– Знаете историю, как Омирбек просил взаймы у купца из Хоросана? О, это знаменитая история! Он пришел к купцу из Хоросана и сказал: «У меня, господин, к вам две просьбы. Первая – дайте мне взаймы десять батманов джугары. Вторая: сроком на год, к следующей весне верну».

– Знаешь ли ты, Омирбек, – ответил хоросанец. – что, по святому нашему обычаю, может считать себя угодным аллаху тот, кто выполнит хотя бы одну из любых двух просьб?

– Да, знаю, – ответил Омирбек.

– Так вот, из уважения к тебе я согласен ждать не год, как ты предлагаешь, а десять лет. Видишь, па одну просьбу твою я согласился. А вот что касается первой просьбы – го ее я выполнить не могу!

И хитрец Омирбек не знал, что ему сказать!

– Охо-хо-хо! – засмеялись баи. – Не так уж он остер на язык, как говорят! Поделом ему!

– Да, не такой уж толковый и смышленый этот – Омирбек, как о нем шумят его дружки, – произнес другой приятель Сыкмар-бая. – Вот вам еще одна история… Омирбек хотел срубить молодые ветки гурангила, а они гибкие, упругие и топору не поддаются. Они так начали Омирбека хлестать, что все его тело покрылось рубцами. Он взвыл от боли, как голодный шакал, и решил отомстить дереву: срубить у него самый большой сук. Влез Омирбек на дерево, сел ка сук, начал его рубить. В это время едет по дороге один жигит и говорит Омирбеку: «Вай, дурачок, что ты делаешь? Ты же упадешь на землю!». «Может, ты сам аллах, что берешься предсказывать будущее?» – засмеялся Омирбек, ударил топором посильнее и свалился на землю вместе с отрубленным суком. Когда он очнулся, вылез из-под ветвей, то подумал: «Видно, это был аллах, принявший обличье человека! Как же иначе он мог предсказать, что со мною будет?» – И бросился догонять жигита. Догнал, спрашивает:

– О аллах, извини меня, я тебя не признал сразу!

– Я – не аллах.

– Не скромничай, а скажи-ка лучше, когда я умру?

– Не знаю.

Но Омирбек так к нему привязался, что жигит не мог от него отделаться и сказал:

– Ты умрешь, когда тело твое остынет.

Омирбек пошел по дороге и так задумался, что упал в ручей, текущий с горы. Промок весь, ему стало холодно.

– Что-то мне стало холодно, – сказал сам себе Омирбек. – Холодно? Значит, я умер?

И он лег возле ручья на землю. Стемнело, а он все лежит – думает, что умер. Такой глупый!

Ехали по дороге арбакеши – видят, лежит человек.

– Вставай, – говорят они.

– Я умер, – ответил Омирбек.

Арбакеши засмеялись:

– Сейчас мы тебя оживим!

И отхлестали его кнутами так, что Омирбек вскочил, как ошпаренный, и убежал куда глаза глядят.

Поэтому, как говорят, до сих пор он боится купаться на людях – ему стыдно, что все увидят следы от арбакешских кнутов!.. Разве умный человек будет вести себя так?

– Нет, не будет! – зашумели баи.

– Ничтожный он человек!

– Только глупцы его уважают!

– Вы не слышали про то, как этот злодей Омирбек разорил благородного чайханщика Юсупа? – спросил худой, как жердь, бай. – И вы не знаете, почтенный? И вы тоже? Вай-бой! Так слушайте!

И худой бай, облизнув губы, начал свой рассказ.

– Омирбек любит прикинуться благочестивым – он совершает все намазы, молится всегда громко, чтобы другие слышали. Одно время он к каждой молитве прибавлял: «О аллах, пошли мне, бедняку, тысячу золотых монет. Если дашь на одну монету больше или на одну монету меньше – не возьму!»…Чайханщик Юсуп, вы его знаете, человек веселый и добрый, решил испытать Омирбека, посмеяться над ним. Он выждал момент, когда Омирбек очередной раз затянул свою просьбу о тысяче золотых, отсчитал ровно девяносто девять монет, сложил их в мешок и бросил его через дымоход в юрту Омирбека… Тот схватился за мешок, долго держал его в руках, не веря в свое счастье, потом начал считать монеты. И так считал, и этак – одной не хватает до тысячи! И что вы думаете? Он вернул деньги? Нет, нет и нет! Его одолела жадность, и он начал прятать золото в землю!

Юсуп, вы его знаете, человек добрый, видит, что эта шутка может ему дорого обойтись. Он, конечно, вошел в юрту и рассказал Омирбеку все, как было.

– Значит, это не аллах мне послал золото, а ты? – спросил жадный Омирбек.

– Я, я! – подтвердил чайханщик. – Ты же просил у аллаха ровно тысячу монет, а здесь – на одну меньше.

– А мешок? Он – кожаный и с украшениями, – возразил Омирбек. – Он стоит ровно одну монету. Вот и получается – тысяча! Аллах, он считать умеет не хуже нас с тобой!

Представляете себе горе благородного чайханщика! Как ему быть, как получить обратно свои деньги?

– Почему я должен отдавать тебе посланные мне за горячие молитвы небесные монеты? – кричал Омирбек. – Ты обманщик, Юсуп, вот ты кто!

Тогда чайханщик – а что ему было делать, бедному? – говорит этому злодею Омирбеку:

– Пойдем к казию, к судье, он решит наш спор и заставит тебя вернуть деньги!

– Не пойду! – отвечает Омирбек. – Ты ездишь на ишаке, а я хожу пешком! Я устал и не двинусь с места! Если тебе так приспичило судиться, сам иди пешком, а я поеду на твоем ишаке!

Что было делать несчастному Юсупу? Вы его знаете, он человек добрый. Посадил на своего ишака коварного Омирбека, а сам пошел пешком, по пыли, как обыкновенный бедняк!

Так они проделали половину пути, потом Омирбек остановил ишака и сказал:

– Я дальше не поеду! Тебе нужно судиться – ты один и иди к казию! А мне холодно! Вон какой у тебя новый чекмень – в нем не замерзнешь! А на мне что надето? Чапана из-за заплат не видно! Давай мне твой теплый новый чекмень, а сам надевал, если хочешь, мой старый чапан – тогда поеду дальше!

И благородный Юсуп, которого вы все знаете, снял свой новый теплый чекмень, отдал его злодею, а сам накинул на себя его тряпки… Вай-вай! И так они явились к судье-казию: Юсуп пешком и в рваном чапане, а злодей Омирбек – верхом и в красивой одежде.

Казий расспросил того и другого, в чем дело.

Благородный Юсуп рассказал все по порядку, а коварный Омирбек стал над Юсупом потешаться.

– Этот выживший из ума кипятильщик чая, – сказал Омирбек достойному и почтенному казию, – самый настоящий врун и давно, видно, пристрастился оговаривать честных людей. Он настолько обнаглел, что не только мои деньги объявляет своими, но и моего ишака на котором, как вы видели, я приехал, тоже называет своим! Чей это ишак, Юсуп?

– Это мой ишак! – закричал благородный Юсуп. – Разве у оборванцев бывают такие ишаки?

– Вот видите, почтеннейший из справедливейших и справедливый из почтеннейших, – поклонился Омирбек казию. – Он так привык к вранью, что меня называет оборванцем. Чего доброго, он сейчас и этот мой чекмень назовет своим, а драный чапан всш amp;тот бросит мне!

Благородный Юсуп, как и всякий честный человек, конечно, закричал, что чекмень на Омирбеке – это его, Юсупа, чекмень. А драный чапан – это собственность Омирбека…

Но казни рассердился, прогнал благородного Юсупа и даже назвал его клеветником! Вот так хитрый Омирбек разорил благородного и доброго человека, которого вы все знаете!

…Худой бай кончил свой рассказ и изобразил на тощем лице своем ярое негодование, но тут его взор упал на… Омирбека.

Когда шутник вошел в юрту, никто не заметил, а он сидел и спокойно ждал, когда утихнут возмущенные крики слушателей.

Омирбека все присутствующие несколько опасались – кто знает, что этот шутник и выдумщик может выкинуть? Еще высмеит на всю округу! Нет, уж лучше сохранять с ним добрые отношения!

Поэтому, как только его приметили со всех сторон сразу зазвучали льстивые возгласы:

– Э-з, как ты тихо вошел, почтенный Омирбек!

– Проходи, садись сюда!

– Мы и слову плохому о тебе не поверили!

– А вы слышали, что сделал я в прошлую осень после того, как в Чимбае наслушался о себе кот таких же грязных историй? – грозно спросил Омирбек.

– Нет, не слышали, – испуганно проговорил худой бай.

– Прости нас! – попросил приятель Сыкмар-бая.

– Больше рта не раскроем!