- И кто же? Вы ведь всех сталкеров не знаете так подробно.

- Да тут и думать нечего, это Сахаров, больше некому. Этот мистик-одиночка, на пенсии ему видите ли, не сиделось, приключений на свою заднюю поверхность тела искать вздумал…

- Профессор, вот только опять не начинайте. Ну сколько можно. Веньямин Николаевич – мой учитель, авантюрист – это да, но ученый – от Бога и …

- Вот только не выгораживайте его снова, надоело уже. Если бы Вы читали его рецензию на мою научную статью о снорках-людоедах, над которой я целый год трудился не покладая рук, Вы бы были со мною полностью согласны. Да там… да там только нецензурной брани не было. Хотя почему же не было? Я просто уверен, что была, но «Мир Зоны» журнал приличный и подобного напечатать не мог. А моя статья в него даже и не попала, она вообще никуда не попала, только этому старому индюку…

- Профессор, Вы же от темы ушли.

- Да никуда я не уходил, вот, стою перед вами. А этот индюк сейчас…

- Почему Вы решили, что это такая «Сверхдуша»?

- Так «Элизиум» с древнегреческого, кажется, можно и как «обитель душ» перевести. Кроме меня, Сахарова, ну и Вас, конечно же, таких познаний ни у кого нет… Да это же проще пареной репы! Могли бы и сами догадаться.

Вот оказывается, что это слово то означает. Ничего такого необычного.

Укладываю в рюкзак крупную коробку.

- Дмитрий Иванович, а можем мы этим Вашим аккумулятор на основе «вспышки» запустить один из центральных лифтов?

- У, так до них добираться и добираться. А этот прямо за углом. Да и сказал же Вам уже раз тридцать, что пока связь внутренняя - проводная – работала, слышал, что зомби ну абсолютно все захватить как-то успели, все кто мог - позабарикадировались, но их и там доставать начали. Только в этой оружейной их нет, не могут они через поле Лазарева видать проскочить через этот свой «прорыв». Да и не хватит моего акомки на запуск этой махины. А на тот лифтик – вполне.

Ладно, уже и собрались полностью. Последнее напутствие сказать надо.

- Дмитрий Иванович. Знание это, конечно, сила. Но держитесь все время за мною, под ногами не путайтесь и в перестрелки с этой пукалкой не встревайте. Я – человек опытный, Вы уже в этом убедились.

- Что за слово дурацкое-то такое, гукалка что ли? Это ж мое новое изобретение, забыть успели? А я ж Вам говорил, как назвал его. Я все так называю, номера только другие. Сейчас и испытаем. Да я пару раз стрельну всего. Что головой качаете? Что-что? Только не Вам в спину. Да не буду я в Вас стрелять, больно надо. Да все как надо сделаю, Дениска, да не переживайте Вы так. Вместе мы тут такое устроим, что они и дорогу сюда забудут. Как же она хоть устроена? Мы им ихнее «фе-фе-фе»…

Не успел отбиться от этих кровососущих тварей, их там, оказывается, целый выводок прятался, как управляющая система экзоскелета сообщила о приближении нового выброса. Так, когда и какой интенсивности? Быть того не может! Шестьдесят баллов – этого просто невероятно, абсолютный рекорд – пятьдесят пять баллов по шкале Эрмана. Когда? Может не скоро, успею найти ну хоть какое-нибудь укрытие. Через десять минут! Интересуюсь у компа:

- Ошибка в расчетах, так не бывает.

Нет, похоже, что он, а это он – Эл 2013 – не согласен со мною. Перед глазами мелькают какие-то графики, таблицы…

- Выброс через девять минут пятьдесят две секунды.

- Но ведь интенсивность выброса обратно пропорциональна времени появления первых признаков, в твоих расчетах ошибка.

- Этот закон теперь лишь частное правило, я все правильно определил.

Во время всего этого диалога между машиной и человеком, я, включив режим бега, несусь по мертвому лесу в поисках укрытия. Ничего стоящего. Везде голые деревья, под ногами хрустит ковер из иголок. В бесплодных поисках проходит минута, другая … Нужно хоть какое-то убежище. Выброс невероятной силы, без элементарного укрытия мои шансы безжалостной машиной оценены как пять из двадцати. Мало, очень мало. Минута всего осталась. Правая нога неожиданно куда-то проваливается, неловко падаю на глубину человеческого роста. Старая волчья яма. Господи, спасибо, ты сжалился надо мною! Тогда, в первый раз, когда просто чудом отбился от стаи кровососов, израсходовав пять обойм патронов. И теперь, когда навел меня на эту яму! На душе становится хорошо и спокойно. Поглубже зарываюсь в ворох иголок. Всего десять секунд до выброса, девять…

Кровавое марево на этот раз опутало невидимый сетью мозг сталкера на несколько секунд раньше положенного срока. Вполне допустимая погрешность в расчетах. Волны пси-излучения затопили все вокруг, некоторые опять коснулись человеческого мозга. То, что он постарался забыть, рвалось на свободу.

***

Сэм, после долгих уговоров, наконец, согласился отвезти меня в православную церковь. Сижу с ним на заднем сиденье моего роллс-ройса. Моя правая рука прикована к левой руке Сэма наручниками. После того, что случилось неделю назад, он теперь всегда так делает, когда везет меня куда-то. Да, теперь его просто не узнать. Он стал таким умным, стал много читать и говорить разные умные фразы. Как вам, например, такая – «Синдром потери»? Или еще - «маниакальная ажитация». Язык сломать можно. А он говорит так, как будто в этом бессмысленном наборе фраз есть что-то определенное. Но ничего, я все равно рад за Сэма. Как говорят у меня на Родине – «Ученье свет, а неучей тьма». А Сэм теперь ученый. Не только умные книжки Юнга и Фрейда читает, но даже и встречается с умными людьми. Вот только меня зачем-то все время с собою таскает. Таскал до того как…

Ой, ну как голова болит… Проклятые таблетки. Хлюпаю носом. Поговорить что ли с Сэмом? Надо его развеселить, а то он последнее время такой хмурый.

-         Sam, do you hear last news? (- Сэм, ты в курсе недавних новостей?)

-         What news, sir? ( - Каких новостей, сэр?)

-         In one year each home computer will elect its own president. Analytics predict the Iron Arni’s winning. ( - Через год компьютеры изберут своего собственного президента. Аналитики предсказывают победу Железного Арни.)

Хмуро смотрит на меня, смеяться не хочет. Неужели плохая шутка – в Калифорнии ее так любят. Да, у Сэма всегда было плохо с чувством юмора. Всю дорогу молчим. Остановились. Неужели приехали? Припарковались, даже. Ну, слава Богу!

Сэм заботливо вытаскивает меня из машины и ведет в Божье место. Заходим вовнутрь. Как больно. Кожу нестерпимо жжет. Надо терпеть, не подавая вида. Ведь я так люблю Eго, пусть Он и не принимает моих жертв. Отвернулся от меня. Вон как святые угодники гневно взирают на меня с расписных сводо. Грозят даже. Но кто знает, может Он заберет меня прямо здесь? Туда, к Маше и Сашеньке? От таких мыслей на душе становится легко и благостно.

Никого нет. Только святой отец стоит у алтаря. Нас ждет. Какая честь.

Закрыв глаза, слушаю молитвы. Наклоняюсь, чтобы причастится. Как больно. Будто раскаленный уголь проглотил. Рот кровью вмиг заполнился. Нет, нельзя вида показывать. Хорошо то как…

Что это они молчат? Открою глаза, вдруг что-нибудь произошло? Например, чудо.

На мою правую руку оба смотрят. Удивлены и встревожены чем-то. Что удивительного нашли в ней? Ну да, обуглилась вся кисть: святой отец готовился окропить меня, и пролил на нее чуть-чуть святой воды, поторопился. Но я же терплю. Надо их обоих успокоить. Но как? Ага, придумал. Левой рукой расстегиваю рубашку, задираю майку. Показываю крестик, его с пяти лет ношу. Кто же это так кричит, да так громко?

- Святой отец, что случилось, ведь там просто язвы и обугленная плоть: вы не раз с таким сталкивались в своей жизни.

Рывком Сэм вытаскивает из церкви. Всеми силами упираюсь. Кричу:

- Sam leave me here, please. I feel good. ( - Сэм, пожалуйста, оставь меня здесь. Я себя прекрасно чувствую)

Нет, не слушает. Справился со мною. Я и не особо сопротивляться. Что это он делает, э это мое. Вот паршивец, крестик с груди сорвал и спрятал. Моего и твоего отца крестик.