— Вы не будете помнить, что с вами был человек в чёрном. — Доносилось вслед уплывающему шлюпу. — Вы не будете видеть кровь. — Диана устало опустилась на колени на дно лодки, прислонилась к борту. Нормальным, но очень слабым голосом произнесла: — Надо… плыть… отсюда… До берега… уже близко…

Курц спрятал за поясом второй метательный нож, накрыл его курткой, взялся за вёсла. Сориентировавшись по солнцу, чуть развернул лодку и погрёб в прежнем направлении.

— Никогда не знал, что ведьмы способны на такое, — почти шёпотом пробормотал Себастиан.

— И никто не знал. Даже драконы. — Курц кинул быстрый взгляд за спину. Как бы невзначай спросил: — А вот интересно, что же ты ещё можешь?

Ответа он не дождался. Как раз в этот момент девочка сползла по борту, уткнулась лицом в днище и потеряла сознание. Хотя привести её в чувство не составило особого труда, расспросы пришлось отложить. Тем более что она упорно не желала ни с кем разговаривать, а только беззвучно плакала.

Диана оказалась полностью права- до берега действительно оставалось совсем чуть. Переправа через озеро, которая должна была затянуться до поздней ночи, закончилась ранним вечером. Невозможно было сказать точно, радовался ли Курц сему факту или нет. Лишь одно было известно наверняка- столь большое отклонение от предполагаемого графика несколько смущало их провожатого. Впрочем, он старался не подавать виду. Только морщил лоб и изредка покусывал губы, что вполне можно было списать на волнение из-за близости к цели их путешествия.

И действительно- до Йонбена оставалось всего каких-то пять километров. За лесом, в котором они высадились, ещё не было видно ни одного строения, но присутствие поблизости города можно было ощутить. Это всегда так- люди умудряются оставлять следы своего пребывания где угодно. Конечно, окрестностям Йонбена было далеко до окрестностей Питера, изобилующих всяческим мусором в самых неожиданных местах, но и здесь цивилизация настойчиво напоминала о себе- полусгнившей лодкой на берегу, опутывающей её нос куском сети и, что удивительно, вскрытой жестяной банкой, случайно попавшей под ноги Тимуру, когда тот выпрыгивал на берег. Без тени сомнения Курц с Себастианом внесли свой вклад в дело облагораживания окрестностей города, перенеся в лес отслужившую им лодку и бросив её там.

Затем, собрав все вещи, ведомая Курцем четвёрка направилась в чащу, где вскоре вышла на заросшую тропу, ведущую в сторону города. Пользовались ей, похоже, нечасто. Если не сказать- почти никогда.

Не успели они пройти по тенистой тропе и нескольких шагов, как замыкающий шествие Себастиан, всерьёз озаботившись своей дальнейшей судьбой, спросил:

— Что дальше-то делать будем? А, Курц?

— Для начала посетим мой домик.

— А как в город входить будем? Или твой домик прямо в лесу стоит?

— Дом мой почти в центре находится, и дойдём мы до него пешком. Один хороший человек нас до него проводит.

— Неужто думаешь, никто нас остановить не попытается, когда мы из лесу выйдем?

— Не-а, — беззаботно откликнулся Курц. — И не спрашивай почему. Сам увидишь.

— Ладно, — включился в разговор Тимур, — допустим, дойдем мы до твоего дома без проблем. А что дальше? Послезавтра ведь вроде срок испытания наступает.

— Да и слишком задерживаться в этом доме негоже, — поддакнул Себастиан. — Прямо под носом у Эзекиля Диану с Тимуром долго прятать не получится.

— А задерживаться там надолго и не придётся, — ответил Курц. — Как только узнаю точно, где наместник находится, сразу же к нему отправимся.

От такого заявления Тимур сбился с шага. Непослушными губами спросил:

— Как это «сразу»? Сегодня что ли?

— Конечно, — беспощадно ответил Курц. — Чего же ждать? Пока все отправленные нам наперехват надзиратели в город вернутся и в гости к нам наведаются?

— А долго тебе выяснять, где наместник? — с надеждой спросил Тимур.

— Надеюсь, за часок управлюсь.

Словно огрели по голове чем-то тяжёлым. Краски померкли, всё стало каким-то расплывчатым, нечётким. Пение птиц, писк одинокого комара и шелест листвы доносились откуда-то издалека, стали очень глухими, будто бы им приходилось пробиваться через слой ваты. С бешеной скорость в груди забухало сердце. Горло пересохло. Держаться прямо стало очень тяжело. Отчаянно не хватало воздуха. Чтобы идти, приходилось прикладывать невероятные усилия. И не потому, что ноги не слушались- они просто отказывались шагать в том направлении. Туда, где через несколько часов, возможно, предстоит умереть.

Приключение внезапно перестало казаться чем-то забавным. Появились мысли о поражении. Всё вокруг вдруг стало таким большим, огромным. А сам Тимур- маленьким, ничтожным. Как щепка в море или лист на ветру. С увлекающими тебя потоками можно бороться, но победить- никогда.

Кое-как совладав с приступом паники, Тимур схватился за спасительную мысль:

— А если наместник окажется внутри инкубатора? И откажется выходить?

— На этот случай у нас есть Диана, — ответил Курц.

Тимур покосился на идущую следом девочку. Та выглядела даже бледнее, чем обычно, и, казалось, была готова снова грохнуться в обморок в любой момент. Но на слова Курца она никак не отреагировала. Словно и не её они касались, а кого-то другого, совсем незнакомого ей человека.

— А почему сразу Диана? — грубо спросил Тимур.

— Ну… А кто же ещё? Нужно же посмотреть, как она поведёт себя вблизи инкубатора. Шептать она уже научилась, наверняка, что-нибудь ещё отмочит.

Губы Тимура изогнулись в брезгливой ухмылке.

— Как это благородно- использовать ребёнка…

Курц пожал плечами. Сказал:

— Приходится использовать что есть. К тому же глупо не принимать её во внимание. — Он мечтательно вздохнул. — А если бы ещё было известно наверняка, чем она сможет нам помочь, и не грохнется ли в обморок в следующий раз, когда…

— Хватит играть, Курц. Что ты утаиваешь? — тем самым прежним, замогильным, голосом неожиданно спросила Диана. — Почему так опасаешься меня?

Курц вздрогнул, но с шага не сбился. Не оборачиваясь, с угрозой в голосе и вместе с тем снисходительно произнёс:

— Такие фокусы на меня не действуют, девочка. Неужели думаешь, я не умею противостоять этой… программе? Ха! Да мне даже не надо болью себя отвлекать. Так что оставь это, побереги силы.

— Хорошо, — нормальным тоном сказала Диана. — Поберегу. Но и ты ответь.

— Да легко, — согласился Курц. — Причина моего страха как раз в том, что ты можешь что-то такое, о чём не ведает никто на свете. И, как ты будешь распоряжаться дарованным тебе могуществом, предугадать не может никто. Ибо ты ребёнок. Глупый, неразумный ребёнок. По недоразумению ты легко можешь совершить что-то страшное, а исправлять это потом кому?

Диана замялась, начала что-то невнятно мычать. Но на выручку ей пришёл Тимур:

— Что-то страшное? Разве не ты недавно хотел прирезать восьмерых человек? И разве не она спасла от тебя семерых?

— Она, — признался Курц. — И я благодарен ей, что мне не пришлось устраивать бойню. Но не любой поступок во благо обязан окончиться именно благом. Можно ходить и необдуманно творить чудеса, только сначала нужно серьёзно подумать, к чему эти чудеса приведут. Особенно, когда неизвестно, зачем же тебе, Диана, даны эти силы. — Курц обернулся, не замедляя шага, наклонился всем телом и уставился на идущую позади Тимура девочку. — Или ты уже можешь ответить на этот вопрос? Попробуй подумать, спросить. Ты, возможно, увидишь ответ. Ведь так близко к инкубатору ещё не подходила ни одна ведьма.

Диана глубоко задумалась. Даже наморщила лоб и приложила к подбородку указательный палец. Наконец через несколько секунд напряженного молчания с обидой ответила:

— Не знаю. Я не понимаю, кто я и зачем я такая. Чувствую лишь, что меня кто-то зовёт.

Наверное, стресс заставляет мозги работать лучше. Другого объяснения, почему же именно в этот момент у него получилось сложить два плюс два и получить искомый ответ, Тимур так и не придумал.