Мелкинса Кастора?
— Да, госпожа. В оранжерее. В обществе товарища Фенг Миранды, госпожа, — сказал он, и Делила, стремительно обернувшись, наградила дворецкого испепеляющим взглядом. Ее задела насмешливая нотка в голосе дворецкого. Кошмар! Даже слуги уверены, что она ревнует мальчишку! Делила, мрачнее грозовой тучи, помчалась в оранжерею.
Сначала она услышала их голоса: добродушное ворчание Кастора и сердитое сопрано Миранды. Но Делилу раздражал не только ее голос, от которого она поморщилась, словно по нервам скребли осколком стекла. Не голос, а жалкое чириканье, как только такой разумный человек, как Кастор, выдерживает общение с ней? Слова, которые она услышала, были еще омерзительнее. Миранда устроила Кастору головомойку.
— Ты лицемер, ты перекрасился! Ты, как медовый шарик! Снаружи — белый, как рисовая мука, внутри — желтый, как ханец. Неужели ты предашь родную страну?
— Брось, милашка, — успокаивал ее Кастор. — Ты сама — чистокровная хань, не хуже Делилы. К чему столько эмоций?
Если бы он не произнес вслух ее имя… Делила ворвалась в оранжерею, свирепо глядя на беседующую парочку, и взгляд ее был, как пламя, а голос, как полярный лед.
— У тебя нет страны, дура! — крикнула она. — Если бы не мы, китайцы, пустыня оставалась бы пустыней до сих пор!
Ни о чем не подозревавшие, они остолбенели: Кастор глупо ухмылялся, рука его, полуподнятая, застыла в умиротворяющем жесте; у Миранды отвисла челюсть, она позабыла закрыть рот, приготовившись к очередной атаке на Кастора. Отвратительный тонкогубый ротик, и вдобавок ко всему — еще и помадой накрашенный!
