- Рок, спасибо. Ну, я побежал, а то аж желудок сводит: весь день толком не ел ничего. До скорого.

- Ну давай, Спасенный. Беги. Утром побазарим и отметим это дело: из Припяти ты первый в здравом уме возвращаешься.

К бару. Вокруг больше никого: спят все, раньше десяти утра никто не проснется. Вот и хорошо, сейчас пообедаю, поужинаю и позавтракаю – все вместе. Вот и бар, неуклюжее одноэтажное строеньице. Дверь приветливо приоткрыта, внутри тихонько играет музыка: что-то из джаза. В дальнем углу, за импровизированной стойкой их ящиков, заботливо наприкрытой цветастой кухонной клеенкой, бодрого вида коротко стриженный малый лет двадцати, сидит за ноутбуком – видно, по совместительству и диспетчер. Подхожу. Завидев меня, улыбается, кивает на один из двух больших столов:

- Привет, чудесно спасенный. Я – Леший. В честь такого случая тебе за счет заведения положен хороший завтрак.

- Но у меня есть, чем заплатить. Вот…

Снимаю рюкзак.

- Нет, не спорь. Такое событие не каждый день случается. Садись, ешь: вижу, что прямо трясешься весь от голода.

Присаживаюсь. Желудок радостно заурчал. Что там? Целый батон хлеба, совсем свежий, набившие оскомину консервы, обожаемая всеми сталкерами горячая лапша, даже куриная нога. Сидорович что ли продукты поставляет? Как много хорошей еды. Я столько полтора года не видел. Нет, не будем хотя бы душою поддаваться животным искусам, но силы-то подкрепить надо. Впереди нелегкий день.

Умяв за каких-нибудь полчаса все это богатство, поднимаюсь из-за стола и благодарно киваю Лешему. Все - теперь спать.

На автомате перебираюсь в строение напротив. Вон, в уголке свободный матрас. Как же я устал. Засыпаю, едва голова коснулась подушки.

Заботливый Сэм участливо смотрит на меня.

- Sir, you must sleep for a while. You look very bad. (Сэр, Вы должны хотя бы немного поспать. Выоченьплоховыглядите).

- Sam, I cannot. I have to go there. You simply do not understand… (Сэм, я не могу. Я должен туда идти. Ты просто не понимаешь…)

Но Сэм настойчив, очень настойчив. Он не хочет слушать меня.

- Sir. Take the pills, immediately! You need some rest. If you would not sleep you will die of exhausting. And you will not be able to go anywhere except the grave! Sir, did you hear my last words? (Сэр, примитеэтитаблетки, немедленно! Вам необходимо немного отдохнуть. Если Вы не поспите, то умрете от истощения. И никуда не попадете, за исключением могилы. Сэр, Вы слышали мои последние слова?)

В голове багровый туман. Тетрадный листок – да, понял, что мне необходимо сделать. Сэм что-то спросил, надо ответить.

- Oh, yes, of course. (О, конечно, да).

Но Сэм, похоже, не удовлетворен. Протягивает что-то. Таблетки. О, нет, не надо. От них я превращаюсь в безвольный овощ. Мотаю головой, но деваться некуда, ведь он всю ночь может вот так вот простоять и не отстанет.

- Take it… take it now! (Примите это… сейчас же примите!)

- Good, you won. Now go away… (Хорошо, ты выиграл. А сейчас уходи…)

Немного успокоившийся Сэм выходит, оставляя меня одного. Так, у меня осталось не более десяти минут, затем я утрачу способность связно мыслить, а потом банально засну. Но Сэм может вернуться и раньше. Где же она? Да вот же… Дрожащими от нервного превозбуждения пальцами набираю восьмизначный номер моего брокера. Только бы сразу подошел.

- Hello, sir. How do you do? Thank you for your call. What can I do for you? (- Здравствуйте, сэр. Как поживаете? Спасибо Вам за Ваш звонок. Что я могу для Вас сделать?)

- Hello, John. Everything is fine. You must liquidate all my line at free market during two days.

( - Здравствуй, Джон. Все просто отлично. Ты должен распродать все мои акции в течение двух дней)

- Sir, your losses will be tremendous! The market… ( - Сэр, Ваши потери будут чудовищны! Рынок…)

- The market will not recover during future five years. But I need this money just now. ( - В ближайшие пять лет рынок не вырастет. А мне нужны мои деньги прямо сейчас.)

- Good sir. You may be right. The situation is very difficult. I shall do everything. In three days you will get your money. ( - Хорошо, сэр. Вы можете оказаться правы. Ситуация очень сложная. Я все выполню. Через три дня Вы сможете получить свои деньги)

- Fine. Good by. ( - Прекрасно. До свидания.)

- Good by, sir. ( - До свидания, сэр).

И этот пытался меня разубедить. Ладно, через три дня у меня будет от одного до двух миллионов долларов. Как мало осталось? Может на все про все и не хватить, это очень плохо. Глупая и бессмысленная месть стоила почти всего состояния. Это ведь их не воскресило, только на душе стало еще паршивее.

Сколько у меня еще времени? Так, пара минут и все.

Рука сама аккуратно достает из левого кармана брюк тетрадный листочек в мятом файлике. Нервно разглаживаю его и, в наверное уже сотый раз, читаю что там.

Вверху корявым почерком по-русски написано: «Чернобыльская Зона отчуждения: территория бывшего лесхоза № 565, больше известная как «Рыжий лес». Странно, почерк, вроде Машкин, но стиль какой-то чужой. А, неважно… Ниже очень подробная географическая карта, отдельно, жирной красной линией, выделен северо-западный участок. В самом верху - яркая точка со сноской, на ней Сашенькиным почерком старательно выведено «Ждем здесь». Вот умница. Под картой, на свободном участке, описание места…

Мысли, и до этого не совсем четкие, приходят в полнейший беспорядок. Накатывает волна апатии. Все, хватит бороться – пора отдохнуть. Ну а потом, потом…

Сквозь неясную пелену сна слышу какой-то спор.

- Вован. Да не буди ты его, он же, Леший уверял, в шесть прилег только. Дай же человеку поспать, подожди чуток. Гляди, худой-то какой, ну совсем как скелет в анатомичке, спит уже десять часов почти. Наобнимаешься еще, имей терпение.

- Да сам ты скелет, он же полтора года питался, чем Бог пошлет, от монолитовцев прятался. А ты, Брежнев, еще и издеваешься, сволочь ты…

- Вован, да кто тут издевается! Я же просто сказал, что худой, ничего такого и в мыслях не держал, если чем обидел – извини.

- Ладно, забыли. Это ж мой товарищ боевой, мы с ним знаешь, как с вояками повоевали. Это было еще когда Шрам появился на Кордоне. АТП вместе с ним брали, втроем всего, против целого взвода: у них и пулеметчик имелся…

Дальше совсем тихо и неразборчиво. Поспать не дают. О чем-то они очень важном говорили, да я не запомнил: десять чего-то, вроде как десять часов он, то есть я, спит уже. Сон вдруг, как рукой сняло. Вот ведь соня-засоня: четыре часа дня дня уже, а я дрыхну. Рывком встаю.

В дальнем конце импровизированного сталкерского лежбища одна из трех фигурок молниеносно реагирует и бросается ко мне. О, да это же Вован. Делать нечего, надо изобразить встречу старых боевых товарищей. Ловец сказал, что я очень талантлив, мог бы легко актером стать. Воодушевить пытался. Ладно…

- Дэн. Ну дела… Прихожу из глубокого рейда, а мое место занято кем-то, гляжу, а это Дэн тихонечко так посапывает. Думал, все, крышка: достал контролер, теперь не отвертеться. Да ребята рассказали.

Во время всего этого бессвязного монолога он не перестает мять меня своими, толщиною в ствол дуба, не меньше, ручищами, прижимая к грудной клетке обхватом в молодой еще, лет тысяча, не больше, африканский баобаб. Его круглое и донельзя приторное и постоянно улыбающееся лицо без каких-либо признаков растительности периодически появляется в моем радиусе зрения. Пытаюсь прохрипеть, вот сдавил-то, что-нибудь в ответ. Вован вдруг засмущался, выпустил, меня из своих медвежьих объятий, запереживал. Сиплю в ответ:

- Вован, вот так встреча… Не думал, не думал… Всегда говорил же, полегче надо. Так ведь и придушить можно. Я же обычный разведчик, ничего лишнего. А ты как был так и есть – сверхтяжелая боевая единица.